Утопия

— Понимаю, о чем вы. К тому же кто из террористов стал бы так одеваться?

Уорн вернулся к своей распечатке. Минуту спустя он вздохнул и положил ее на стол.

— Что случилось? — спросила Терри, коснувшись ладонью его плеча.

— У вас никогда не было такого — нечто кажется вам совершенно безумным и тем не менее происходит на самом деле? Как сейчас. Я отдавал себе отчет в том, что искать Джорджию глупо и вероятность того, что с ней что-то произойдет, крайне мала. Но это действительно случилось. И теперь меня постоянно преследует страх. — Он замолчал. — Понимаете?

Терри пристально посмотрела на него, затем убрала руку с его плеча и снова опустила взгляд, уставившись на распечатки.

— Когда я была еще девочкой, на Филиппинах, — начала она, — родители отдали меня в школу при монастыре. Настоящий кошмар, почти как в «Оливере Твисте». Я была самой маленькой, и мне постоянно доставалось. Я не любила, когда меня задирали, и всегда давала сдачи. Но наказывали почему-то только меня одну. Палками. Иногда я часами не могла сидеть. — Она тряхнула головой, отгоняя мрачные воспоминания. — Но это не самое страшное. Чего я не могла терпеть, так это исповедь. Я ненавидела ее всей душой. Я боялась маленькой темной кабинки, уверенная, что однажды меня там запрут и забудут обо мне. Не знаю почему, но я была убеждена, что, если это когда-либо случится, я умру. Меня настолько это пугало, что однажды я отказалась пойти на исповедь. В наказание за столь неслыханную провинность мать настоятельница заперла меня в кладовой — в крохотной комнатке без света.

Хотя Терри продолжала смотреть на распечатку, Уорн заметил, как по лицу ее пробежала судорога.

— И что случилось? — спросил он.

— Силы полностью оставили меня. Видимо, я потеряла сознание. Я ничего не помню, даже не знаю, как долго я там пробыла. Я очнулась в монастырском лазарете. — Она вздрогнула. — Мне было всего девять лет, но я была уверена, что умерла в той кладовой. На следующий день я сбежала. И с тех пор я страдаю клаустрофобией. Даже не могу кататься на темных аттракционах парка.

Наконец она посмотрела на него.

— Так что, думаю, я действительно понимаю ваши чувства. Даже самые безумные кошмары порой становятся явью.

Наступившую тишину нарушил шепот Пула возле двери. Терри встала, чтобы открыть ему.

— Давайте вернемся к делу, — сказала она, пройдя к столу.

Работа была весьма утомительной — выбрать файл на экране, отметить его дату и размер, а затем сравнить с тем же файлом на старых распечатках в поисках каких-либо расхождений в размере файла или дате последнего доступа, которые могли бы сигнализировать о вмешательстве извне. Уорн покончил с одной распечаткой, потом еще с одной и еще… «Словно ищешь иголку в виртуальном стоге сена, — подумал он. — Я…»

Неожиданно он остановился.

— Странно, — сказал он, показывая на строчку. — Взгляните.

Он указал на файл с именем /bin/spool/upd_disply.exec.

— Что-то не узнаю, — ответила Терри. — Что он делает?

— Гм… это подпрограмма для обновления информации на дисплее перед утренней загрузкой данных в роботов.

— Выглядит вполне невинно.

— Вы не рассуждаете как хакер. Где вы спрятали бы свой код — в файле под названием «virus_infect_reformat» или в каком-нибудь неприметном месте? — Он ткнул пальцем в распечатку. — Самое главное, что это служебный файл, часть подпрограмм ядра. Его нет никаких причин менять. Но посмотрите на его размер.

Терри вгляделась внимательнее.

— Семьдесят девять килобайт.

— А каково его нынешнее состояние в системе?

Он показал на строку на экране.

Терри присвистнула.

— Двести тридцать один килобайт.

Уорн уже просматривал остальные листы.

— Видите, размер файла остается низменным вплоть до… — он перевернул еще одну страницу, — прошлого месяца.

Они переглянулись.

— Что такое? — спросил телохранитель.

Уорн быстро пробежался пальцем по бумаге, сравнивая файлы месячной давности с нынешними на экране. За исключением небольшого количества временных файлов, ничего больше не изменилось.

— Вот он, — пробормотал он.

— Мы не могли ошибиться?

— Нет.

— Это двоичный файл.

— Кому вы это говорите?

Терри закатила глаза.

— Что такое? — снова спросил Пул.

Уорн отложил распечатки и потер лицо руками.

— Кто-то изменил одну из наших основных программ. Она стала втрое больше, чем должна быть. Ее превратили в программу-диверсанта. Каждый раз при работе метасети этот файл выполняет некие действия, о которых мы ничего не знаем. И если мы хотим выяснить, какие именно, нам необходимо его дизассемблировать.

— Диза… что?

— Разобрать на машинные инструкции, попытаться вычислить, что именно он делает. Нелегкая работа.

— И небыстрая, — добавила Терри.

— Но я уверен, что именно из-за этого роботы сходят с ума. Если мы сможем узнать, что делает тот код, возможно, нам удастся устранить его последствия. — Уорн развернулся в кресле. — Есть возражения?

— Разве что самое очевидное, — сказал Пул.

Оба повернулись к нему.

— Выкладывайте, — сказал Уорн. — Не тяните.

— Злоумышленники не велели вмешиваться? Так вот, для меня это — явное вмешательство. Вряд ли они обрадуются.

Он безмятежно посмотрел на Уорна. Некоторое время тот глядел ему в глаза, затем повернулся к Терри, вопросительно смотревшей на него.

— Только если они об этом узнают, — сказал Уорн. — Но этого не будет. Если только они не лучшие программисты, чем террористы. А теперь за дело.

Он снова сел за клавиатуру.

15 часов 12 минут

Шум и суматоха в медицинском центре утихли почти столь же быстро, как и начались. Большинство клиентов ушли, за исключением нескольких небольших групп, собравшихся вокруг занавешенных мини-палат. Один или двое посетителей решительно направились к выходу, угрожая подать в суд, но подавляющее большинство, соблазнившись бесплатными ваучерами на питание и фишками в казино, вернулись обратно в парк.

Сара Боутрайт со смешанными чувствами смотрела им вслед. Как и весь персонал Утопии, она ненавидела судебные иски, но вместе с тем она жалела, что столь немногие решили отправиться на станцию монорельса. Вид гостей, устремляющихся обратно в различные Миры, чем-то напомнил ей раненых солдат, которые, сами того не зная, идут назад на поле боя.

Она прошла по ярко освещенному центральному коридору, кивая на ходу медсестрам. Ненадолго остановившись, чтобы переговорить с одним из охранников, она в конце концов проскользнула за занавеску в палату Джорджии Уорн. Доктор Финч сказал, что девочке ничто не угрожает, но из-за снотворного она проспит еще как минимум час.

Сара устроилась на стуле в ногах койки, глядя на прикрытую одеялами неподвижную фигуру. Девочка спокойно спала — волосы разбросаны по лбу, губы чуть приоткрыты, — на время забыв о том, что ей довелось пережить на аттракционе «Темноводье».