Утешение для изгнанника

— Если не считать того случая, когда она заносила эти перчатки, — сказала Хуана.

— Нет, — сказал Даниель. — Их занесла служанка. Новая.

— Роза, — сказала Хуана. — Франсеска наверняка скоро появится, — добавила она. — Я только вчера от нее слышала, что ей нужна новая пара перчаток.

Кроме того, Хуана выяснила, что Франсеска не заказывала серебряных цепочек или пряжек, однако приносила для оценки золотую цепочку на тот случай, если захочет ее продать. Не бывала на складах тканей, не заказывала никакой мебели.

Хуана стояла на соборной площади, решая, куда пойти теперь, когда подошел Понс.

— Выяснила что-нибудь? — спросил он.

— Я обнаружила, что при всех деньгах, которые дает ей Хайме, Франсеска больше года не покупала себе ни единой вещи. Отправила в ремонт пару перчаток, вот и все. Куда девались все эти деньги?

— Хуана, я беспокоюсь о тебе. Пошли домой.

— Понс, время только близится к полудню. Со мной двое слуг; и мне нужно повидать всего двух людей.

— Кого? — спросил он.

— Травницу и парфюрмера. Больше на ум не приходит никто.

— А эти лавки? — спросил ее муж.

— Всеми продуктами занимается кухарка, — ответила Хуана, — под моим руководством. Франсеска не имеет к ним никакого отношения, разве что любит что-то особенное, но я никогда не замечала за ней этого. Иди, Я скоро вернусь.

Дело травницы тоже, очевидно, хирело из-за отсутствия интереса сеньоры Франсески к ее товарам уже в течение года.

— У меня есть очень хорошая мазь для рук, которая всегда нравилась сеньоре Франсеске.

— Куплю ей баночку, — сказала Хуана. — Вскоре она сможет выходить и посмотрит сама на ваши товары.

— Ей лучше? — опасливо спросила травница.

— После того незначительного падения? Да, значительно. Она почти здорова, но врач считает, что ей следует несколько дней отдыхать.

— Эта мазь очень помогает от шрамов и царапин на коже, — прошептала травница, достав из-под полки маленькую баночку. — Особенно если применять ее, пока шрам свежий.

Хуана кивнула и добавила ее к покупкам.

Парфюмер улыбнулся при виде Хуаны; Хуана со вздохом сказала, что пришла взять заказ сеньоры Франсески.

— Он у меня здесь, — сказал парфюмер, достав небольшую баночку из-под прилавка. — Это будет стоить два су за аромат и обычную сумму для Бернады.

— Для Бернады? — переспросила Хуана.

— Сеньора Франсеска не объяснила? Бернада делает великолепный крем для кожи, сеньоре Франсеске он очень нравится. Потом я добавляю в него любимый аромат клиентки и укладываю его в баночку. Но Бернада предпочитает, чтобы ей платили отдельно. Обычно сеньора Франсеска заворачивает плату в тряпочку и кладет в этот особый ящик для денег Бернады.

— Теперь ясно, — сказала Хуана. — А я удивлялась, почему деньги, которые она мне дала, завернуты в какой-то лоскут.

Она развязала шнурки кошелька и подошла к окну, где было виднее. Порывшись там, достала маленький носовой платок с завернутыми в него монетами.

— Вот, пожалуйста. Не скажете, как найти Бернаду? Я хочу заказать ей кое-что для себя.

— Вот, видишь, со мной ничего не случилось, — сказала Хуана ждущему мужу, войдя в ворота. — А где все? Сеньор Исаак, сеньора Ракель, Сибилла?

— Я здесь, — отозвался Исаак. — Я услышал ваши шаги у ворот и очень хотел спросить, узнали вы хоть что-нибудь?

— Узнала, — ответила она. — Выяснила, что Франсеска не истратила ни гроша из выделяемых денег на то, что ей нужно для себя. Они постоянно уходят к парфюмерше, где Франсеска покупает какой-то особый крем для кожи, за который, подозреваю, платит сумасшедшие деньги. Делает его эта гадалка, Бернада, специально для Франсески.

— Думаю, пора поговорить с этой Бернадой, — сказал Исаак.

— Согласна, — сказала Хуана. — Пойду, позову Хайме. Он тоже должен об этом знать.

— После потери ребенка, — говорила Франсеска, снова плача, когда в комнату бесшумно вошла Хуана, а за ней Исаак и Понс, — я пошла к Бернаде, этой гадалке, потому что к ней обращалась одна знакомая и сказала, что она поразительная. Так и оказалось. Я только хотела узнать, будет ли у меня еще ребенок, но Бернада как будто бы знала обо мне все.

— Что именно, Франсеска? — мягко спросила Ракель. — Если только можешь сказать это нам.

— Когда я только вошла, она приветствовала меня, назвав по фамилии отца, не отчима, и сказала, что видит большие горы вокруг места моего рождения. А потом, что видит опасность, особенно от огня, и что мне нужно всячески беречься его. Как я могла усомниться, что Бернада обладает волшебными способностями? Я чуть с ума не сошла, потому что огня боюсь ужасно. — Франсеска отхлебнула немного бульона и продолжала: — Она знала все о моей семье, откуда мы, что сделали, какие были у нас проблемы. Все. Это было жутко.

— А потом?

— А потом сказала, что людей до сих пор сжигают на кострах, если подозревают, что они продолжают держаться прежних еретических взглядов, и если я не хочу, чтобы такое случилось со мной, это будет стоить больших денег. И с тех пор я платила ей, но больше платить не могу.

— С какой стати платить?

— Моя мать была до конца верна чистым, — ответила Франсеска. — И другие члены семейства тоже.

— Как ты узнала об этом?

— От Бернады. Я знала, что мать была в определенном смысле верной до конца, и Бернада сказала мне о других. Я знала всех этих людей, и Бернада обещала стереть память о вере матери из сознания ее соседей и знакомых, чтобы они не могли донести на меня. Для этого ей нужно будет поехать туда, где они живут, и заниматься каждой группой отдельно. Сказала, что это будет дорого стоить.

— И ты поверила ей?

— Да, — ответила Франсеска. — Нет. Не совсем. Я боялась, что все это правда. По крайней мере знала, что она может на меня донести.

— О том, что у тебя была глупая мать, дорогая моя? — сказала Хуана. — Об этом не доносят.

Их прервал осторожный стук в дверь и появление Фаусты, служанки.

— Во дворе сеньор Пау и сеньор Роже Бернард, они хотят поговорить с сеньорой Сибиллой, — негромко сказала она.