Уверенность в обмане

— Я мог бы сделать это, — хвастается Гэвин.

Я протягиваю руку и глажу его по животу.

— Да, большой брат, что-то спал твой животик. Я бы поставил на тебя.

Гэвин шлепает меня по руке.

— Но-но, очень смешно! Не умничай! — он делает паузу, ожидая от меня ответа. Я могу видеть его лицо краем глаза и знаю, чего он ждет. Но у меня нет никакого желания подыгрывать ему.

Несколько минут спустя я учтиво интересуюсь:

— Что?

— Ой, да ладно! Ты знаешь, чего я жду.

— Чего ты ждешь?

— Ты знаешь!

Я пожимаю правым плечом.

— Понятия не имею, о чем ты толкуешь.

— Да скажи же ты ему уже, тогда он, наконец, заткнется, — молит Джаред.

Я хохочу, запрокидывая голову назад.

— Ну, нет. Это слишком большое удовольствие. Я чуть дольше помучаю его.

— Скажи же это, или я клянусь, что твоя первая встреча с Маккензи станет самой неловкой, — грозит Гэвин.

— Ты не посмеешь!

— Хочешь проверить?

В том-то и проблема. И это означает войну. Я готов принять ставку и либо согласиться с планами Гэвина, чтобы он приоткрыл некоторые нелицеприятные тайны моего прошлого Маккензи, или мне нужно дать ему то, чего он хочет. Выбор был за мной. Я ненавижу проигрывать, особенно Гэвину, но, чтобы сохранить лицо, я решаю пока дать ему то, чего он хочет.

— Отлично, — восклицаю я. — Это лучше, чем быть тупым.

— Наконец-то, — Гэвин скрещивает руки на груди и смотрит в окно. Намек на удовлетворение скользит по его губам.

Дальше мы едем в тишине, и только голос GPRS-навигатора озвучивает путь следования к конторе «Эванс Бодиворкс». Тишина приятная. Она дает мне шанс подумать над тем, что произойдет дальше. Я нахожусь всего в нескольких шагах от Маккензи, но я так и не придумал, что скажу ей при встрече.

— Ты нервничаешь? — спрашивает Гэвин, всякое шутовство исчезает из его голоса.

— Немного, — полное преуменьшение моих чувств.

— Не нервничай, — говорит Джаред на полтона ниже, — как я сказал ей, вы двое созданы друг для друга и судьба должна вновь соединить вас.

Гэвин толкает меня локтем. Я киваю ему, без слов понимая своего брата. Джаред был неплохим парнем. Он просто полюбил ту же девушку, что и я, но только мне она ответила взаимностью.

— Спасибо, Джаред, — отвечаю я, ловя в зеркале заднего вида его встревоженный взгляд.

Мы сворачиваем на парковку возле «Эванс Бодиворкс» и паркуемся прямо напротив здания. Слева от коричневого здания из металла я замечаю припаркованный «Приус» Микки, следующим стоит старый грузовичок «Форд», потом идет дизельный белого цвета «Чеви Дюрамакс». Карликовый грузовичок, экологически чистое транспортное средство Микки с его шести дюймовым люфтом и тридцати пяти дюймовой шиной. Грязь и внутри колес, и кузов весь забрызган. Это выглядит как будто он только что вернулся с полевых работ.

За воротами парковка пустует. Здесь только две машины, припаркованные внутри рабочих отсеков гаража и мужчины в темно-голубой спецовке, обслуживающие их. Я глубоко вздыхаю, выбираясь из машины. Все три дверцы захлопываются одновременно. Ветер тотчас подхватывает меня и несет прямо к двери.

С каждым шагом я чувствую, как все сильнее бьется мое сердце. Просто за этой дверью Маккензи. Сейчас, стоя на этом месте, я теряюсь. Два месяца никаких контактов. Два месяца вдали от нее. Два месяца я люблю ее и тут же ненавижу, я могу сразу и целовать ее, и орать на нее. Эти два месяца вот-вот должны подойти к концу. Я чувствую себя сейчас стоящим на краю пропасти, и я собираюсь шагнуть в нее, хотя разум и сердце ведут непрерывную борьбу. Ведь она та, что ушла от меня. Никак не наоборот.

