Устранение строптивого
Шрифт:
– Да, – кивнул Виктор. – Но два раза снаряд в одну воронку не падает. На усадьбу напасть они больше не рискнут. Теперь удара следует ожидать с другой стороны…
– С какой?
– Пока не знаю. Но у следствия появились зацепки. И мы попытаемся выйти на того, кто послал киллеров, до того…
– Как он организует новое нападение?
– Да. Вы кому-то очень сильно мешаете, Павел Андреевич… А выйти на него, сидя здесь, я не смогу.
– Я понимаю, – сказал Башманов. – И буду надеяться, что вам это удастся. Честно говоря, я никогда не
– Спасибо! – сказал Виктор. – Всего доброго, Игнат Робертович!
– Не пропадайте!
– Постараюсь!
– С Ларисой вы уже попрощались? – взяв Виктора под руку, спросил Башманов.
– Нет… – вздохнул Виктор. – И, наверное, не стоит…
– А в чем дело?
– Боюсь, мы с ней друг друга не поняли…
– В каком смысле?
Логинов объяснил. Башманов не нашелся, что сказать, и растерянно посмотрел на Игната:
– Может, с ней переговорить?
Игнат махнул рукой:
– Я думаю, не стоит! Она немного отойдет и сама поймет, что была не права…
– В любом случае, Виктор Павлович, можете приезжать в любое время! Вашу комнату я прикажу всегда держать наготове!
– Спасибо!
87
– Слушаю!
– Вы что, спите, полковник? – недовольно спросил следователь.
– Уже нет… В ванной был, а что?
– Врач разрешил мне переговорить с дочкой Ольги Модильяни. Вы через сколько сможете подъехать к больнице?
– Минут через сорок-пятьдесят…
– Хорошо, жду!
Час спустя Логинов с Сапуновым уже вошли в отделение детского психоневрологического диспансера, где доктора пытались привести в норму Сабрину. Высокий сухощавый завотделением в очках с золотой оправой специально задержался на работе. К визиту следователя он относился неодобрительно, о чем с ходу и заявил.
– И никаких травмирующих вопросов! – сурово сверкнул он стеклами напоследок. – Девочка еще не оправилась от шока! Впрочем, при беседе будет присутствовать лечащий врач…
Пару минут спустя в ординаторскую молодая черноволосая медсестра привела Сабрину. Девочку усадили на стул. Она была бледная; руки малышки прижимали к животу плюшевого мишку…
Логинов вздохнул и невольно потянулся за сигаретами. Сапунов же раскрыл папку и мягко поздоровался. Сабрина едва заметно кивнула. Сообразив, что курить нельзя, Логинов уставился в окно. Он думал о том, что таким, как Владимир, не место в этом мире…
Вопросы Сапунов заготовил заранее, но толку от них оказалось мало.
Сабрина с большим трудом сосредоточивалась, и ее ответы большей частью были бессвязными. Лечащий врач тревожно поглядывал на нее, ерзая на стуле. Наконец он кашлянул и выразительно посмотрел на часы. Сапунов быстро достал «сводный» фоторобот Владимира и показал его Сабрине:
– Скажи, ты знаешь этого дядю?
Девочка посмотрела на бумажку. Ее зеленые глазенки на миг расширились,
руки судорожно сжали плюшевого мишку. В следующий миг она закричала, дернувшись всем своим маленьким тельцем…88
Игнат Вертинский, пожалуй, ошибся. Это был не аншлаг, а настоящее вавилонское столпотворение. Желающих освещать пресс-конференцию пережившего второе за несколько дней покушение политика было столько, что журналисты не только толпились в проходах, но и сидели прямо на полу перед сценой.
Система вентиляции работала на полную мощность, но в конференц-зале все равно было жарко, как в бане.
Павел Башманов горделиво сидел за столом на сцене и спокойно, неторопливо и очень благожелательно отвечал на вопросы.
Верные профессиональной этике журналисты старались формулировать их как можно корректней, так что атмосфера в переполненном зале была на удивление спокойной. Но только до тех пор, пока у двери не послышались приглушенные препирательства.
Игнат посмотрел туда и едва заметно поморщился.
Бесцеремонно расталкивая собратьев по ремеслу, к сцене пробиралась Хильда Голдсмит. Ее бородавка казалась еще безобразнее, чем обычно. Сегодня Хильда была облачена в зеленый костюм в полоску.
Ничего хорошего ее появление не предвещало. Вертинский с удовольствием бы прямо сейчас закончил пресс-конференцию, но, увы, это было невозможно. Через пару минут Хильда торчала уже в двух метрах от сцены. А еще минуту спустя она буквально выстрелила свой вопрос, всунувшись без очереди:
– Как мужественный человек, Павел Андреевич, ответьте прямо: вас испугала «черная метка», посланная вам властями с таким чудовищным цинизмом, или вы готовы бороться с тоталитарным режимом до конца?
– Простите? Какая метка?..
– Черная!.. – каркающим голосом проговорила Хильда. – Ведь совершенно понятно, что это было последнее предупреждение! Таким варварским способом власть дала вам понять, что не потерпит вашего участия в выборах! Поэтому я и спрашиваю: намерены ли вы сдаться или продолжите борьбу с преступным…
– Простите! – перебил журналистку Башманов. – Но это моя пресс-конференция, поэтому я тоже хочу сказать пару слов! Если позволите!
По залу разнеслись одобрительные смешки. Хильда недовольно замолкла.
– Спасибо!.. – иронично кивнул Башманов. – Теперь, что касается ваших вопросов… До того, как вы осчастливили нас своим появлением, я уже сказал, что не собираюсь отказываться от участия в выборах…
– Но ведь режим не остановится ни перед чем! Вы осознаете это?
– Я попросил бы вас меня не перебивать, – покосился на главного редактора Башманов. – Иначе я попрошу организаторов удалить вас… Это первое. Второе. Я не связываю ни первое, ни вчерашнее нападение с какими-либо российскими государственными структурами. Скажу больше, именно благодаря тому, что рядом со мной находился сотрудник ФСБ, я сейчас и имею возможность сидеть в этом зале и отвечать на ваши вопросы…