Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Утро без рассвета. Книга 3
Шрифт:

— Вы лесник этого урочища, отец? — подошел к нему Яровой с уверенностью, что не ошибся.

— Ай, мил человек, какой я нынче лесник? Был лесник, а теперь одно званье осталось. Лесник — это хозяин леса? А коль его нет, то и хозяин не нужен, — едва сдерживал слезы старик. И продолжил: — Нет на Сеньку управы. Нет ее.

Яровой оглянулся на звук шагов. К ним подходил парень, так похожий на лесника.

— Вот познакомьтесь. Мой внук. Студент. Будущий прокурор. Пусть хоть он в люди выбьется. Мне не довелось, так Юрка этого обормота к рукам приберет, — указал старик на парня.

Яровой протянул руку. Представился.

— Юрий, — назвался внук лесника и пожал

руку следователю.

— На каком курсе учишься? — спросил Яровой, внимательно наблюдая за лошадьми, уходившими с деляны Сеньки.

— На четвертом.

— Где учишься?

— В ДВГУ. Это Дальневосточный государственный университет. Во Владивостоке.

— Заочник?

— Да. Учусь и работаю.

— А где работаешь?

— Деду помогаю. У нас с ним два участка.

— Послушай, Юра, у меня к тебе одно дело есть. Временем располагаешь?

— Конечно.

— Тогда подожди, — и, повернувшись к леснику, попросил: — Вы сможете меня подождать? С полчаса.

— Отчего ж! Могу, — отошел в сторону старик.

Яровой с парнем говорили недолго. Аркадий попросил Юрия понаблюдать, выйдет ли с деляны лошадь с веткой в уздечке. Если выйдет — запомнить какая ветка, как и с какой стороны вдета. Посмотреть, вернется лошадь с нижнего склада с веткой или без нее. Запомнить возчика. И понаблюдать, отлучится ли с деляны бригадир. Если отлучится, то на какое время. Если будет возможность, понаблюдать куда он пойдет.

Парень схватывал все с полуслова.

— Знаете, постараюсь сфотографировать конягу с этой веткой. И бригадира. Если удастся.

— Это еще лучше, — обрадовался Яровой и добавил:

— А еще посмотри: бревно одно у этой лошади должно быть помечено. Запомни метку. Хорошенько.

— Я возчиков знаю. Они мне доверяют, — сказал парень.

И вскоре, обговорив еще кое-какие детали, они условились встретиться в полночь в зимовье лесника, где Юрка предложил ночлег Яровому.

— Нет. Ночевать я буду в шалаше. Чтоб Сенька не заподозрил. Нас не должны видеть вместе, — предупредил Яровой парня.

Юрий ушел. Аркадий догнал лесника и, найдя мастера соседнего с Сенькиным участка, они, теперь уже втроем, пошли проверить деляны выработки Мухи.

Лесник достал из-за пазухи тетрадь. Толстую, старую. Сверял каждый кол по номерам в тетради.

— Это первый участок. В ноябре прошлого года его дали Сеньке. Тут семь делян. Сгущенность леса отмечена первой сеткой. Самой высокой. Тайга тут была густая, — говорил лесник.

— Как это выразилось в кубометрах?

— Не менее тысячи кубов взяли с деляны, — ответил мастер Яровому.

— Да погоди ты! У меня точные цифры есть. Вот смотрите, со всех этих делян они вывезли девять тысяч кубометров леса. Это только древесины высшего сорта. А вот первый сорт — отсюда же — две тысячи шестьсот кубов. Это на наши мебельные фабрики. И четыреста восемьдесят два куба — лес второго сорта. На свои — местные нужды. Всего двенадцать тысяч восемьдесят два куба, — показал лесник записи следователю.

— А за какой промежуток времени они выработали этот участок? — спросил Яровой.

— Он пришел сюда в ноябре. И работал до марта. Потом их перевели на тот участок, где они и теперь работают, — сказал мастер.

— Какого числа они закончили этот участок?

— Пятого марта, — уверенно ответил мастер.