Я тянусь к металлической ручке двери, и меня останавливает рука, сжимая мое плечо.

Это Джаред. Его лицо серьезное.

— Она этого достойна, — завершает он мою борьбу с самим собой.

Я киваю, тихонько выдыхая.

— Я знаю.

— Младший брат, я наблюдал за тобой, когда ты очаровывал людей в судейских мантиях. У тебя получится и здесь. Она любит тебя. Ты любишь ее. Остальное получится само собой.

Я облизываю пересохшие губы, дегустируя фильм «Техасская грязь» на своей коже.

— Я сделаю это.

— Просто пообещай мне, — лицо Джареда напоминает маску. — Пообещай мне, что ты будешь вести себя по-человечески, чтобы не случилось там.

— Что это значит? — требую я.

— Ты имеешь склонность... ну... — его глаза закатываться к небу, он силится подобрать правильные слова. — Переусердствовать, что ли, когда дело касается ее. Я знаю, ты любишь ее, но прошло уже два месяца. Подходи к делу постепенно. Вот что я хотел сказать.

Моей первой реакцией становится желание врезать Джареду, но потом я прислушиваюсь к его доводам. Итак, я бы взял их с собой, чтобы сдерживать моего Неандертальца под контролем, если бы мог. — Я обещаю.

— Мы здесь, рядом с тобой. Она очень много значит и для нас тоже.

Я хмурюсь, задумавшись.

— Гэвин, ты едва ее знаешь.

Игривый Гэвин исчезает в мгновение ока. Брат, с которым я рос, появляется вновь. Он, тот, кто защищал меня от приступов гнева моего отца, говорит мне:

— Я не знаком с ней. Но я знаком с тобой. Потому что, если она важна для тебя, она важна и для меня.

— Спасибо, — выдыхаю я. Гэвин улыбается, слегка наклонив голову. Он открывает дверь, придержав ее для меня и Джареда. — Здесь ничего нет.

Глава 6

Внутри «Эванс Бодиворкс» вонь от скота разбавляет запах резиновых шин и затхлость. Низкий потолок, потеки, спускающиеся с него на старенький кафель на полу. Полки, выстроившиеся вдоль стен. Напротив главного входа стоит прилавок с сиротливо притулившимся на нем кассовым аппаратом. Это идеальная структура для небольшого магазина «Mom & Pop». Я думаю, что подобное заведение принесет Биллу полмиллиона в год, что для такой дыры не так уж и плохо.

Входя внутрь, я испытываю лишь томительное ожидание. Первой, кого я вижу, оказывается Маккензи, склонившаяся над буфером для обмена денег. Мой взгляд медленно скользит по ее фигуре, впитывая все ее восхитительные округлости. Мои пальцы дергаются, желая прикоснуться к ее мягким, белокурым прядям, рассыпавшимся по плечам. Она трет кончик носа подушечкой большого пальца, привлекая внимание к своим очаровательным губкам и длинной стройной шейке.

Маккензи отбрасывает назад прядь белокурых волос, открывая взору мягкие полушария ее груди, видневшейся в треугольном вырезе ее рубашки. Я облизываюсь, глядя на мягкие полушария, останавливаюсь на изогнутых бедрах. За этим прилавком находится пара самых длинных ножек в мире. У Микки рост около пяти футов, и ножки примерно два из них. Я вспомнил, как они обвивались вокруг меня, когда я двигался внутри нее, приводя нас обоих к новым вершинам наслаждения. Негромкий стон вырывается изо рта. Я поворачиваюсь проследить, не услышали ли чего-нибудь Гэвин и Джаред, но они слишком заняты собственными наблюдениями.

Высокий, с платиновыми светлыми волосами, парень подходит к ней, смазка размазалась по его щеке. Ему вероятно не больше тридцати пяти лет, но его огромные размеры делают его старше. Его бочкообразная грудь выделяется даже сквозь темно-синюю рубашку. Он смотрит поверх ее плеча. Смешинки пляшут в уголках его глаз.

— Ну, что делаешь? — спрашивает он.

Она стоит, чуть сгорбившись вперед, равнодушная к его присутствию.

— Инвентаризация.

Толстые руки спиралью обвиваются вокруг нее, выхватывая буфер обмена.