Устрашители

— Дипломированный медик, заведуете желтым домом, а диагноза верного поставить не можете... Ай-ай-ай! Я шагнул.

— Ну-ка, любезный, пошевелите сперва мозгами, а потом речевыми органами. Допрашивать Элси бесполезно, хотя не знаю что отдал бы, чтоб уложить ее на славный электрический столик. Она — чересчур упрямая и крепкая ведьма, долго продержится. Но вы, сдается, голосу разума внять способны... Ассистировать мне будет ваша коллега, доктор Сомерсет. Кэйн сглотнул.

— Допрашивать? Ассистировать? Да что же я могу вам сообщить ценно...

— Имя Наблюдателя, — оборвал я.

— Кого?

— Маленького пухлого субъекта, недвижно торчавшего в углу пыточной камеры, покуда эта стерва и новопреставленный Дуган забавлялись и развлекались. Только не уверяйте, будто не видали его, Альберт, ибо разок-другой ваша рожица просовывалась в дверь, а Наблюдатель присутствовал непрерывно.

Красивое лицо доктора Кэйна побледнело.

— Извините, но я... действительно... понятия не имею, как зовут вашего... Наблюдателя, и нико...

Отчетливо щелкнул взведенный курок, доктор осекся, но тотчас возобновил речь:

— Он просто не соизволил представиться! Появлялся и уезжал, когда хотел! Поверьте, мистер Мэдден! Льюис привозит его на мерседесе, вот и все, что мне известно. Клянусь! Не настолько мне доверяют, чтобы важные имена сообщать... Клянусь, мистер Мэдден! Меня шантажируют, заставляют использовать санаторий в темных целях! Несчастный случай... грех ушедших лет... но этого никто не поймет и не простит! Я вынужден...

— Имя Наблюдателя! — невозмутимо потребовал я, когда поток докторского красноречия иссяк.

— Не знаю! Клянусь! Клянусь!!

— Весьма сожалею, Альберт. По-настоящему сожалею... Ладно, шевелись.

Я повел револьверным стволом.

— Что вы... намерены делать?

— А что по-вашему? — раздраженно процедил я. — Наличествует электрическое оборудование, в исключительной действенности коего мы с Китти удостоверились на собственных шкурах. Также наличествует эксперт-оператор. Сейчас научно определим, что именно вам известно, а что нет...

— Вы... вы хотите меня... пытать? — Меня ведь пытали, верно? И Китти пытали. Чем вы, простите, лучше нас?

Покорный слуга скривился:

— Бедняжку Элси обездолили. Развлечений лишили, игрушки отняли. Нельзя же так обижать маленьких девочек, верно? Пожалуй, начнем в кресле: не думаю, что вы проявите упрямство, достойное почетного места на столе. Жаль, милейший, выуспели нажраться. Неминуемо изрыгнете ужин при первом же разряде. 0-о-о! Совсем вон из головы! Поскольку особой подготовке вас, Альберт, не подвергли, штанишки будут полны экскрементов, сиречь дерьма. Неблаговонная предстоит процедура, но я постараюсь не дышать через нос. А вам самому будет наплевать на загаженные брюки: через минуту-две подобной обработки человеку впору наплевать на все и вся, розно и совокупно.

— Не посмеете! — прошептал Кэйн.

— Да? Поверьте, я предвкушаю величайшее наслаждение за последние три недели. Даже Дугану шею сворачивать не так радостно казалось. Жду не дождусь великолепного сеанса... Правда, кое-кто может испортить удовольствие и прервать великолепное зрелище в разгаре. — Кэйн облизнул губы:

— Что... вы имеете в виду?

— Видишь ли, сволочь, — промолвил я внушительно, — кроме Элси ни один из присутствующих не умеет управлять реостатом. А Элси принимает всемирную революцию всерьез и совершенно искренне считает: светлое будущее прогрессивного человечества требует жертв. Сама недавно сказала: можно угробить миллионы людских душ, дабы уцелевшим жилось хорошо. Если ты и впрямь располагаешь данными, способными повредить великому и священному делу, она, будучи особой решительной и последовательной, попросту пропустит через вероятного болтуна лишнюю сотню вольт и предъявит мае доктора Кэйна в зажаренном виде... Чтоб революция ненароком не пострадала. Впрочем, ты знаком с Элси дольше и лучше, быть может, сия добродетельная дама не дозволит себе столь варварского обращения с собратом по... ремеслу. Ну, а ежели ты истину глаголешь и не ведаешь, как Наблюдателя кличут — бояться нечего. Спокойно усаживайся в кресло и невозмутимо лечи пошатнувшиеся нервы электрошоком...

Доктор Кэйн сызнова облизнул посеревшие от ужаса губы, покосился на уродливую, кошмарную маску, служившую доктору Сомерсет физиономией.

— Овидий, — раздался обреченный шепот. — Иоанн Овидий...

Глава 13

Китти потребовалось несколько минут, чтобы вызвать междугородную телефонную службу. После этого связаться с Вашингтоном, округ Колумбия, оказалось вовсе не сложно. Я слушал гудки с немалым любопытством и не меньшим напряжением.

В определенном смысле покорный слуга вызывал по гудящему статическими шумами проводу собственное забытое прошлое.

Раздавшийся в трубке голос я распознал сразу. Тот самый, что прозвучал в трубке неделю назад и сообщил мое подлинное имя.

—Да?

— Беспокоят из санатория «Инанук», в окрестностях Ванкувера, Канада, Британская Колумбия, — сообщил я не без известной осторожности. — Будьте любезны пригласить Мака.

— Это Мак и есть, — ответил голос. — По крайности, некоторые люди при некоторых обстоятельствах называют меня Маком. Здравствуй, Эрик.

— Эрик? — не понял я.

— В наших картотеках ты значишься под кодовой кличкой Эрик... Насколько разумею, память пока не возвратилась.

— Выслушиваю и впитываю прорву сведений, сэр, однако вспомнить не могу почти ничего. Говорят, я работаю на вас. Пожалуйста, сообщите хоть что-нибудь о способах работы. Имеются исследовательские группы? Отряды нападения? Какое-то влияние на канадские власти оказываете?

— Все имеется, и все возможно в допустимых пределах, — сказал человек, при некоторых обстоятельствах именовавшийся Маком и обретавшийся в трех тысячах миль к югу. — Но чего ты просишь?

— Во-первых, подкреплений, — сказал я. — Этих людей следует вкратце осведомить о создавшейся обстановке, сэр, ибо потребуется втихомолку похоронить...

— Погоди! — перебил Мак резким и весьма подозрительным тоном. — Ты совершенно убежден, что ничего не помнишь о прошлых наших отношениях?

— Ровным счетом ничего, сэр. Не признал бы вас, повстречав на улице.

— Странно. Ты единственный оперативный работник, заведший неукоснительное правило обращаться ко мне с преувеличенной вежливостью и почтением. То ли это наша старинная шутка, то ли укоренившийся обычай.

Чуток подумав, я ответил:

— Должно быть, язык помнит больше мозга, сэр. А возможно, я просто умен от рождения и соображаю: попросишь о помощи вежливо — получишь ее исправно.

— Вне сомнения, Эрик. Сколько трупов?

— Покуда трое, но вечер еще не кончился. Я многозначительно поглядел на доктора Элси, перегибавшуюся к охраннику Жаку Фрешетту с явным намерением что-то прошептать. Перехватив мой взгляд, уродина выпрямилась и подобралась. Охранник сидел с видом совершенно отсутствующим, а доктор Альберт прижался к спинке стула и делал вид, будто двое других — полнейшие незнакомцы, с которыми и разговаривать не хочется.