Утро новой жизни

Выждав еще какое-то время на случай, если Драко что-то забыл, Гарри поднялся из кресла и направился в кабинет, где планировал вплотную заняться созданием артефакта.

Также он предусмотрительно вызвал домового эльфа и дал ему указания не заходить к нему до четырех часов.

– Я буду отрабатывать кое-какие заклинания, которые не терпят вмешательства посторонней магии. Только попробуйте войти не вовремя и все испортить, - чуть повысил он голос, старательно копируя интонации Драко.

Поттер отлично знал, что стоит с вышколенными эльфами семьи Малфой заговорить именно таким высокомерным тоном, как они беспрекословно его послушают.

Закрыв дверь, он еще раз перечитал инструкцию, уделив особое внимание заключительному этапу.

Внезапно ему в голову пришла идея, как сделать артефакт более отвечающим его собственным нуждам. И тщательно записав кое-что на пергамент, потратил еще полчаса на обдумывание своей затеи.

Наконец, кивнув сам себе, молодой волшебник расставил свечи на круглом ритуальном столе с пентаграммой, вычерченной особым нестирающимся составом, зажег их, а точно по центру поместил изумруд, над которым предварительно прошептал нужные заклинания.

* * *

Ровно в четыре в дверь робко поскреблись. И Гарри, неслышно охнув от простреливающей боли в позвоночнике, выбрался из кресла.

Прежде чем открывать дверь, он еще раз осмотрел кабинет и, не обнаружив ничего подозрительного, ухмыльнулся.

Пообедав, он прочитал письмо, доставленное от Гермионы. Подруга выражала согласие встретиться в доме Блэков послезавтра. Только просила перенести встречу на послеобеденное время, потому что Рон с утра сдавал последние экзамены перед отправкой на тренировочный полигон.

Уже в спальне, присев за письменный стол, за которым иногда работал Драко, Поттер написал ответ и, отправив письмо, с наслаждением растянулся на постели.

Его мысли занимал план, который он обдумывал с тех пор, как едва отошел от эмоций после заявления Драко о том, что он должен покинуть большой спорт.

* * *

Уходить из команды вот так, сразу после выздоровления, он не желал. Как только Снейп разрешит ему тренироваться, он тут же начнет восстанавливать форму. Весенний сезон, вплоть до летнего Чемпионата, отыграет. И даже постарается победить в самом Чемпионате. Это будет достойным завершением спортивной карьеры - завоевать Кубок и искупаться в море позитивных эмоций, гордо зажимая в кулаке трепещущие крылышки золотого снитча.

А затем Гарри Поттер уйдет из спорта. Тут он усмехнулся про себя, представляя, как обрадует такой новостью Малфоя.

И тут же несколько злорадно подумал: «Только я на месте Драко рано бы не радовался… Я уже понял, к чему у меня лежит душа. А создавать артефакты, как показала сегодняшняя практика, дело не из легких. К тому же, я собираюсь стать в этом деле Мастером. Значит, придется учиться, набираться опыта».

Да. Гарри отнюдь не собирался искать легких путей. А когда он их вообще искал? Время, когда он прятался от всех, в том числе и от себя, подходило к концу. Он перевел дух за крепкими стенами Малфой-мэнора. Теперь мир снова открыт для него.

И главное, рядом с ним будут люди, которым он нужен именно как Гарри, а не как квиддичный чемпиона или Герой всего Магического мира.

Друзья, верная команда, которая наотрез отказалась от другого ловца, выжидая, когда он поправится, бывший профессор, защищающий его от всего на свете даже в мирное время и даже, как бы странно это не звучало, от самого себя.

И конечно же Драко.

Тут Поттер замер, ощущая, как теплая волна омыла его душу, неся за собой щемящую нежность и что-то, чему он до сих пор не мог дать объяснения.

Драко Малфой.

Как много всего рождалось в душе Гарри при этом имени, как много откликов вызывало оно.

Малфой.

Тот, кто был рядом с Поттером, несмотря на прошлое. Несмотря на все обстоятельства. Несмотря на, казалось бы, непреодолимую пропасть между ними. И, тем не менее, Драко был рядом, не раз доказывая, что не бросит, не предаст.

Драко.

Его Драко был с ним. Драко заботился. Помогал. Поддерживал. Беспокоился. Дарил чувство защищенности.

И любил.

Гарри долго сомневался в последнем. Да и сейчас, когда они ссорились, он все еще иногда позволял себе сомневаться в этом. Но однажды где-то в глубине души, своей отчаянно храброй, и такой же отчаянно одинокой и ищущей избавления от этого одиночества души, Гарри позволил себе поверить в это. И хрупкий, ненадежный, пока еще слабый огонек этой веры освещал ему жизненный путь, согревал изнутри даже во времена самых серьезных размолвок.

И Гарри Поттер надеялся, что со временем это пугливое и умеющее быстро исчезать чувство настолько окрепнет, что никакие ссоры или недопонимания уже не будут ему страшны.

Была в планах Гарри и еще одна задумка. Но о ней он пока просто мечтал, с удовольствием предвкушая, как тщательно обсудит, обдумает и распланирует ее осуществление уже вместе с Драко.

* * *

Незаметно для самого себя Гарри погрузился в сон. На самом деле, ему ужасно надоело спать днем, но, похоже, неокрепшему организму сон был просто необходим.

Ладно. Хотя бы сегодня он успел проснуться до прихода Драко. Тем более, что ему нужно было положить камень в свой сейф, откуда никто кроме него не смог бы его достать.

От ритуальных заклинаний и магической подпитки камня Гарри так устал днем, что артефакт по-прежнему лежал у него в кармане.

Гарри поднялся с мягкой постели, добрел до ванной, где поплескал себе на лицо прохладной воды, чтобы прийти в себя. После чего прошел к сейфу. И успел все сделать как раз вовремя.

Через полчаса Драко уже выбирался из камина. А еще через час они ужинали, сидя в огромной столовой. Почему-то эльфы именно там накрыли им ужин, хотя обычно и Поттер, и Малфой предпочитали собираться в малом зале.

Драко, с удовольствием наблюдавший, как Гарри набросился на еду, сметая все с тарелок, улыбался.

Он и сам достаточно проголодался. Так что впервые за долгое время, они даже не разговаривали за столом, а просто перебрасывались замечаниями о том, как прошел день, а сами в это время с аппетитом поглощали вкусные блюда.

Насытившись, они устроились на диване в сиреневой гостиной. Драко, притянув Гарри к себе за плечи, облокотив его на свою грудь, поглаживал того по волосам, пропуская пряди сквозь пальцы. Яркий, но теплый свет, лившийся на них из светильников, придавал сцене особое очарование.