Успех (Книги 1-3)

– Получил, скотина, что следует!
– неуверенно замечает один из парней.

– Вам, барышня, вовсе не из-за чего было так сразу вопить, - замечает тот, что в куртке.
– Эти бабы вечно орут, словно их режут!

– Никто вас не собирался трогать, - говорит третий.

Но четвертый, не смущаясь и помахивая тросточкой, коротко обрывает разговор:

– Не взыщите, барышня!

И затем все четверо отступают в полном порядке, но весьма поспешно, в том направлении, куда скрылась супружеская чета, и как раз до того, как успевают подойти люди, приближающиеся с противоположной стороны.

Иоганна Крайн стоит на коленях возле лежащего. Песок колет ей колени. Подошли люди. Как-то сразу их собралось много: какой-то рабочий, влюбленная парочка из мещан, девочка-подросток с сумкой для книг, двое молодых людей, по-видимому, студенты, пожилая дама, ковыляющая с палкой в руке.

Белокурый господин приоткрывает глаза.

– Они ушли?
– осторожно спрашивает он. Затем с некоторым трудом высоким сдавленным голосом добавляет, обращаясь к Иоганне: - Вы испачкаетесь.

– Вы можете двигаться?
– сыплются со всех сторон вопросы.
– Не позвать ли врача? Санитара? Полицейского? Что, собственно, случилось?

Господин приподнимается, стонет и кряхтит. Поддерживаемый со всех сторон, становится на ноги.

– Благодарю, мне, кажется, ничего не нужно, - говорит он.

– Как они его отделали!
– с возмущением восклицает дама, опирающаяся на палку.
– Такой хороший костюм!

– Вот если б достать щетку...
– бормочет белокурый господин, тщетно пытаясь стереть носовым платком кровь. Иоганна дает ему свой платок.

– Дамские платки для этого не годятся, - замечает он деловым тоном.

То, что он, пошатываясь, с лицом и руками, испачканными кровью, стоит, окруженный тесным кольцом зевак, нисколько не смущает его.

– Мне, право, больше ничего не надо, господа, - говорит он наконец. Там у моста обычно стоят автомобили. Пять минут до них я вполне могу пройти. Да и вообще мне ничего, кроме воды и щетки, не понадобится.

– Так отделать человека!
– не перестает повторять старушка с палкой. И под шум оживленного обмена мнениями белокурый господин направляется к мосту. Он взял Иоганну под руку, словно это само собой разумелось. Окружающие разочарованы: все кончилось, а подробностей узнать не удалось.

– Ее лицо мне как будто знакомо, - говорит один из студентов.

– А она не киноактриса?
– мечтательно осведомляется девочка-подросток с сумкой для книг.

– Он сам напал на него, - авторитетно сообщает кто-то.

– Кто? На кого?
– спрашивают другие, и осведомленный сообщает подробности.

– Поглядите только, как они его отделали!
– не унимается старушка с палкой, и все в некотором отдалении следуют за белокурым господином, который, прихрамывая, идет, опираясь на руку Иоганны.

– Разве я не ловко разыграл все это?
– говорит белокурый господин, мальчишески-шаловливо обращаясь к Иоганне.

– Как? Что?
– удивленно переспрашивает Иоганна, в то же время стараясь очистить приставшую к ее платью грязь.

– После того как я первый раз схватил его слишком низко, я ведь уже не мог ничего поделать, - поясняет он.
– Ясно, что разумнее всего было закрыть глаза и разыграть мертвого жука.
– Он все еще сильно прихрамывал.
– Неужели вы сочли бы проявлением храбрости, если бы я предоставил им еще больше избить меня?

Иоганна невольно улыбнулась.

– Кстати, вы знакомы с этими молодыми людьми?
– спросил он, повернув к ней свое умное, несколько помятое лицо и лукаво поглядывая на нее.

– То есть как?
– удивилась Иоганна, высоко подняв брови.

