Успеть раньше смерти

Гуров пробирался сквозь деревья, то и дело натыкаясь на истлевшие кружева металлической ограды. Эта покосившаяся ржавая вязь охватывала довольно большой кусок земли. Под ногами все чаще стали попадаться камни – обычный булыжник, – чего в других частях кладбища не наблюдалось. Вскоре Гурову стало казаться, что кто-то намеренно свез сюда целые груды камней, будто собирался выкладывать мостовую.

В очередной раз споткнувшись, Гуров с трудом удержал равновесие, уцепившись за проржавевший фрагмент старинной ограды, и в очередной раз отогнал от себя комаров. Затем перевел дыхание и огляделся. И в ту же секунду вздрогнул, потому что в каких-нибудь десяти метрах от себя среди листвы увидел спину человека в брезентовой куртке. Человек занимался тем, что тоже отмахивался от атакующих его насекомых. Наверное, только поэтому он проворонил появление Гурова. Но это занятие быстро ему надоело. Он предоставил комарам свободу действий и поднес к глазам бинокль.

Человек стоял к Гурову спиной. Квадратная куртка и бесформенная шляпа цвета хаки на его голове не позволяли определить, знаком этот человек Гурову или нет. Но в любом случае, ничего хорошего ждать от него не приходилось. Он тоже следил за Булавиным и его компанией. Кто бы он ни был, церемониться с ним не стоило.

Гуров стал подбираться ближе. Он действовал, как хищный зверь, вышедший на охоту. Позабыл про жгучие укусы комаров, про духоту и вообще про все. Каждое движение его было сейчас абсолютно бесшумным и точным.

Он уже подобрался совсем близко, как вдруг человек в куртке хмыкнул, спрятал бинокль и стал пробиваться вперед – судя по всему, туда, где переговаривались между собой компаньоны художника. Он не старался специально шуметь, но и не особенно скрывался, чем сразу дал Гурову ощутимое преимущество.

Последние метры Гуров преодолел в два прыжка. Сиганув прямо на спину человеку, он одной рукой намертво перехватил ему горло, а другой вывернул его руку за спину. Они повалились в сырую траву, чудом не ударившись о камни, которых и тут было набросано множество.

Противник Гурова захрипел и, собрав все силы, попытался вырваться. Гуров еще сильнее сжал его шею, на мгновение приподнял, а потом с силой впечатал в землю. На этот раз он, кажется, все-таки задел головой незнакомца небольшой камень.

– Ну вот и попали, на ровном месте и мордой об асфальт! – удовлетворенно пробормотал Гуров, отпуская обмякшего противника. – А то, понимаешь, взяли моду – по кладбищам гулять! Для гуляний другие места имеются...

Он перевернул неподвижное тело. Шляпа с головы незнакомца свалилась, и Гуров увидел его лицо. Никакой это был не незнакомец, хотя человеком-загадкой он безусловно являлся.

– Так это вы, господин Щеглов! – пробурчал Гуров, приступая к обыску. – Позвольте уж обшарить заодно ваши карманы, раз представился такой случай! Посмотрим, что тут у вас...

Под курткой в карманах пиджака у Щеглова обнаружилось немало интересного – бинокль, боевой пистолет «Глок», бумажник с большой суммой денег, мобильный телефон с хитро заблокированной клавиатурой, электрошокер, паспорт на имя Щеглова, и в потайном кармане удостоверение офицера ФСБ, выписанное на имя Галанина Бориса Ивановича. С фотографии на Гурова смотрело широкое спокойное лицо Щеглова.

– Та-а-ак! Это называется приехали! – заключил Гуров, от неожиданности усаживаясь прямо на землю. – Вот, значит, почему на гражданина Щеглова у нас ничего не было!

Он смотрел то на фотографию в удостоверении, то на бледную физиономию самого Щеглова и соображал, что все это может означать. Тем временем Щеглов очнулся, похлопал мутными глазами, но поняв, что свободен, быстро сел и хмуро уставился на Гурова.

– Ну что, сыщик? – сердито спросил он. – Доволен?

– Чем мне быть довольным? – в тон ему ответил Гуров. – Если я ни черта не понимаю. Может, объяснишься?

