Утомленное солнце. Триумф Брестской крепости
Шрифт:
— Готова, Исаак Абрамович! — кивает барышня. — Как вы его… раз! И раскололи! Даже бить не пришлось!
— Ой, ну что вы, Машенька, вы ведь меня знаете — я же не злодей! — улыбается Лерман. — Я, вообще, человек штатский, минский учитель истории… в прошлом учебном гОде… был.
У открытого сейфа — куча бумажного пепла… на клочке обугленного картона — надпечатка черным шрифтом «Сов. секр…»…
В углу за сейфом — сидя на полу, привалившись развороченным пулей затылком к заляпанной кровью стенке, Лерман прижимает к себе левой рукой секретную пишбарышню с черным зевом входного отверстия у кудрявого белокурого виска,
На мертвых губах оперуполномоченного — улыбка. Он все успел сделать вовремя, точно по инструкции…
21 июня 1941 года. 15 часов 01 минута.
Брест. Штаб 11-го погранотряда
— Продолжайте, товарищ Лерман! — подбадривает оперуполномоченного Начальник войск Белорусского пограничного округа генерал-лейтенант Богданов. — Что еще показал этот Поносенко?
Сидящий за маленьким приставным столиком Лерман сейчас совершенно не похож на того типичного «ботаника», чей образ он демонстрировал на допросе. Исаак строг, подтянут, одет в щегольскую коверкотовую гимнастерку, даже вместо очков — пенсне без оправы, как у Лаврентия Павловича.
— Слушаюсь, тащщ генерал, — кивает Лерман и, мельком глянув в протокол допроса, продолжает докладывать наизусть, по памяти. — По показаниям задержанного агента службы «Абвер», главной задачей ближайших суток, предшествующих нападению Германии на Советский Союз, для указанной разведгруппы являлись мероприятия по блокированию средств проводной связи, в том числе Бодо и ВЧ.
Богданов достает папиросы, но, не прикуривая, начинает постукивать мундштуком по коробке.
— Другими задачами являлись: уничтожение ком и политсостава Красной Армии, проживающего в городе Брест, недопущение по большому сбору или тревоге указанных лиц в расположение своих частей, — докладывает Лерман. — В первую голову это касается летчиков, танкистов, старших командиров РККА. После начала боевых действий ставилась задача уничтожения и подмены дорожных указателей, организация дорожных заторов, направление транспортных колонн РККА в неверном направлении. Соединение с войсками немецкого вермахта планировалось в 18 часов 23 июня сего года в районе реки Ясельда.
— Широко шагают… — хмыкает Богданов.
— Так точно, тащщ генерал! — откликается Лерман. — Далее. Как показал задержанный Поносенко, заместитель начальника 2-го отдела службы «Абвер» оберст-лейтенант Эдуард Штольц лично дал указание руководителям украинских националистов, германским агентам Мельнику и Бандере организовать сразу же после нападения Германии на Советский Союз провокационные мятежи на Украине, с целью подрыва ближайшего тыла советских войск. А также для того, чтобы убедить международное общественное мнение о происходящем, якобы, разложении советского тыла. Задержанный показал, что ему известно, что, якобы, подготовкой мятежа в городе Львов занимается его близкий знакомый, начальник разведки украинских националистов некто Сушко.
— С-с-суки! — выдыхает сквозь сжатые зубы генерал. Так и не прикуренная папироса крошится в кулаке. — Мятежи, значит, решили организовать… Ну-ну…
— Также задержанный показал, что германская агентура в ближайшее время имеет задачу захватить железнодорожный тоннель и мосты близ города Вильно, — снова мельком глянув в протокол, продолжает докладывать Лерман. — А германские диверсионные группы имеют задачу в ночь на 22 июня захватить мосты через реку Двина, причем должны удерживать их до подхода немецких войск. Сам задержанный подчиняется полковнику вермахта Лахузену и является добровольным помощником в первой роте, в так называемой роте «Нахтигаль», это «Соловей» по-русски, так как личный состав из украинских националистов очень любит петь хором…
— Ну прямо-таки хор Пятницкого, — усмехается Богданов.
