Утро без рассвета. Книга 3

Яровой долго говорил с грузчиками. Потом, когда стало смеркаться, решил зайти в милицию. Узнать, нашел ли в картотеке заместитель начальника поселенку с кличкой Гиена.

Но… Заместитель лишь руками развел.

— Нет. Всю картотеку перевернул. И мужиков, и баб. Но Гиены нет. Шакал — есть. Белая лошадь имеется. Клопы, Клещи, Мухи, даже Таракан, Скорпион. Но это насекомые. А вам зверь нужен. Да еще такой хищный. У нас таких не водится. Ни на поселении, ни в картотеке. Ничем помочь не могу, — сокрушенно вздыхал он.

— Я слышал о женщине, с какою одно время Журавлев был близок.

— Уж не Фроська ли?

— Да! Так не ее ли эта кличка? — спросил следователь.

— Нет, она кличек не имела. В «малине» не была. А фартовых кличек не за что было дать. Фроська — обычная потаскуха. Старая баба. Такую ни в одну «малину» не возьмут. Пьет. И ни к чему, кроме разврата, не приспособлена. Страшная, как смертный грех. Ее разве на мосту оставлять, так прохожие — сами кошельки забудут, чтоб от такой подальше уйти. Нет, дорогой мой, для такой шлюхи эта кличка — слишком громкая.

Аркадий, выйдя из милиции, направился к пристани. Он собрал сведения о Журавлеве, — теперь нужно вплотную заняться Клещом.

Утром Яровой прибыл в Ныш и сразу направился к начальнику сплава.

— А что? Катеры? Хе-хе! Это ж не игрушка! Катер! Вы знаете, сколько он стоит по нынешним временам? На вес золота! Так! Да и кто особо претендует? Плотогоны? Неверно! У нас все обговорено. Взаимопонимание полное. Не то что на других участках. Мои плотогоны — наша опора! — философствовал начальник.

— А на чем оно держится, ваше взаимопонимание? — спросил следователь.

— На общих задачах.

— Каких?

— Рабочих.

— А точнее?

— Где-то они рискуют, а в чем-то и другие.

— Другим-то нечем рисковать. А плотогонам — головами, — возразил Аркадий.

— Вы не больше меня знаете. А когда плотогоны пьют — кто отвечает? Мы! То-то. С нас спрашивают.

— Так уж все и пьют? — не поверил Яровой.

— Кто не пьет — тот работает. Но зато премии получает.

— Но и вы их получаете.

— Я ж работаю! — вскипел начальник.

— А кто отрицает очевидное? — не смутился Яровой и спросил: — Как же пьющие с непьющими ладят?

— Никто не в обиде. Эти так просто не дадутся.

— Вы непосредственный начальник плотогонов?

— Я их главный руководитель. Но, кроме меня, еще промежуточные имеются. Прораб. Он там с ними воюет. Каждый день. Но этот сам хитер. Он любого заставит крутиться и работать столько, сколько нужно. Церемониться ни с кем не будет.

— Как же у него плотогоны пьют? — поинтересовался Яровой.

— Запьешь. Они ведь детей лишь ночами видят. Когда спят. С плотов почти сутками не слезают. Ну и наберется иной когда-нибудь. С усталости. Ведь люди же они! Коняга старая — и та иной раз взбрыкнет. А эти — все-таки люди. Понимаем. Журим. Ну и прощаем. Потому что заменить некем. Туго с людьми у нас. Очень

туго. Вот и обходимся теми, какие есть.

— Значит, они от вас зависимы, а вы от них? Верно я понял? — спросил Яровой.

— Оно всюду так. Не только у нас, — усмехнулся начальник сплава.

— Ну, пьющим куда ни шло. Хоть не обидно. А непьющие что ж? Без всяких поощрений остаются?

— Поощрил бы их! Да что делать? Иногда идем на уступки.

— Какие? — насторожился Аркадий.

— Ну, жилье получим — выделим для семьи. Стиральную машину разрешаем купить в первую очередь. Они пока дефицит. Ну, еще холодильники.

— А отпускали кого-нибудь на несколько дней с мест поселения?

— Что? — начальник сплава поперхнулся. Глаза его, казалось, были готовы выскочить из орбит. Он откашлялся. Посмотрел на Ярового удивленно и вдруг рассмеялся: — О чем вы говорите?! Да они, я же сказал, все время на плотах.

— И все же, я хотел бы знать, имеют ли они возможность…

— Что вы! Что вы! — замахал руками начальник сплава.

— Ну, вот я слышал, что Беник ушел от семьи. А где живет?

— Да его любой плотогон приютит у себя дома. Велика ль морока пустить своего же человека переночевать?

— Но это длится уже давно.

— Ну и что?

— Все время по чужим углам? — не поверил Яровой.

— Я за ним не слежу. Может, какую бабу завел.

— У вас здесь поселенки живут? — спросил следователь.

— Имеются.

— Вы их всех знаете?

— По долгу работы — знаю.

— Вы не слышали, не помните, есть ли, а может была такая — по кличке Гиена?

Начальник вздохнул облегченно. Кажется, с плотогонами пронесло. Бабами заинтересовался следователь. Что ж, понятно. Тоже ведь мужик. И стал вспоминать.

— Кобра, Кубышка, Стрекоза, Щелкунчик — во баба! Еще не старуха. И на рожу ничего. А? — он подморгнул Яровому.

— Гиена! — повторил тот, посуровев.

Начальник застегнул пуговку на рубашке, зашевелил губами. Помолчал, припоминая. Вздохнул:

— Нету. И не было.

— А прораб ваш в этом году был в отпуске? — спросил Аркадий.

— Нет. В сентябре пойдет. А что?

— А кто уже был в отпуске из ваших работников?

— Мои осенью ездят.

— А в командировки кто-либо выезжал?

— Нет, — уверенно сказал начальник.

— Так, мне понадобится список всех сотрудников вашей сплав- конторы.

— Зачем? — удивился начальник.

— Хочу узнать, действительно ли никто из ваших работников никуда не ездил в нынешнем году.

К вечеру Яровой получил списки всех работников сплава. И подчеркнул фамилии прораба, мастера и десятника.

СГОВОР

Когда совсем стемнело. Яровой с попутным катером поехал в Адо-Тымово. Решил поначалу наведаться к леснику, вернее, к его внуку Юрию. Послушать, что нового он скажет. А уж потом добраться в Адо-Тымово.

Катер, пыхтя и чихая, разрезал облупленным носом упругие волны Тыми. За бортом важно проплывала тайга. Деревья смотрелись в реку тихо, задумчиво. То ли слушали тихие вздохи реки, то ли сами о чем-то ей шептали. И, казалось, что река с тайгою, обнявшись в ночи, секретничали, как две давние подруги, две сестры.