– А я должен?

– А это как посмотреть, – мстительно сказал Гуров. – Я, между прочим, полковник милиции...

– Да знаю я, кто ты такой! – поморщился Щеглов. – С самого начала знал. То, что ты полковник, еще не дает тебе права нападать на майора ФСБ.

– На тебе не написано, что ты майор. Очень подозрительная физиономия, между прочим. Я и сейчас не уверен. Твоя ксива ничего не значит. У нас в музее, знаешь, сколько таких?

– С огнем играешь! – предупредил Щеглов. – Я, между прочим, на задании!

– Тем хуже для тебя. Сорвешь задание – в капитаны переведут. В архив спишут.

– Издеваешься?

– Просто предлагаю объединить усилия. Расскажи мне, что ты ищешь, и я расскажу, что ищу я.

– А оно мне надо? – с отвращением спросил Щеглов и сказал резко. – Верни документ и оружие! Иначе я буду с тобой разговаривать по-другому!..

– Напугал ежа голой жопой! Сейчас в город поедем – там разберемся, что это за оружие и что это за документ! – пообещал Гуров и стал подниматься с земли. – Сейчас многие косят под спецслужбы, мода такая. Пользуются доверием народа...

Щеглов посмотрел на него с ненавистью, но подумал и махнул рукой.

– Ладно, хрен с тобой! Только учти, я это тебе одному рассказываю. У себя в отчетах этот факт можешь не указывать. Короче, дело такое. Твой родич, гражданин Булавин, по миру шатается много, со многими людьми встречается. Однажды у него в США произошла встреча с неким потомком белоэмигранта. Отец завещал ему бумаги, которые подтверждают, что в Глинске на кладбище – вот на этом самом кладбище – во время Гражданской войны был похоронен белый генерал Веденин, а вместе с ним были захоронены ценности нескольких знатных семей. Огромные ценности. К тому времени большая часть этих людей погибла, а ценности планировалось в будущем пустить на борьбу с большевизмом. Был там некий патриотический фонд... Это долгая история, ни к чему ее сейчас пересказывать. Суть в том, что тот эмигрант передал Булавину бумаги и получил заверение, что тот в свою очередь передаст их российскому правительству. О своем благородном поступке эмигрант сообщил в письме, которое послал прямо в Кремль. Ваш родственник ничего о письме не знал и решил бумаги присвоить. Он рассудил, что эти сокровища должны принадлежать ему. Надо сказать, что наверху сначала не очень поверили тому письму. Ушло немало времени, пока мы разобрались и получили подтверждение. Художник был вызван на беседу, но все отрицал. Заявил, что никаких бумаг и в глаза не видел. Мы сделали вид, что поверили ему. Теперь тебе ясно?

– Теперь ясно, – кивнул Гуров. – Собираетесь отправить старика на скамью подсудимых?

– С ума сошел? Мировая величина! Зачем нам скандал? Возьмем свое, укажем на недопустимость подобного поведения... В общем, ничего особенного. Верни удостоверение!

Гуров вернул Щеглову все, что выгреб у него из карманов.

– И долго ты собираешься за ним следить?

– Да, пожалуй, этот этап закончен. Они нашли захоронение. А что?

– А то, что сегодня Булавина должны убить. Тем же способом, каким и Бандеру...

Щеглов нахмурился.

– Идиотский намек! Ты вообще соображаешь, что такое несешь?

– Но это истинная правда! И ваше ведомство тут вообще ни при чем.

Гуров вкратце рассказал Щеглову, что происходит. Тот насупился и сделал заключение:

– Заставь дурака богу молиться!.. У тебя, полковник, условный рефлекс, что ли? Приехал в гости – и тут взялся с преступностью бороться! Горбатого могила, видать, исправит. В общем, слушай, что я тебе сейчас скажу, и мотай на ус. Это моя операция, и посторонних здесь я не потерплю. Сейчас же собирай всех своих архаровцев, и мотайте отсюда! Чтобы духу вашего здесь не было! Всю ответственность беру на себя. Не послушаешься – будешь иметь крупные неприятности!..