Утро псового лая

— Это почему? Польша рухнула за полторы недели, вы, наплевав на Варшавский меморандум обязавший Антанту защищать независимость и суверенитет Польши — даже не провели частичной мобилизации собственных армий. Мы победили потеряв менее трех тысяч убитых и приобрели целую страну победившего социализма у наших восточных границ…Наше положение крепко как никогда…

— После того, как русские вас публично выпороли, выгнав из Галиции и Волыни и наводнив бывшие восточные воеводства своими армиями, вам не стоит говорить о крепком положении…

— Герр Уайт. Вы отлично знаете, что боевые действия в Галиции, велись со стороны ГДР, всего лишь одним моторизованным корпусом против трех армейских корпусов русских. Да, мы уступили Москве их бывшие территории, но на время укрепили восточное направление.

— Мистер Вольф! Союз с Москвой, для вас невозможен. По крайней мере, долгосрочный. Вы опять пытаетесь блефовать…

Вольф неожиданно засмеялся чем вызвал оторопь у хладнокровного англичанина.

— Мистер Уайт. Пару месяцев назад, сам факт нашего разговора, здесь на фландрском побережье — считался бы блефом. Но мы не только здесь встретились, но еще и обсуждаем возможность заключения стратегического союза между нашими странами… Это ли не фантастика? Можно еще вспомнить тайный визит русской делегации на военную базу Форт-Отис, к президенту Трауту. Это тоже блеф по вашему? Или наши с Москвой нынешние переговоры в Женеве? Войну, сэр, мы уже остановили, о чем с Москвой мы будем разговаривать дальше, пока неизвестно.

Дик Уайт, неторопливо встал с шезлонга и натянув белую шляпу с обвисшими полями тихо сказал.

— Мистер Вольф. Вы здорово испортили мне отпуск, но ваши слова я передам своим коллегам из Форин-офиса и Палаты лордов.

Длинный и сухой, как палка геноссе Вольф в свою очередь, тоже встал и церемонно поклонился.

— Прошу прощение за испорченный отдых, герр Уайт. Думаю совместная с вами рыбалка где нибуть на озере Лаго-ди — Гарда сможет исправить ситуацию…

Глава 21

Перспектива. Вильна. Виленская губерния. 22 мая. 2005 года

Тяжелый вертолет Сикорского, С-74, похожий на майского жука переростка, приписанный к шестидесятому отдельному вертолетному полку расположенному недалеко от Санкт- Петербурга, несмотря на размер — совершенно немилосердно трясло. Командир экипажа, гвардейский полковник Никита Промтов, едва удерживал штурвал этой махины, выискивая место для посадки.

Немцы, уже ворвались в Вильну, но до полного контроля над городом, им было еще далеко. Третий армейский корпус генерал-лейтенанта Грибова, уперся рогом у вот уже три дня как главный город Виленской губернии и бывшая столица славного в средневековье Великого княжества Литовского, был ареной жестоких уличных боев. Русские, стояли насмерть, собираясь отойти только после оборудования тыловых рубежей по линии Паневежис — Шауляй — Утена — Глубокое — Лепель, дабы прикрыть направление на Митаву, Ригу и Полоцк. Здесь, в Литве в отличии от той же Западной Руси — дороги имелись, причем в изобилии, но верховное командование ННА посчитало Прибалтику — второстепенной целью. Максимум, чего хотели германцы на этом этапе войны — это занятие Риги, Либавы и Виндавы и создание с опорой на реки и озера мощной укрепленной линии «Ливонский вал», прикрывающий стратегический северный фланг наступающего на восток фольксвера и обезопасившая Восточную Пруссию и перевозки по Балтике. Опять же в Риге — отличная промышленная база, чуть хуже чем в Петербурге, но весьма достойная и две первоклассных военно- морских базы. Есть где разместить дизель-электрические субмарины, шнелльракетботы и тральщики, что бы «перекрыть кислород» многочисленному, но трусливому Балтийскому флоту русских. Дальше этого, план Восточной компании составленный Генштабом в Цоссене, не распространялся. Принципы стратегии Клаузевица — концентрация на главном направлении превосходящих сил и решительное наступление, несмотря на прошедшее столетие для германских генералов остались неизменными. Правда сейчас в, двадцать первом веке, к грубой напористости прусской военной школы, добавился налет изящества в виде «национального освобождения» от ЦК СЕПГ и аналитиков Штази.

Основной удар, где были сосредоточены лучшие бронетанковые, егерские и гренадерские дивизии ННА, отборные силы люфтваффе и наиболее талантливые генералы — наносился гораздо южнее. Первостепенной цельюВосточной компании было — быстрое занятие четырехмиллионного Киева, «духовной столицы» России и провозглашения там, независимой, Украинской Социалистической Республики. В самом Киеве, уже несколько лет, удачно работала подпольная организация — Украинская народная ассамблея, объединившая все круги нарождающегося украинского национального общества. Сейчас в организации было больше пяти тысяч действующих членов — включая нескольких армейских и жандармских генералов, сотни военных и полицейских чинов украинского происхождения, уставших от многовекового русского гнета. Стоит поднять вместе с флагом ГДР над Днепром, желто-голубой стяг независимой Украины, как все величие имперской России начнет крошится как кусок льда, на солнцепеке. Почти четверть солдат и унтер-офицеров, каждый пятый офицер в Русской армии — украинец. Для них, появление собственного государства, положит начало мучительному выбору на чьей стороне им воевать? На стороне социалистической, народной Германии, принесшей их народу долгожданное избавление от оков русификации и унижения или за кучку зажравшихся олигархов и генералов презирающих, язык и культуру украинцев?? Следом, национальное пробуждение охватит другие угнетенные народы и Кремлю, придется либо идти на уступки и реформы либо начинать масштабную бойню с собственным народом. И это в разгар войны! Что реформы, что террор в этом случае, обязательно приведут Россию к поражению. Так, стремительный прорыв к Киеву и его занятие, формирование Украинской рады и провозглашение независимости от Москвы — вот краеугольный камень быстрой победы в Восточной компании. Так что с Санкт- Петербургом и всем Северо-западом России, надо будет разбираться потом, когда фундамент Руси уже пойдет трещинами и начнёт разваливаться.

Подлетающий сейчас на вертолете к горящей Вильне, полковника жандармерии Небогатова — интересовали более приземленные вопросы. МГБ ГДР, как впрочем и любую разведку мира, очень интересовали архивы губернского жандармского управления и охранного бюро полиции. Заполучить в руки досье агентов-осведомителей, провокаторов, список завербованной зарубежной агентуры да еще в приграничной губернии — это просто космический успех для спецслужб противника, успех о котором можно только мечтать. На этом как говорится — можно сыграть.

Небогатов, неожиданно для себя, за последние пять лет, сделал в Корпусе просто головокружительную карьеру, заняв пост негласного помощника шефа жандармов и большого специалиста по мелким, но болезненным пакостям. Разработка планов «как максимально нагадить противнику при минимальных затратах» занимала все его служебное время, а попытка их реализации заставляла метаться по всей территории огромной Российской республики. Вот и сейчас только прибыв из замеренного, хотя бы на время Туркестана, он был немедленно вызван в Штаб ОКЖ, в Лефортово. Под светлые очи первого заместителя шефа, генерал-лейтенанта жандармерии Никанора Прохоровича Кобзева, переведенного в центральный аппарат совсем недавно, из Тифлиса — по настоянию самого президента. Кобзев, был человеком Алексеева, с которым Женя Небогатов общался уже более пяти лет оказав ему а следовательно и действующему президенту ряд — очень полезных услуг. Самой большой наградой Небогатов считал необычайную для других офицеров ОКЖ — свободу в принятии решений. Есть приказ — а его творческая реализация целиком ложилась на плечи Небогатова. Такой редкий в России, метод выполнения задач, очень нравился Евгению, ровно как и статус офицера по особым поручениям штаба Отдельного Корпуса жандармов.

Генерал Никанор Кобзев, как следовало из его имени происходил из крайне богатого и влиятельного рода староверов-поморцев давно и прочно осевшего в Санкт-Петербурге. Мало кто в всем Корпусе мог похвастаться таким блестящим и разносторонним образованием как Кобзев. Сначала юнкерское инженерное училище с золотой медалью, потом Техническую школу прикладных наук в швейцарском Фрайбурге потом, после пяти лет работы инженером на заводах «Руссо-Балта» в Риге и Симбирске — три года обучения организации производства в Калифорнийском университете. В жандармерию пришел сам и весьма неожиданно, после того как его двоюродная сестра, связалась с шайкой анархистов и пустилась во все тяжкие. Девушку- убили её же соратники, когда она, раненная после неудачного налёта- «экса» была добита своим любовником в целях конспирации. Гибель красивой, хоть и ветряной барышни из рода Кобзевых, произвела на Никанора, самое тягостное впечатление и резко изменила его жизнь. Он боролся с революционерами и террористами самозабвенно, полностью отдавая себя на алтарь победы государственности над анархией и вседозволенностью. Сам генерал Ильнур Хайдаров- наставник Небогатова и куратор так называемых особых проектов жандармерии, с уважением называл Кобзева — Торквемадой(1), что можно считать для нас — сатрапов, обскурантов и душегубов, высшей похвалой.

Небогатову — пару раз приходилось сталкиваться с Кобзевым по службе и он тоже считал, что Никанор Торквемада, пожалуй один из самых блестящих офицеров корпуса, мало чем уступающий тому же Хайдарову, асу агентурной работы. Вот теперь, им пришлось вместе работать.

Кабинет нового заместителя шефа жандармов, был на третьем этаже огромного здания штаба корпуса, недалеко от кинозала для офицеров корпуса. Кабинетик скромный, без обязательной таблички на двери — что свидетельствовало о том что хозяин кабинета, человек серьезный. Еще одно нововведение Кобзева — отсутствие обязательного адъютанта напротив двери.

Небогатов деликатно постучал и над его головой, вспыхнула зеленая лампа, видимо означающее разрешение войти. «Как к доктору» промелькнула мысль в голове Евгения и он потянул дверь на себя.

Генерал-лейтенант Кобзев, ждал его за небольшим, чистым от бумаг столом, в безупречном костюме — тройке серым в тонкую полоску, явно пошитым где ни будь в Париже, Лондоне или Милане. Внешностью генерал напоминал председателя правления банка или дипломата немалого ранга, такой он него за версту несло элитарностью и властностью, ведь и не подумаешь, что его предки всего лишь сто пятьдесят лет назад были затюканным и гонимым светской и религиозной властью — сектантами. Вот что свобода совести и капиталы делают…

— Здравствуйте, Евгений Вадимович. Тихо произнес генерал, глазами показывая на стул перед собой. Присаживайтесь…

Небогатов едва сел, как Кобзев поднял глаза, необычного, зелено — желтого как у тигра, окраса и вперил взгляд в лицо Евгения.

— У вас, серьезные рекомендации, полковник. Очень серьёзное личное досье. Благодаря вашей настойчивости удалось провернуть несколько крайне громких дел. Опять же, вас отлично знает помощник Верховного по особым поручениям, генерал Алексеев и начальник Генштаба, генерал армии Дубровин. Операция «Цепь», тоже разрабатывалась по вашим планам….