Утопленница

– Понял, товарищ капитан! – смущенно пробормотал Чайкин.

Завадский вернулся к Вениамину Аркадьевичу, а Чайкин, с недовольной миной на лице поглядев ему вслед, достал сигарету и закурил.

– «Работай», – передразнил он Завадского и, отвернувшись, столкнулся нос к носу с Романовой.

– Опять куришь! – сдвинув брови, произнесла Екатерина Андреевна.

– Теть Кать! – От неожиданности Чайкин чуть не проглотил сигарету. – Ну… я сказал – брошу! Честное слово!

Екатерина Андреевна молча вытащила у него изо рта сигарету и, затушив, бросила в урну.

– Теть Кать, я же на работе!

– Это он? Твой начальник? – Екатерина Андреевна кивнула в сторону Завадского.

– Напарник, – надув губы, пробурчал Чайкин.

– Напарник… – задумчиво повторила Екатерина Андреевна и внезапно потребовала: – Познакомь нас.

– Теть Кать, нет… – взмолился Чайкин.

Но Екатерина Андреевна уже направилась к Завадскому.

– Доброе утро, – произнесла она довольно холодно, буравя его своими черными глазками.

– Здрасьте, – отозвался Завадский.

Чайкин мялся поблизости, не решаясь произнести ни слова, перекладывая папку из левой подмышки в правую, и обратно.

– Андрей! – не сводя взгляд с Завадского, напомнила о себе Екатерина Андреевна.

– Сан Саныч… – просипел Чайкин и, откашлявшись, продолжил: – Познакомьтесь, моя тетя, Екатерина Андреевна.

– Очень приятно, – буркнул Завадский. – Наслышан… Вы, кажется, бывший переводчик?

– Переводчиков, как и разведчиков, бывших не бывает. Я тоже о вас наслышана. Мой племянник постоянно жалуется.

– Теть Кать! – яростно прошептал Чайкин.

– На меня? – Завадский округлил глаза и медленно повернулся к напарнику. – Я тебя обижаю?

– Он не так воспитан, чтобы обижаться, – ответила за племянника Екатерина Андреевна. – Так что вас привело в мой парк?

– В ваш парк? – Завадский чуть не поперхнулся.

– Моя покойная жена, – сказал подошедший седовласый мужчина с собачкой и, приподняв шляпу, представился: – Ларионов Вениамин Аркадьевич.

– Тяф! – подтвердила собачонка.

– Очень приятно! Романова Екатерина Андреевна, – отрекомендовалась Екатерина Андреевна. – Ну, давайте посмотрим!

Завадский с Чайкиным молча стояли в стороне и наблюдали, пока пожилая пара кружила вокруг ротонды и Ларионов отвечал на многочисленные вопросы, которыми его забрасывала Екатерина Андреевна. Чайкин держал в руках раскрытую папку, готовый записывать, и терпеливо ждал, когда старший напарник докурит третью сигарету.

– Занятная у тебя тетя! – произнес наконец Завадский. – Она, точно, переводчик?

– Ну, да… – замялся Чайкин. – Вообще-то она мне не совсем тетя. Она младшая сестра моей бабушки. Так что я прихожусь ей внучатым племянником… Когда родители погибли, она забрала меня к себе…

– Трогательно. Ладно, давай сигнализируй на базу, чтобы нас срочно вызывали, а то у меня сейчас крыша с этим стариком поедет.

– Она была вот здесь, – говорил тем временем Ларионов, показывая Екатерине Андреевне, где именно парила над землей его покойная жена Нателла. – Определенно!

– Значит, парила? – уточнила Екатерина Андреевна.

– Да, я понимаю, звучит странно. Конечно, темно… Но ощущение было полное.

– Может, все-таки кто-то похожий? – не выдержав, спросил подошедший Завадский.

– Да ну что вы! Неужели я спутаю с кем-то свою жену! Это была она, Нателла! Ее лицо, ее фигура, голос, наконец… И Тимоша тоже ее узнал.

– Тимоша?

– Моя собака, – пояснил Вениамин Аркадьевич, кивая на дремлющую у него на руках собачонку.

Завадский и Чайкин вновь переглянулись. Внезапный звонок телефона прервал наступившую паузу.

Чайкин торопливо выудил из кармана мобильник и чуть ли не крикнул:

– Алле! – Он посмотрел на Завадского неестественно округлившимися глазами. – Что? Вооруженное? Выезжаем! Срочный вызов, – возбужденно доложил он напарнику.

– Ну что ж, раз срочный, надо ехать, – со вздохом произнес тот.

– Да, надо ехать! – воскликнул Чайкин и побежал к припаркованной неподалеку старенькой «Ладе».

– А как же… – растерянно проговорил Вениамин Аркадьевич.

– Мы все зафиксировали, – перебил его Завадский. – Как только что-нибудь прояснится, обязательно вам позвоним.

И он поспешил за своим резвым напарником.

– Чего так долго тянул? – проворчал Завадский, садясь в машину.

Вениамин Аркадьевич растерянно глядел вслед уезжающим полицейским. Теплившаяся в его душе надежда на бравых служителей закона постепенно таяла, и сменяющее ее отчаяние все больше и больше охватывало пожилого человека, стремительно теряющего веру в то, что тайна его неожиданной встречи с погибшей год назад женой когда-либо будет раскрыта.

Екатерина Андреевна незаметно подошла сзади и взяла его под руку.

– Вы преподаватель? – спросила она.

– Как вы догадались?

– О! Рыбак рыбака…

– Значит, вы тоже? – обрадовался Вениамин Аркадьевич.

Екатерина Андреевна кивнула.

– Вы говорили, что ваша жена танцевала. Держу пари, вы познакомились на занятиях по танцу – вы ведь этот предмет преподаете?

– Верно.

– Тогда, может быть, вы и меня подучите?

– С превеликим удовольствием!

– Когда начнем?

– А приходите ко мне завтра, часиков в двенадцать.

– Завтра?

– Ну да! Или, если хотите, позвоните мне, договоримся на другое время. Я вам сейчас телефончик напишу. Тимоша, иди-ка, дружок, погуляй.

Вениамин Аркадьевич опустил собачонку на землю. Разбуженный Тимоша таращился по сторонам и совершенно не собирался никуда идти гулять. Он улегся на траву и, щурясь от яркого солнечного света, вновь погрузился в дремоту.

– Да вы так продиктуйте, я запомню.

– Как скажете… – Вениамин Аркадьевич запнулся и смущенно посмотрел на свою собеседницу.