Утерянные талисманы и текила

Если я продолжу подниматься, попаду в кабинет Дариуса, где он сейчас работал. Я мог попросить его исполнить обещание. Я не ждал, что его ответ изменился с прошлой ночи, но мог попробовать.

Его новое обещание Тори подавило то обещание, которое он дал мне, когда принял меня в свою гильдию.

Я сжал кулаки, меня мутило от гнева предательства, разбитого доверия Дариусу и агонии из-за обмана Тори.

«Он не хочет действовать, потому что знает, что еще есть шанс».

«Молчи».

Я все еще не мог поверить в то, что сделала Тори. Не мог поверить, что она так долго скрывала это. Она знала, как важны для меня были Аарон и Кай. Она знала, что я не вынес бы, если бы они пострадали или погибли из-за меня. Она знала, что я больше всего боялся потерять контроль… да?

Вспышки из прошлой ночи терзали меня. Тори врала. Тори говорила правду. Тори кричала, лицо искажали боль, слезы стояли в глазах, она требовала ответить, почему я так хотел умереть.

Я не хотел умереть, но меня все равно ждала смерть, а она была слишком упрямой, чтобы принять это. Она рисковала собой, Аароном и Каем в тщетной попытке спасти меня — меня, зараженного демоном убийцу, которому светило безумие.

«Ты — упрямый дурак, а не она».

«Молчи».

Потому я старался сопротивляться. Потому не сказал ничего, пока Аарон встречался с ней. Потому молча, когда они расстались. Потому не предлагал ей ничего больше дружбы.

Я шумно выдохнул и сунул ладонь в карман. Я вытащил телефон и разблокировал экран. Там уже были открыты сообщения Тори, оставленные без ответа. Сколько раз я уже прочел их?

Большой палец потянулся ответить, но я зло убрал приложение с экрана. Гнев и отчаяние бушевали во мне холодом и жаром. Она всегда слушалась сердца и пыла. Потому она послушалась Этеррана — она дала надежде заглушить здравый смысл, дала ему много шансов навредить ей, Аарону и Каю.

«Я пытаюсь спасти нас».

«Молчи!».

Ледяная тьма двигалась в моем разуме, вспышки гнева и ненависти задевали нервы. Я прижался спиной к стене, закрывая мысли от жестокости. Воздух холодил кожу.

«Ты умрешь назло мне? Или умрешь в жалкой попытке отплатить за смерти, которые устроил?».

— Замолчи, — прошептал я, пришлось придать словам силы звуком.

«Она спросила, почему ты не борешься за свою жизнь. Ты можешь ответить, Эзра?».

Скрипнув зубами, я посмотрел на телефон. Я открыл входящие, посмотрел на письма, полученные от Зоры ночью воскресенья, и взглянул на рабочий зал. Девушка сидела за столом спиной к входу, стучала по ноутбуку с раздражением.

Какое мне было дело о послании Зоры? Мне оставалось жить недели, а то и дни, так что это было не важно.

«Робин Пейдж знает об амулете».

Мои глаза расширились. Я отвел взгляд от комнаты и прислонился к стене, стиснув зубы. Я не спрошу. Не буду слушать. Я не ошибусь, доверяя демону снова.

«Тебе не нужно верить мне, если ты веришь в Тори».

Картинки мелькали перед глазами. Лицо Тори. Ее решительные ореховые глаза, отчаянные, но осторожные, пока она рассказывала Этеррану, что Робин Пейдж, новый контрактор «Вороны и молота», искала информацию о демоническом амулете.

Этерран мог обманывать меня, но не мог врать. Он показывал то, что произошло.

Я посмотрел на письмо на экране телефона.

«Привет, Эзра. Знаю, ты сейчас занят големом, но Робин Пейдж знает о призывателе, тебе захочется услышать эту информацию. Спроси у нее как можно скорее.

Зора

П.С. Она робкая».

Несколько недель назад связь между мной и другим мификом Демоники вызвала бы мгновенное расследование. Теперь разницы не было, и я мог игнорировать это. Мои действия уже не имели значения.

Я мог игнорировать это, но горький гнев в крови не давал сидеть на месте. Я не хотел ничего не делать. Оправдания и пассивное ожидание конца делали из меня труса.

Я хотел что-нибудь уничтожить.

«Моя очередь сдерживать твой гнев?».

— Замолчи, — зарычал я.

«Не стоит говорить с собой. Ребята из гильдии заметят, и как ты объяснишь?».

Я подавил ярость в груди.

«Я думал, ты хотел выжить. Провоцируй меня дальше, и мы окажемся в той…».

Той пустоте безумия. Той жуткой буре бесконтрольного гнева и жестокости, которая охватила нас обоих четыре ночи назад, поглощая наши разумы, соединяя и терзая нас.

Страх путал наши мысли. Колкое презрение Этеррана притупилось, он без слов соглашался.

Я посмотрел на телефон еще раз, а потом убрал его в карман. Тори ушла искать способ спасти меня. Она делала все, что могла, даже разбила мое доверие и подвергла моих лучших друзей опасности. Может, она сейчас рисковала жизнью.

А что делал я? Принял неизбежное… или придумывал оправдания?

Стук из комнаты. Хрупкая брюнетка отодвинула стул и приближалась робко к общему принтеру, словно он был спящим зверем.

Вопрос звенел между мной и Этерраном, и я оттолкнулся от стены и прошел в комнату, глядя на контрактора, которая не заметила меня.

Когда я дошел до нее, Робин забрала стопку распечаток и ждала, пока напечатается остальное. Принтер застрял. Бормоча под нос, она беспомощно смотрела на него, а потом огляделась, но не в ту сторону, где шел я.

Я подавил эмоции, как делал почти десять лет, подавил Этеррана. Его присутствие стало тусклым огоньком холодной ненависти в уголке души, и боль, гнев и отчаяние потухли во мне… на время.

Пустота наполнила меня, и когда я заговорил, голос был мягким и дружелюбным.

— Нужна помощь?

Робин повернулась, радостно улыбаясь, ее голубые глаза за очками с темной оправой посмотрели на меня.

— Да, прошу. Я не знаю, как…

Ее голос утих, рот раскрылся. Она побледнела, зрачки расширились, она резко вдохнула носом. Она прижала бумаги к груди, как щит, ее язык тела кричал только об ужасе.

Стыд сдавил мое горло — рефлекс на ее страх меня. Из-за того, каким я позволил себе стать.

Но откуда она знала, что нужно бояться меня?

Этерран насторожился в его черном гнезде во мне, и мои подозрения усилились. Робин Пейдж что-то знала обо мне. Может, не всю правду, но хоть что-то.

Я посмотрел на инфернус, висящий ниже ее охапки бумаг, на медальоне был символ, который Этерран узнал.

— Эзра, — запоздало выдавила она, глядя на меня так, словно я мог стать демоном и оторвать ей голову.

Я ответил спокойной улыбкой. Мне нужно было узнать, что ей было известно и откуда.