Шрифт:
Дорогой читатель!
Легко, трогательно, непринужденно и искренне автор рассказывает об опыте усыновления детей-инвалидов, находящихся на воспитании в детском доме, и о процессе их очень непростой адаптации к обычной жизни.
Удивительно, что эту сложнейшую тему автор раскрывает с такой жизнеутверждающей и созидательной силой.
Слезы и улыбка, удивление и
Оно не может оставить человека равнодушным.
И, что самое главное, эта книга поможет читателю взглянуть на мир совсем другими глазами, возможно, задуматься о том, о чем он никогда в своей жизни ранее не размышлял.
Полагаю, что книга Виктории Корниенко «Усыновите.ли» – очень серьезное размышление о том, как сделать этот мир лучше. Размышление, основанное на личном опыте и таких человеческих качествах, как сострадание и любовь…
Усыновить ребенка – великий подвиг. А усыновить одновременно двух, да еще с проблемами по здоровью, имея на руках своих детей, – невероятно! Именно об этом книга Виктории Корниенко – об усыновлении и всем, что с этим связано, о личном опыте этой прекрасной женщины и мамы.
Я прочитал эту книгу буквально на одном дыхании. Кажется, что ты не читаешь, а слушаешь автора – настолько пронзительно и открыто она рассказывает обо всем. И вот уже вместе с автором ты переживаешь, смеешься, плачешь, и каждая строчка касается твоего сердца и сдирает с тебя кожу равнодушия. Невольно задумываешься: а как бы я поступил, что бы чувствовал, о чем просил бы, что радовало бы, а что огорчало бы меня?..
Невероятно откровенная книга, в которой автор с обнаженным сердцем передает читателю свои чувства и мысли, и это прекрасно…
Мама, они странные
– Мама, – Гоша с Асей оглянулись по сторонам и, хотя никого не увидели, все же на всякий случай перешли на шепот.
– А они на самом деле всегда у нас будут жить? – повторили они уже заданный когда-то вопрос.
– Ну да.
– Совсем? И никогда домой не уедут?
– Понимаете, – я вздохнула, села на пол рядом и приобняла детей. – У них нет другого дома, кроме нашего.
– И нет папы и мамы, нет бабушки и дедушки, нет совсем никого, – повторила мои слова Ася с моей грустной интонацией.
– Правильно.
Теперь вздохнул Гоша.
– А где они все? Умерли, что ли?
Врать не хотелось. Мы принципиально не обманывали детей ни в чем, стараясь формировать у них адекватную картину мировосприятия, без зубных фей и бабаек.
– Не умерли. Они, как бы вам объяснить, попали в очень тяжелую жизненную ситуацию и не смогли сами воспитывать и растить Матвея с Кириллом. Но они любили их, конечно же.
– Мам, а ты заметила, что… ну… они немного… это… ну… того… странные, – смущаясь, заглянула мне в глаза Ася.
– Воду, например, не умеют пить из бутылки. На качели не знают как сесть, – внимательным взглядом изучал мою реакцию на вопрос Гоша.
– Одеваться сами не могут. Говорят, как будто каша во рту, и так тянут слова… – Ася с Гошей точно готовились к разговору и много раз обсудили это между собой. Сейчас их интересовало, замечаем ли мы с папой отличия Матвея
и Кирилла.– Конечно, заметила, дети. Просто с ними не занимались, точнее, недостаточно занимались. Мы это все поправим. Научим всему. Они пойдут в сентябре с вами в детский развивающий центр на занятия.
– Мама, а вы еще когда-нибудь будете брать детей из детского дома?
Я растерялась от неожиданного вопроса.
– Ну не знаю, может быть, да, а что?
– Вы это… когда выбирать поедете, возьмите нас с собой, мы поможем. А то вы опять… ну вдруг не сможете выбрать, – аккуратно сказала шестилетняя Ася.
– Там же были получше дети? – со свойственной маленьким прямотой спросил Гоша, не терзаясь муками политкорректности. – В смысле поумнее, – уточнил он и без того понятный вопрос.
– Ну конечно, были.
– А почему вы не взяли их? Ну тех, что поумнее? Получше?
– Понимаете, тех, что поумнее и получше, и без нас кто-то возьмет. Меньше шансов у детей с проблемами. А потом, Матвей и Кирилл очень хорошие, добрые. А ум – дело наживное. Вы помогайте им во всем. Учите их сами. От вас они быстрее всему научатся. Вот увидите. И станут абсолютно нормальными, умными и веселыми. Такими же, как вы.
– Правда? – две пары глаз с надеждой устремились на меня.
– Конечно, правда! Сами увидите!
– Пойдем! Побежали! Ура! Я же тебе говорила! – и они вихрем унеслись обратно на зеленую поляну рядом с домом.
Воображаемый сын
Сейчас даже непонятно, когда именно пришла мысль об усыновлении детей. Наверное, вместе с рождением второго ребенка – между детьми-погодками был всего год разницы. Очередной бессонной ночью я качала на руках дочку и думала, а как же дети, которые находятся в детских домах, – их никто не успокаивает по ночам, когда приснилось что-то страшное, режутся зубки, болит животик, протек подгузник или просто хочется пить. Как они живут без материнской заботы? Банальная, в общем-то, мысль, но почему-то засела глубоко в душе, до колючего комка. Нужно когда-нибудь помочь – чем смогу. Отложилось тогда, как запись еще одного пункта в список необходимых к выполнению дел: усыновить хотя бы одного ребенка и дать хоть крошечку тепла, хотя бы какую получится, – это все равно лучше, чем равнодушие казенных стен детдома.
Мысль зрела пять лет. И наверное, так бы и осталась лишь мыслью, если бы не замершая на позднем сроке беременность и рождение мертвого малыша.
Нет, это не было горячее чувство подмены ребенка для устранения боли потери. Немного отболело, и пришло размышление – для чего, зачем это было? В жизни ничего не бывает просто так. Почти семь месяцев мы всей семьей готовились к появлению нового малыша. Мы созрели морально, настроились на заботы, хлопоты, бессонные ночи…
Ясно, будто безоблачное небо летним солнечным днем, пришло спокойное рассудочное чувство – пора.
И я, повинуясь какому-то внутреннему зову, решила начать собирать документы, чтобы стать усыновителями. «Если Богу угодно – все сложится. Если нет – не получится, но нужно начать и попробовать», – так примерно я рассуждала, когда начала процедуру сбора различных справок, решений и заключений.
Муж отнесся к идее прохладно, но категорически против не был, поэтому инициативу оформления документов я полностью взяла на себя. К моему удивлению, процесс сбора бумаг завершился за каких-то пару недель и на каждом этапе встречал только помощь и поддержку во всех государственных инстанциях. Глаза боятся, руки делают – и вот все собрано, сдано, одобрено. Осталась чистая формальность – процессуально признать нас усыновителями и выдать заключение. Пока нет официальной бумаги, в детский дом не пускают.