— Так точно помните?

— Еще бы! Пятого у нас стыковка участков была. Ну и мой бригадир подрался с Сенькой. На почве морально-этических разногласий. Вечером меня и бригадира на партбюро вызвали. Обоим по выговору влепили. С занесением в учетную карточку.

За нарушение трудовой дисциплины на участке, — невесело усмехнулся мастер.

— А Сеньке? — спросил лесник.

— А он что — партийный? Он же бандит!

Все трое рассмеялись.

— Так вот он на следующий день переезжать стал. На другой участок. А пятое марта я помню, — продолжил мастер.

— Скажите, отец, а у вас эти цифры по выработке леса откуда? Вы что, сами замер делаете? — спросил Яровой.

— Конечно. И в лесничество докладываю.

— А цифры, кубатура вам зачем?

— Это для отчета. Мне потом на эти площади утверждают план посадок. Мы ж потом премии получаем за выращенный и сохраненный, взамен вырубленного, лес. Потому и слежу.

— А лесничество не пользуется данными леспромхоза о площади вырубленных участков?

— Как же? Леспромхоз отчитывается. Моему начальству. И выработки участков обговаривают.

— А по кубатуре, сданной государству, сверки делаете? Ваши замеры и Сенькины — сверяют?

— Этого не знаю. В нашей бухгалтерии грамотеев и без меня хватает.

Следователь повернулся к мастеру.

— А вы не заметили, в марте Сенька отлучался куда-нибудь с деляны?

— Не знаю. Я на него смотреть не мог. Была бы моя воля, не допускал бы такого подлеца в лес.

— Почему?

— Он вредитель! — не сдержался лесник.

— Объясните, — попросил Яровой.

— Очень просто. Ведь вот березу когда нужно валить, пенек должен оставаться от тридцати восьми до сорока одного сантиметра. Это потому, что молодые побеги — детки остаются защищенными. И при остатке ствола легче переносят непогоду, быстрее растут. Они крепче, чем свободная поросль. Детки обычно от корней растут. И как только набирают силу — «съедают» пенек. Высасывают из него все. Но и выживают только за счет пеньков. И размеры остатка установлены давно. Сенька никогда этого не придерживается. И оставляет пеньки от семнадцати до двадцати сантиметров. Зачастую не только не оставляя молоди защиту, но и срезая самих малышей. Они покуда малы — прижимаются к стволу березы. Он и их губит. Старых и малых враз. Если каким и повезет уцелеть, так без защиты остаются. А в этих случаях лишь трое из десяти выживают, тогда как при пеньке — все десять целы. Это же восстановление взятого у тайги. И самое надежное. Мы ж почему говорим — подсадки. Это значит посадить рядом со взрослым, крепким деревом — молодь. То есть отдать под присмотр. На догляд. В дети. И из подсаженных деревьев девяносто процентов — выживают. А вот из посадок, это когда молодь самостоятельно растет в грунте на свободном массиве — тридцать, а то и сорок процентов саженцев — погибает. Я эти посадки детдомом зову. Приютом для сирот. Вот на участках Сеньки придется делать сплошные посадки. Выкорчевывать пеньки, пахать и сажать деревья. Пока они в силу войдут, сколько лет пройдет? А вот у них, у соседей, все пойдет во много раз быстрее. Там только подсадки будут. Усыновление. Так приличнее понять, — сказал лесник.

— А вы не пытались узнать, почему он так делает? — спросил следователь.

— И так понятно, — чертыхнулся мастер.

— В чем же дело?

— За кубатурой гонится. Спилим ниже — размер бревна больше. Это же всем понятно.

— Начальству говорили?

— Они сами не без глаз. Видят.

— И как реагируют?

— А что? С них не молодь, выполнение плана требуют. Говорят, молодь и восстановление леса — забота лесничества. Пусть у них и болит голова. Нам какое дело? Дальше сегодняшнего дня ничего не видят. Хотят жить спокойно. Лучше выполнить план. Выговоры не хотят получать.

Поделиться с друзьями: