Услышать эхо

– Но это провал!

– Да. Однако придется это сделать, если… если мы зайдем в тупик.

– Я еще не все сказал, товарищ генерал. – Трофимов взял газету и перевернул страницу. – В планах корпорации строительство филиала парка на Луне. Для особых клиентов. Готовых выложить миллионы за сафари среди лунных кратеров.

– Но для этого им надо получить разрешение на запуск космических челноков.

– Либо построить свой. Финансовые возможности позволяют.

– Как к этому отнесутся Россия, США и Китай? – вслух размышлял Коновалов.

– А что они могут? Запрещать не имеют права. Вряд ли корпорация полезет на территорию промышленных разработок. А так… места всем хватит.

– Новости невеселые, – подвел итог разговору Раскотин. – У нас ограниченный круг возможностей и мало сил для работы.

– Да, – позволил себе вставить слово Трофимов. – И в этой ситуации миссия Щеглова и Навруцкого переходит из разряда вспомогательных в разряд первостепенных. Вот почему я заострил внимание на них в начале разговора.

– Ясно-ясно. Есть мысли по этому поводу?

– Пока только одно. Включить в состав игроков других агентов мы не успеем. Но можем держать их в филиалах на роли обычных любителей. С тем, чтобы они отслеживали ситуацию. Одновременно имеет смысл продолжить вербовку сотрудников. Операторов, ассистентов, работников директоратов парков.

– Так мы можем засветить свой интерес перед службой безопасности корпорации.

– Будем действовать осторожно. И через подставных лиц. Через те же частные конторы.

– Это верно, – согласился генерал. – Давайте подведем итог. Вербовку сотрудников парка продолжать. Отправить десять-двенадцать человек для посменного нахождения в парках под видом игроков. Не прекращать работу по отслеживанию сделок и финансовых потоков. Ну и… Ждать результатов от Щеглова и Навруцкого.

Раскотин встал, помял затылок, неожиданно признался.

– На войне так не переживал. А сейчас тянет сказать «боже, помоги». Жаль неверующий. Помощь всевышнего была бы кстати.

Он обвел всех взглядом и махнул рукой.

– Ладно, оставим лирику. Вроде бы все. Способ связи прежний, встречи только в случае необходимости. И предельная осторожность. Думаю, это ясно.

– Так точно, – синхронно отозвались Трофимов и Сименко.

Коновалов ограничился кивком.

– За работу!

Часть 2 ЧТО НАША ЖИЗНЬ? ИГРА!

1

– …Док, может, все-таки скажешь, за каким чертом ты полез в это? Ведь сам говорил, что не хочешь терять два с лишним месяца в погоне за призрачным шансом?

– И правильно говорил. Но в жизни бывает момент, когда человек просто обязан сделать что-то вопреки своим принципам и желаниям. Вот и я решил – была, не была! Что, трудно поверить?

– Не знаю, Док. Я, конечно, рад, что все так вышло. Но… удивлен сильно.

– Да? Ну тогда как тебе еще одна причина? Я захотел посмотреть, ради чего ты рвал жилы и лез в игру! Интересно стало, что тобой движет?

– Даже так?

– Даже. Ведь ты далек от мира игры. Ты не геймер, хотя мог бы стать им. И подготовка у тебя отменная, и умение. Да и характер что надо. Но… как показывает опыт, бывшие солдаты редко становятся геймерами. А те, кто прошел войну, вообще почти никогда. По крайней мере на моих глазах это происходит впервые.

– И с чего ты взял, что я воевал?

– Видимо, потому что сам, можно сказать, участвовал… Почти.

Глеб бросил на Дока внимательный, оценивающий взгляд. Кто же он такой – новый знакомый и партнер по команде?

Уверенного в себе человека видно сразу. Сильного телом и духом. Сидит напротив, смотрит своими карими глазами и держит на губах легкую улыбку. И взгляд такой спокойный. Взгляд человека, видевшего много. В том числе и войну.

И как Глеб сразу это не отметил?! Наверное, потому что и не думал увидеть здесь фронтовика. Док говорит, что почти участвовал. Это значит…

– В санчасти служил?

– Точно. Полковая санчасть десантного полка. Срочка.

– Ты был в Таджикистане? Но как? Ведь туда срочников не брали.

– Я срок почти отслужил. А когда полыхнуло, подал рапорт. И меня на «короткий» контракт, до окончания боевых действий. В бою не был. Так, пару раз слышал, как стреляли в полукилометре. Эвакуировали раненых и убитых, оказывали первую помощь, когда надо было. Работали в части…

– Ясно…

– А ты, как я понимаю… – Док помедлил, с интересом глядя на Глеба. – В боевых частях?!

– Верно.

– Десант, пехота, артиллерия?

– Экспедиционный корпус, – после небольшой заминки ответил Глеб. Во всяком случае, приказа молчать об этом Трофимов не давал. А скрывать что-то от Дока было бы глупо.

– Ого! Ну ты и хлебнул! Вы же первыми туда вошли. И первыми потопали вперед после ядерного удара. Наверное, в защитном костюме находились вдоволь?

– И такое бывало. Хотя три из четырех ядерных удара нанесли по территории Афганистана, и уровень радиации был не настолько силен, чтобы уж совсем край.

Они помолчали, вспоминая каждый свое. Док – измученных и уставших раненых, боль в глазах, мат и стоны, запах крови и внутренностей. Застывшие трупы. Усталость и апатию после круглосуточной беготни.

Глеб – обжигающее солнце, ветер в горах, короткие стычки с боевиками, пот, заливавший стекла противогазов, и привкус резины в воздухе. Рейды на десятки километров, засады, нервотрепку ожидания и обязательные процедуры в камерах дезактивации.

– Как тебя зовут-то? – спросил он, глядя на Дока.

– Всеволод. Сева.

Они пожали друг другу руки, словно при знакомстве. На липах обоих проступило облегчение. Была до этого некоторая недомолвка, мешающая нормальному общению, но сейчас она ушла. Помог откровенный разговор.

– Посидеть бы, выпить по такому случаю. Вспомнить кое-что… – мечтательно проговорил Глеб.

– Не выйдет, – хмыкнул Док. – Все, забудь о расслабоне до конца игры. Сейчас Ник с Кэт придут, и пойдем в приемную. Оформляться. Кстати, вот и они, – добавил он, услышав голоса за дверью.