– Если вы ничего не хотите рассказать мне об этом столкновении, заметил он, - то у вас, должно быть, на это есть свои соображения. А я был бы не прочь узнать подробности. Скажу вам, что я от природы любопытен. Он снова лукаво и доверчиво поглядел на нее.

– Ай!
– вскрикнул он, вдруг сильно припадая на ногу. Но когда она попыталась поддержать его, он сейчас же заворчал: - Да уберите же вашу руку! Вы только испачкаетесь в крови!

– Конечно, я этих хулиганов не знаю, - сказала Иоганна, - но они-то, должно быть, узнали меня.

– Как так - узнали?
– своим сдавленным голосом спросил он.
– Разве вас нужно обязательно знать? Кто же вы - кинозвезда? Или чемпионка по плаванию? Впрочем, мне ваше лицо действительно начинает казаться знакомым.

– Я рада, что мы добрались до автомобиля, - проговорила она, заметив, что его лицо снова страдальчески передернулось.
– Эта история все-таки не прошла вам даром. Не лучше ли будет мне проводить вас?

– Ерунда, - сказал он.
– Меня зовут Жак Тюверлен, - продолжал он после короткого молчания.
– Если вам это будет приятно, можете справиться о моем здоровье. Мой номер найдете в телефонной книжке.

Она вспомнила, что где-то видела это имя напечатанным, но все же заставила Тюверлена повторить его по буквам.

– Меня зовут Иоганна Крайн, - проговорила она затем.

– Ах, так... вспоминаю, - подумав, отозвался он.
– Но знаете, тогда, пожалуй, будет лучше, если вы действительно поедете со мной. Не ради меня, а принимая во внимание создавшуюся обстановку.
– И лицо его снова стянулось в бесчисленные складочки. Но он сразу же успокоился и выжидательно посмотрел на нее.

Она также взглянула на него и увидела, что у него широкие плечи и узкие бедра. Мотор был заведен. Поколебавшись немного, он сел в автомобиль.

– О, я не думаю, чтобы ко мне еще раз привязались, - с опозданием произнесла Иоганна.
– Эти четверо, вероятно, были пьяны. Здешние люди в общем добродушны.

– Это ваше личное мнение, - сказал он.
– Во всяком случае, при всем своем добродушии за последние годы они поубивали немало народу.
– Он уже сидел в машине, мотор гудел.
– Вы знакомы с джиу-джитсу?
– спросил он. И так как она, смеясь, покачала головой, добавил: - Тогда вам, пожалуй, все же следовало бы поехать со мной.
– Прищурившись, он глядел на нее лукавыми, немного сонными глазами.

– Но в двенадцать мне нужно быть у моего адвоката, - произнесла она, уже стоя на подножке автомобиля.

– Так-то оно вернее будет, - весело сказал Тюверлен, когда она села рядом с ним и машина тронулась.

КНИГА ВТОРАЯ. СУЕТА

1. ВАГОН МЕТРОПОЛИТЕНА

Вагон номер четыреста девятнадцать берлинского метрополитена, покрытый наполовину красным лаком, с мягкой красной кожаной обивкой, наполовину желтым лаком, с деревянными скамьями, был набит до отказа. Наступил час окончания занятий. Люди стояли, держась за ременные петли, прижатые друг к другу, притиснутые к коленям сидящих. Они толкали друг друга локтями, старались занимать как можно меньше места, бранились, извинялись. Кто-то сильно пахнувший дезинфекционными средствами сидел в углу, откинув назад забинтованную голову и полузакрыв глаза. Какая-то дама посасывала конфеты, вытаскивая их из пакетика, другая ежеминутно роняла на пол то сумочку, то один из своих многочисленных свертков. Какой-то человек в очках, несмотря на свою осторожность, все время беспомощно натыкался на соседей; кто-то ловким приемом обшаривал чей-то карман. Какая-то дама увлеченно красила губы. Две молодые девушки беспокоили публику своими теннисными ракетками, а человек в синей блузе - похожим на пилу инструментом, который, по мнению большинства, вовсе не полагалось брать с собою в вагон.