Утонувшие надежды

03.24.

Мэй прислушалась, однако за шумом дождя ничего не было слышно. Ребята уже должны были вернуться. Или вернутся в ближайшее время.

Как бы то ни было, заснуть она больше не могла. Выбравшись из постели, Мэй отыскала в темноте рубашку, оделась и вышла в коридор, едва освещенный лампочкой ночника, воткнутого в розетку у самой лестницы на уровне колена. Мэй посмотрела вверх, но там царила кромешная темнота. Она уже собиралась вернуться в спальню, когда ее внимание привлек свет, пробивавшийся из-под двери комнаты Уолли.

Неужели он так и не ложился? Мэй пересекла холл и тихонько постучалась в дверь.

– Уолли! Ты спишь?

Из комнаты донеслись шуршание и скрип. Затем дверь распахнулась, и на пороге показался Уолли, низенький, кругленький и мокрый, как всегда, но вдобавок еще и полностью одетый. Похлопав влажными глазами, он спросил:

– Что? Уже приехали?

– Нет. Я только что проснулась, и мне захотелось выпить стакан теплого молока. Ты будешь?

Уолли улыбнулся.

– Черт побери! Теплое молоко... напоминает мне... - Он смущенно огляделся. - ...напоминает мне вот этот самый дом, - наконец решился Уолли. - Да, конечно. Я тоже хочу теплого молока. Спасибо, мисс Мэй. Я только выключу компьютер и тут же приду.

"Он проводит за компьютером слишком много времени, - подумала Мэй, спускаясь по лестнице и включая по пути свет. - Впрочем, это увлечение ничем не хуже других. Так, - одернула она себя. - Что я ему - мать родная?"

Это дом виноват. Он заставляет нас меняться. Скоро мы начнем посылать друг другу поздравительные открытки.

Прежде чем подогреть молоко, Мэй открыла дверь, ведущую на задний дворик, и выглянула наружу. Неумолимые струи ливня при полном безветрии отвесно вонзались в землю. "Такой дождь может идти несколько дней кряду, подумала Мэй. - Бедные парни. Надеюсь, у них там все в порядке".

На столе дымились две чашки теплого молока, когда в кухню вошел Уолли, блистая влажной улыбкой в свете люминесцентных ламп.

– Это так любезно с вашей стороны, мисс Мэй, - сказал он, усаживаясь напротив и беря кружку обеими руками. - Я вот думал, как это прекрасно, когда люди живут вместе, почти как одна семья.

– Я тоже об этом думала, - призналась Мэй.

– Я буду очень скучать, когда все это кончится, - сказал Уолли.

Вместо ответа Мэй пригубила молоко. Несколько минут они с Уолли провели в дружеском, хотя и не семейном, молчании, пока на кухне не появилась мамуля Стэна в серых пушистых шлепанцах, поношенной рубашке и с зелеными папильотками в волосах. Она сердито прищурилась от света и сказала:

– А я думала, они уже вернулись.

– Пока нет, - ответила Мэй.

– Мы сидим и ждем их, - произнес Уолли, сияя блаженной улыбкой. - Сидим и пьем теплое молоко.

– Вот как.

– Могу и вам согреть, если желаете, - сказала Мэй.

– Чего добру зря пропадать? - отозвалась мамуля и, подойдя к холодильнику, достала из него банку пива, вскрыла ее и сделала большой глоток. Потом вытерла губы рукавом рубашки, повернулась к столу и сказала: Дождь идет.

– Надеюсь, все будет нормально, - ответила Мэй.

– От дождя еще никто не умер, - сказала мамуля. - Немножко воды никогда не помешает. - Она уселась за стол и добавила: - Посижу-ка я с вами, подожду ребят.

Мэй наблюдала за Уолли, который смотрел на мамулю, допивающую пиво. Мэй видела, что Уолли счастлив, что он любит их обеих - женщину, напоившую его теплым молоком, и старенькую тетушку (именно такую роль предназначал Уолли мамуле Стэна) с ее пивом. "Если только он скажет "как семья", - пообещала себе Мэй, - я тут же плесну в молоко виски. И как можно больше!"

Но Уолли промолчал.

– Терпеть не могу дождь, - сказал Тайни.

– Дождь помогает скрыть следы, - отозвался Том.

– Какие следы? - спросил Тайни, вытирая намокшие брови.

– Следы, по которым за тобой идут собаки.

У Тайни возникло непреодолимое желание взяться за что-нибудь руками и крепко сжать пальцы.

– Что-то запаздывают ребята, - пробормотал он.

– ...э!..

Тайни нахмурился, и вода ручьями хлынула ему на лицо.

– Ты что-нибудь слышал? - спросил он, вытирая влагу.

– Мотор, что ли? Нет, не слышал.

– Не мотор, - сказал Тайни. - Что-то вроде голоса.

– ...э-э!..

– Ты не сможешь услышать голоса, - заметил Том. - В такой дождь...

– Заткнись! - велел Тайни.

– Что это было?

Тайни пребывал в скверном расположении духа.

– Земля очень сырая, Том, - сказал он. - Может быть, мне усесться на тебя?

– У нас у всех нервы на пределе, - примирительно заметил Том.

– Посиди тихо, а я прислушаюсь, может, голос раздастся, - велел Тайни.

– Тоже мне, Пенелопа, - вполголоса пробормотал Том, но все же умолк. Тайни прислушался, но голос не раздавался.

Может, ему показалось? Может, это шум дождя? Нет, ему определенно послышался голос со стороны водохранилища.

В конце концов встревоженный Тайни поднялся и подошел по топкому берегу к самой кромке воды, забыв о Томе, оставшемся у него в тылу.

– ...ай...

Точно, голос!

– Эге-ге! - крикнул Тайни.

– ...ай?..

– Сюда! - крикнул Тайни, заметив на поверхности воды тусклый огонек.

Том подошел поближе и стал рядом с Тайни. В этот миг они позабыли друг о друге.

– Что там происходит, черт возьми? - спросил Том.

– Начальство вызывает.

– Ну нет, - сказал Том. - Начальство - это я.

– Тайни!

– Сюда! Сюда! - крикнул Тайни. Огонек, мерцавший вдали, подпрыгнул и погас.

– Кто кричал? - спросил Том.

– Не пойму. У него полный рот воды.

Раздался всплеск, и вновь послышался голос:

– Тайни! Где вы?

– Здесь! Давайте сюда! Вы меня слышите? Эй! Я тут! Мы оба здесь! Вы меня...

– А вот и парни вернулись, - сказал Том.

Он был прав. Из озера, спотыкаясь и покачиваясь, вышли Энди Келп и Даг Берри в гидрокостюмах и с полным комплектом снаряжения за плечами.

– Я уж думал, мы никогда не найдем правильной дороги, - задыхаясь, произнес Даг.

– А где лодка? - спросил Тайни. - Где Дортмундер?

Келп и Даг остановились, тяжело дыша.

– Мы надеялись, что он уже здесь, - сказал Берри.

* * *

Стэн был не прочь порулить, в конце концов это его работа. Но гонять ночью под дождем по деревенским проселкам, где нет машин и не за что зацепиться взглядом, мотаться в одиночестве, без определенной цели - просто накручивать мили по округе, дожидаясь, пока ребята не сделают дело, - это уж слишком.