— Так точно, тащщ генерал, — кивает Лерман. — Так эти самые хористы,
рота «Нахтигаль», входят в состав специального полка «Бранденбург-800». В Брест заброшено, по сведениям Поносенко, тридцать парашютистов из указанного полка. И от сорока пяти до шестидесяти бывших подданных Польши и Прибалтийских государств (украинцев, литовцев, латышей, эстонцев). Указанные подразделения расписаны по двадцати пяти конкретным объектам. В частности, подразделение «2-А-зет», в состав которого входил задержанный, должно было подняться на чердак жилого дома № 5 ДНС гарнизона Бреста и 22 июня в 4 часа по берлинскому времени приступить к физической ликвидации проживающих там командиров и членов их семей, включая женщин и детей.— Детей-то… Детей-то зачем?! — изумляется Богданов.
— Не знаю, тащщ генерал, — качает головой Лерман. — Логика врага мне непонятна.
— Учись, Исаак Абрамыч, учись лучше! — грустно усмехается Богданов. — Своего врага нужно знать от и до!
— Есть, лучше учиться, тащщ генерал! — Лерман кивает, делает пометку в блокноте и продолжает доклад. — Далее. Все военнослужащие полка «Бранденбург» из бывших зарубежных немцев свободно владеют русским языком. Подразделение оснащено по штату предметами обмундирования и вооружением Красной Армии. Причем предметы абсолютно аутентичные. На снятых нами с трупов диверсантов гимнастерках и бриджах были даже бирки фабрик-производителей.
— Надо же, какие аккуратисты… — замечает Богданов.
— Виноват, тащщ генерал, но вот немецкая аккуратность их и подведет! — говорит Лерман и достает из потертого кожаного портфеля небольшой пакет. В пакете — документы диверсантов. — Обратите внимание, тащщ генерал, вот это красноармейская книжка одного из убитых при задержании. Сделана очень профессионально, на отличном полиграфическом уровне, с соблюдением всех требований к удостоверениям личности военнослужащих. У наших командиров — точно такая же… почти… вот только скрепка у нас — из стальной проволоки. Когда долго носишь удостоверение в кармане, то от пота и воды скрепка ржавеет и пачкает бумагу. А у шпиона — скрепка из стальной НЕРЖАВЕЮЩЕЙ проволоки. И бумагу ничуть не пачкает!
— Прямо клеймо на лбу — я шпион! — хмыкает Богданов.
Спецсообщение погранвойск НКВД БССР: «В полосе 10-й армии группа диверсантов перешла госграницу. Из них: 2 убито, 2 тяжело ранено, 3 (украинские эмигранты) захвачены в плен».
21 июня 1941 года. 15 часов 48 минут.
Брестская крепость. Северный остров. Дом начальствующего состава № 5
На стадионе рядом с домом — красноармейцы, в одинаковых синих майках, одинаково наголо стриженные, азартно гоняют футбольный мяч.
У входа в подъезд трехэтажного краснокирпичного, под красной черепичной крышей, дома на лавочке сидят мальчик в коротких штанах, с перекрещенными за спиной помочами, и девочка в панамке, в белом сарафане.
— А у меня в кармане гвоздь! — важно произносит мальчик.
— А у нас на крыше гость! — почти в рифму отвечает девочка.
— Какой еще гость? — удивляется мальчик.
— Военный, какой же еще! — рассудительно отвечает девочка. — Мы с мамой на чердак лазили белье вешать, а он там сидит. Мама сначала его испугалась, а потом говорила с ним и смеялась. Он мне пуговку подарил. Вот, смотри, с буковками!
Мальчик внимательно осматривает подарок и морщит лоб.
— А буковки-то не русские… — бормочет мальчик под нос и решительно отбирает пуговку у сестренки.
— Отда-ааай, отда-аай, моя пуговка! — ревет девочка.
В этот момент у подъезда, скрипнув тормозами, останавливается трехосный ЗиС-5, в кузове которого пограничники в зеленых фуражках, с АВС-36 в руках…
Дверца кабины распахивается, на асфальт спрыгивает Лерман. Он приветливо улыбается детям и ласково спрашивает: