Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Шрифт:

– Типун тебе на язык, святой отец, – огрызнулся тот, опустившись на нехитрый трехногий табурет у пустого стола, и Курт с помощником, помедлив, уселись напротив. – Я полагал, вам загодя растолковали, что к чему.

– В общих чертах – да, – согласился Курт, гадая, чем может обернуться очередное заурядное командирование в учебку. – Отец Бенедикт не позволил нам остаться в академии подле него, потому что, по его мнению, мы должны быть здесь. Насколько мне известно, в лагере находится кто-то, с кем мы непременно должны свести знакомство. Кто, для чего и чем это грозит – нам не известно. Что – очередной дознаватель, жаждущий совместного расследования, или какое-нибудь ценное юное дарование?

– Что-то

вроде, – хмуро согласился Хауэр и, вздохнув, пожал плечами: – Ну, в этом, пожалуй, есть свой резон: одному Богу известно, что могло приключиться в дороге, посему чем меньше знаешь, тем лучше.

– В целом мир стабилен, – отметил помощник. – Ваше основное credo неизменно. Это обнадеживает.

 Credo при службе в Конгрегации наилучшее. В идеале, даже представ перед Господом на последнем суде, на любой Его вопрос тебе лучше иметь только один ответ: «понятия не имею».

– Как тебя начальство терпит по сию пору? – усмехнулся Курт. – С кой-какими твоими сентенциями тебе бы прямая дорога к покаянному столбу ad minimum. Даже предположить боюсь, встречу с кем ты нам уготовил; воображение рисует картины одна другой еретичнее.

– Единственный сын главного еретика Германии; как тебе такая встреча?

– Отыскалось его внебрачное чадо? – кивнув на свое начальство, уточнил Бруно; Курт покривился:

– Очень смешно.

– Я мог бы зайти издалека, – продолжил Хауэр, – ошарашив вас внезапной новостью в итоге своего повествования, но каким образом доставить себе удовольствие увидеть ваши ошалевшие физиономии, я еще придумаю. Наследный принц Фридрих фон Люксембург изволил посетить тренировочный лагерь Конгрегации.

– Иными словами, – закончил Курт спустя недолгое молчание, – Император как дальновидный правитель не захотел упустить возможность увидеть тайное учреждение его своенравных союзников изнутри. Хоть бы и глазами сына… А также своих людей?

– Разумеется, – с недовольством, которого даже не пытался скрыть, кивнул инструктор. – С ним прибыла пятерка бойцов. Из личной стражи, лично отобранные доверенным лицом Его Величества.

– И вы впустили сюда чужих? – усомнился Бруно.

Хауэр бросил в его сторону взгляд, весьма далекий от благожелательного:

– А у меня был выбор? И без того торг шел беспощадный, и пятеро – тот предел, которого я сумел-таки достичь. А ты, Гессе, я смотрю, не удивлен.

– Не слишком, – согласился Курт, монотонно перечислив: – Здоровьем отца Бенедикта ты был озабочен не более минуты. Дозорный у ворот выглядит так, словно ты лишил его завтрака, ужина и сна. Примерно то же выражение лиц у кое-кого из братии внизу, в основном лагере… Да, можно сказать, что нечто подобное я и ожидал услышать. Кому принадлежала идея прислать сюда наследника?

– О, это история увлекательная… – не сдержал ухмылки Хауэр. – На одной из императорских пирушек юный Фридрих надрался до потери разумения, вывалил блюдо с горячим на вельможу не последнего ранга, ухватил за непотребное место его дражайшую дочь и вообще устроил из унылых посиделок развеселое гулянье. Наутро Император высказал отпрыску все, что он думает о моральном облике оного, а вскоре во всеуслышание приговорил его к полугодовому покаянию в отдаленном монастыре. Двор впервые за долгие годы был со своим правителем почти всецело единодушен. Но самое любопытное заключается не в этом. Мысль о посещении нашей учебки созрела в голове и самого наследника – еще до означенного пиршества. Знал он также и о том, насколько она засекречена. Понимал, что объявить о своем туда отъезде он не может, так же как и не может наследник трона просто неведомо куда исчезнуть на неведомое время.

– Полагаете, – предположил Бруно, – что непотребство на пирушке было им разыграно?

Прикрытия ради?

– Он почти что сказал мне это открыто, – многозначительно кивнул инструктор; Курт недоверчиво хмыкнул:

– Eia [31] .

– Кроме того, как вы думаете, откуда я, безвылазно сидящий в этом монастыре уже несколько лет, знаю эти подробности? Откуда бы мне знать, что мысли эти в нем возникли после бесед с придворным капелланом, очень уж тепло отзывающимся о Конгрегации?

31

Ого (вот как; ух ты и пр.) (лат.).

– Парень или полный идиот, – качнул головой Бруно, – или весьма неглуп. Или честно не соображает, что творится вокруг него, или норовит играть.

– И что, по-твоему, ближе к истине?.. Вот так-то. Учтите это на будущее.

– Ну, – передернул плечами Курт, – мы ведь именно на это его и натаскивали – думать. В правильном направлении.

– Дельное замечание, – усмехнулся Хауэр и вздохнул уже серьезно: – Парню пятнадцать. Кто угодно другой в таких летах может пребывать в невежестве и беспечности, но будущему Императору – зазорно. Ему предстоит управлять огромной страной и кодлой рыцарей, а еще держать спину прямой перед немалой оравой конгрегатских служителей, которым уже теперь многие из господ рыцарей и хваленой личной стражи в подметки не годятся. Ему в недалеком будущем вести в бой свои войска; а только слепой и глухой не понимает, что этим все и должно кончиться рано или поздно – и скорее рано. У него впереди жизнь, в которой надо будет уметь не только правильно кланяться и в нужной пропорции отмерять почтение в тоне при словах «многоуважаемый собрат король».

– Остается надеяться, – заметил помощник многозначительно, – что он руководствовался именно этими соображениями, напрашиваясь сюда, а не его венценосный батюшка перехватил его у нас, покуда мы тешили себя горделивыми помыслами о том, как удачно и успешно взрастили змею на императорской груди.

– И это при беседах с ним тоже надо учитывать.

– А какова наша роль в этих беседах? – с неудовольствием осведомился Курт. – Мы здесь к чему? Кто-то решил, что у нас нет иных дел?

– Ну, полагаю, скажи я, что пара некромантов подняла Альберта Майнца, ты наверняка рванул бы через всю Германию, бросив дела, дабы это увидеть.

– С парой ордеров в сумке, – согласился он; Хауэр снисходительно отмахнулся:

– Брось. Некромантов, само собою, воздвиг бы на костер, а вот оживленному вцепился бы в глотку и не упокоил бы, доколе вдоволь не насладился б обществом своего кумира… Помнишь, Гессе, несколько лет назад я сказал тебе, что ты становишься не последним человеком в Конгрегации? Так вот тебе новость, Молот Ведьм: ты им стал. Наследник – неглупый парень, придворная жизнь вбила в него толику смышлености, а мы – разумности, но ему всего лишь пятнадцать, он в душе всего лишь мальчишка, и его знакомство с тобой – использование им своего служебного положения в личных целях. Думаю, если б Конгрегация наладила выпуск гобеленов с твоим ликом, один такой точно висел бы в его покоях. Где-нибудь между изображениями царя Ирода и Александра Великого.

– Ну а я-то на что? – вздохнул помощник.

– А ты, Хоффмайер – где-то между Блаженным Августином и Христом. И ты – следи за тем, что говоришь, даже больше, чем Гессе. Пусть ты к блюду «легенда Конгрегации» лишь приправа, на твоем месте я был бы готов к сердечным беседам о вере, святости… и ненароком – о секретах твоего начальства; ты служишь с ним вместе почти девять лет, и кого надо разводить на задушевность, дабы вызнать его тайны? Будь в его биографических откровениях осмотрительней.

Поделиться с друзьями: