Утренний приём пищи по форме номер «ноль»
Шрифт:
– Виноват, товарищ сержант, – дрогнул голос Голецкого и растворился в беспробельной речи безымянного сержанта.
Глава 6
Каждый вечер перед сном мы мыли ноги холодной водой. Это было обязательно. Сначала в этом было мало приятного, но потом мы привыкли. Мы вообще ко многому привыкли. Привыкли вставать в шесть утра, одеваться и в шесть ноль пять бежать вниз, на плац, на утреннюю зарядку. Привыкли бриться против роста щетины, привыкли сбривать лишний пух с шеи так, чтобы на затылке оставалась ровная линия волос, называемая «кантиком». Привыкли резко и синхронно поворачивать головы
Толстяки худели. Их жир либо превращался в мышцы, либо пошёл нахер, козёл! Тощие ребята набирали вес: масло, сливочное масло и пельмешки с маслом делали своё дело. Парни со спортивным телосложением тоже менялись: в начале КМБ их мышцы напоминали воду в пакетиках, теперь их сиськи и пресс были высечены из дерева. Мы становились одинаковыми. Ещё немного, и нас было бы не отличить друг от друга. И, как ни парадоксально, именно в этот момент личности наши, освобождённые теперь от всех гражданских понтов и шелухи, просились наружу.
В середине второй недели состоялось наше первое знакомство с оружием. Познакомил нас с ним заместитель командира учебной роты, старший лейтенант Рабок.
– Р-няясь! Сырна!
Рабок любил поесть и жрал всё, что плохо лежит. Если в слове плохо лежали буквы – он и их жрал, выплёвывая то, что не мог прожевать.
– Знач, это – оружие. Автомат, знач, Калашникова. Прошу, знач, любить и жаловать.
После знакомства – первое свидание и первые прикосновения. Каждому из нас дали по автомату без магазина, чтобы мы почувствовали на себе вес оружия и привыкли к нему.
– Знач, товарищи солдаты, обращаю ваше внимание! Автомат Калашникова – это не тёлка. Его не надо бояться.
– А тёлок, стало быть, надо? Хы-хы-хЭ, – неожиданно для самого себя пробасил из строя Отцепин.
– Это кто сказал?
– Рядовой Отцепин. Виноват, товарищ старший лейтенант, больше не повторится.
– Упор лёжа, Отцепин. Толкнуть землю два раза по пятьдесят раз. Рядовой Зублин, посчитайте.
– Есть, та-щ старшльтенант!
– В общем… В том смысле, что не надо бояться, знач… понимаш… дёрнуть где-то там. Ущипнуть. Пиздануть как следует. Все движения с автоматом Калашникова, знач, делаются резко, дерзко и как в последний раз. Это понятно?
– Так точно!
После первых прикосновений и робких попыток станцевать первый медляк – сразу к делу. На наших глазах Рабок достал из штанов очки, надел их на нос и принялся разбирать свой автомат по составляющим.
– Это, знач, шомпол. От-так вот мы его, х-хаха! Н-на, сука! От, хорошо! Теперь вот это, знач, пламегаситель. А это, сзади, крышка ствольной коробки. Встаём, жмём вот в эту точку и потом со всего маху, во-от сюда – ЕБЛЫКС!!! От-так, засадил, пошла, с-сука!
Позже мы закрылись в учебном классе и попробовали проделать со своими автоматами всё то же самое. Рабок наблюдал за нами и давал советы.
– Не так! Куда ты его суёшь? Да в руку не бери, тут же смазка на нём, ёбана рот! Засади и зафиксируй, чё ты с ним играешься, понимаш?
Лысенький
и толстенький старлей скакал козликом от парты к парте, стараясь уследить за всем. Нас это дело быстро утомило, и мы хотели, чтобы всё уже побыстрее закончилось.Когда всё закончилось, нас отвели на перекур. Автоматы остались в классе: лежать покойно и ждать, пока мы передохнём и снова придём с ними повошкаться.
Затем последовала уже отработка строевых движений с оружием, уже на плацу.
– Знач, при команде «Рнясь!» с оружием в строю вы, знач, выполняете все те же действия, что и без оружия, понимаш. Но по команде «Сырна!»… Внимательно, знач, слушайте и запоминайте, это важно будет!.. По команде «Сырна!» надо не просто повернуть голову в исходное положение, понимаш. Надо ещё и положить левую… Ле-Ву-Ю!!! руку на цевьё. Делать это нужно р-р-резко, жёстким хлопком, чтобы автомат издал, понимаш, характерный звук. Такой: «клик!» И этот «клик!» я хочу слышать от вас, понимаш, красивый и одновременный. Вопросы?
– Никак нет!
– Знач, пробуем. Р-РНЯСЬ!
Синхронный поворот бритых голов вправо.
– СЫРНА!
«Клик, пуЛьк, блемБ»
– Вот это, понимаш, полная хуйня. Пробуем ещё раз. Р-РНЯСЬ!
Синхронный поворот бритых голов вправо.
– СЫРНА!
«Клюк, плюП, бИм»
– Ай, бля! – вскрикнул Тихонцев, слишком сильно стукнувший ладонью о цевьё.
– Хуйня. Ещё раз. Р-РНЯСЬ! СЫРНА!
«Плюм, пим, пБып»
– Хуйня. Ещё раз. Р-РНЯСЬ! СЫРНА!
«Клям, пиКт, БуБ»
– Хуйня. Ещё раз. Р-РНЯСЬ! СЫРНА!
«Книг, кинг, кОнг»
И так до обеда. И после обеда. И изо дня в день.
Рабок и дальше знакомил нас с премудростями владения оружием. Мы наслаждались его обществом. Когда нам выпадала редкая минутка покоя на перекуре, в которую мы могли наконец потрещать друг с другом за жизнь, мы перемывали косточки новым персонажам, с которыми сводила нас армейская действительность.
– Ну чё, как тебе Рабок?
– Старлей-то?
– Ну.
– Ххы-хэ! Славный малый.
– Тупее взгляда, чем у него, я в жизни не видел.
– Зато он спокойный. Не как Максимушин какой-нибудь. Тот умный и злой. Лучше уж тупой и ласковый.
– Он даже считать нормально не умеет. Слышал, как он считает?
– Не.
– «Арз, два три!» Прикинь, он даже в слове «Раз» буквы перепутал.
– Да он сожрал их просто. Потом понял, что зря сожрал, выплюнул, а они перемешались.
– Хы-хэ-хэ! И фамилия у него говорящая кстати, заметил? Типа даже не Раб, а так, Рабок, да и хуй с ним.
– Рабок-колобок.
– Рабок-жопоног.
– Рабок-… ширинка обоссанная!
– Не-е, ну это уже херня какая-то.
– Ага. Ты, внатуре, откуда это взял?
– Да у него реально моча на брюках. Не видели?
– С кем не бывает… Но вообще на ширинку мужику смотреть – это такое себе.
– Ага.
– Хэ-хэ!.. Не, чё ни говори, Рабок – норм пацан. Свой.
В пятницу нас уже начали готовить к стрельбам, которые должны были состояться после Нового года. На этих стрельбах мы должны были выстрелить шесть раз. Именно шесть – ни больше, ни меньше. Откуда взялась эта цифра, мы не знали. Почему не пять? Или не три? Или не десять? Да какая разница! Отстрелялся – и дело с концом. Чего переживать?