Установление – 1

О. Несомненно.

В.(медленно, с удовлетворением). В таком случае, доктор Селдон… Слушайте очень внимательно, сударь, ибо мы хотим получить взвешенный ответ. Каково же предназначение ваших ста тысяч?

Голос Адвоката стал резким. Он захлопнул ловушку; загнал Селдона в угол; хитроумно лишил его всех возможностей для ответа.

Послышался шум. охвативший шеренги пэров в аудитории и затронувший даже Комиссионеров, которые, склонясь друг к другу, что-то шептали, сидя в своем пурпуре и золоте, и только Главный Комиссионер оставался невозмутим.

Хари Селдон равнодушно ждал, пока говор стихнет.

О. Чтобы минимизировать воздействие этого падения.

В. И что именно вы подразумеваете под этим?

О. Объяснение очень простое. Приближающееся падение Трантора в плане развития человечества не есть само по себе изолированное событие. Оно явится кульминацией в сложной драме, начавшейся много веков назад и постоянно ускоряющей свой ход. Я имею в виду, господа, усиливающийся упадок и разрушение Галактической Империи.

Шум перешел в глухой рев. Адвокат, не слушая, возопил: "Вы открыто провозглашаете, что…" и осекся, потому что крики "Измена!" в аудитории показывали, что весь смысл ясен и без того.

Главный Комиссионер медленно поднял свой молоточек и дал ему упасть. Раздался мягкий звук гонга. Когда его отголоски утихли, смолкло и оживление в аудитории. Адвокат глубоко вздохнул.

В.(театрально). Понимаете ли вы, доктор Селдон, что вы говорите об Империи, простоявшей уже двенадцать тысяч лет, на протяжении бесчисленных сменяющих друг друга поколений, благословляемой и любимой квадриллионами людей?

О. Я в курсе и нынешнего состояния, и прошлой истории Империи. Без всякого неуважения я заявляю, что знаю все эти проблемы намного лучше, чем кто-либо в этом помещении.

В. И вы предрекаете ее падение?

О. Это предсказание сделано математически. Я не выношу моральных оценок. Лично я сожалею об этой перспективе. Даже если допустить, что Империя плоха (а этого допущения я не делаю), то состояние анархии, которое последует за ее падением, будет хуже. Именно с этим состоянием анархии и призван бороться мой проект. Однако падение Империи, господа, это дело серьезное, и с ним бороться непросто. Оно диктуется ростом бюрократизма, упадком инициативы, кастовостью, препонами для любознательности – и сотнями других факторов. Оно длится, как я уже говорил, веками, и являет собой слишком величественное и массивное движение, чтобы его задерживать.

В. Разве для всех не очевидно, что Империя сильна так же, как всегда?

О. На вас отовсюду давит видимость силы. Она кажется вечной. Однако, господин адвокат, прогнивший ствол дерева выглядит столь же могучим, как и целый, до того самого момента, когда ураган не обломит его. Уже сейчас в ветвях Империи свистят вихри. Прислушайтесь ушами психоистории, и вы расслышите треск.

В.(неуверенно). Мы здесь не для того, доктор Селдон, чтобы слу…

О.(твердо). Империя исчезнет, а с ней все, что было в ней хорошего. Распадутся накопленные ею познания, исчезнет вносимый ею порядок. Начнутся бесконечные межзвездные войны; межзвездная торговля придет в упадок; население уменьшится; миры потеряют связь с основной частью Галактики. И так все и останется.

В.(слабый голос в наступившем глубоком молчании). Навсегда?

О. Психоистория, которая может предсказать падение, может сделать выводы и насчет последующих темных веков. Империя, господа, как только что было сказано, стоит двенадцать тысяч лет. Темные века же, которые наступят, продлятся не двенадцать, а тридцать тысяч лет. Да, поднимется Вторая Империя, но между ней и нашей цивилизацией будут лежать тысячи поколений страждущего человечества. Мы должны с этим бороться.

В.(немного оправившись). Вы противоречите себе. Раньше вы говорили, что не сможете предотвратить разрушения Трантора, то есть, предположительно, и падения – так называемого падения Империи.

О. Я и не утверждаю сейчас, что мы можем предотвратить падение. Но еще не слишком поздно сократить последующее безвластие. Возможно, господа, сократить продолжительность периода анархии до одной тысячи лет, если позволить моей группе действовать сейчас. Нынешний исторический момент – переломный. Гигантский, наваливающийся поток событий надо отклонить лишь немного – лишь чуть-чуть. И это небольшое отклонение может оказаться достаточным, чтобы удалить двадцать девять тысяч лет несчастий из человеческой истории.

В. Как же вы предлагаете сделать это?

О. Спасая познания всего нашего народа. Сумма человеческих знаний превосходит возможности одного человека и даже тысячи людей. С разрушением нашей социальной структуры наука рассыплется на миллионы обломков. Отдельные личности будут знать многое лишь о невероятно крошечных гранях того, что надлежит знать. Они будут беспомощны и бесполезны сами по себе. Бессмысленные клочки познаний не будут передаваться дальше. Со сменой поколений они будут утеряны. Но если мы сейчас подготовим огромный свод всех знаний, он никогда не будет утерян. Грядущие поколения будут творить на его основе, им не понадобится переоткрывать все самим. Одно тысячелетие заменит дело тридцати тысяч лет.

В. И все это…

О. И есть мой проект: мои тридцать тысяч человек, с женами и детьми, посвящают себя подготовке "Галактической Энциклопедии". Они не кончат ее при жизни. Я лично не проживу даже столько, чтобы увидеть ее начатой должным образом. Но ко времени падения Трантора она будет завершена, и экземпляры ее будут иметься в каждой крупной библиотеке Галактики.

Молоточек Главного Комиссионера поднялся и упал. Хари Селдон покинул трибуну и спокойно занял свое место рядом с Гаалом. Он улыбнулся и сказал:

– Как вам понравилось представление?

– Вы переиграли их. Но что произойдет теперь? – спросил Гаал.

– Они отсрочат суд и попытаются придти к личному соглашению со мной.

– Откуда вы знаете?

Селдон сказал:

– Буду честен. Я не знаю. Это зависит от Главного Комиссионера. Я изучал его годами. Я старался анализировать его деяния, но вы же знаете, как рискованно вносить причуды отдельного человека в психоисторические уравнения. И все же я надеюсь.

7.

Подошел Аваким, кивнул Гаалу, склонился, что-то шепча, к Селдону. Грянуло возвещение о переносе суда, и стража разъединила их. Гаала увели.

На следующий день слушание протекало совершенно по-иному. Хари Селдон и Гаал Дорник остались наедине с Комиссией. Они вместе уселись за стол, и вряд ли можно было отличить пятерых судей от двоих обвиняемых. Им даже предложили ящичек с сигарами, сделанный из переливчатого пластика, походившего на беспрерывно текущую воду. Но это движение было лишь обманом зрения: на ощупь ящичек был твердым и сухим. Селдон взял сигару; Гаал отказался.

– Мой адвокат отсутствует, – заметил Селдон.

Один из Комиссионеров возразил: