Уверенность в обмане

— Ты знал обо всем заранее, — обвиняю я его.

Гэвин пожимает плечами и подталкивает меня вперед.

— Ты же знаешь, что любишь такое.

Я смеюсь, когда иду сквозь толпу. Соратники и коллеги, все поздравляют меня с победой, кто, пожимая руку, а кто, похлопывая по спине. Это также и не сюрприз вовсе, что все уже в курсе одержанной мною победы. Перед возвращением в офис, я уже беседовал с репортерами, и один Бог знает, сколько звонков поступит в наш офис с просьбой принять заявление. Наутро мое лицо снова заполонит все газеты, таблоиды и мировые веб-сайты, поскольку моим клиентом оказалась женщина, муж которой сенатор, ее обманывал. Вот что значит быть семейным адвокатом богатых и знаменитых. Только мое первое выигранное дело принесло конторе десять миллионов долларов в новых банкнотах, и сегодняшняя победа только увеличит этот прошлый итог.

— Увидимся вечером, — говорит Гэвин. Я оглядываюсь на его голос, чтобы увидеть, как двери лифта закрываются за ним. Я не могу дождаться, пока поднимусь на тридцатый этаж, где располагаются офисы партнеров. В настоящее время я старший партнер, но, если мои тарифы останутся всё такими же высокими, я знаю, мой отец должен будет предоставить мне место в правлении.

«Вайз и партнеры» стал семейным бизнесом, но важно, что мы, Вайзы, доказали свою состоятельность на деле. Мой отец не примет никого другого, только нас, но не прежде, чем мы докажем действиями свои способности. Пять лет назад мой отец предоставил Гэвину возможность стать директором финансового отдела. Это открыло перед ним массу возможностей, и я хочу также использовать свой шанс.

Я продолжаю ходить между поздравляющими меня единомышленниками. Я принимаю похвалы с улыбкой. Черт, я добился этого. Работа до изнеможения — единственный способ жизни с тех пор, как Маккензи ушла. Или изнуряющий труд, или выпивка. Я предпочел первое.

Кажется, что проходит целая вечность, когда я наконец-то достигаю своего офиса. Не то, чтобы я против, когда преклоняются перед героем, особенно, если этим героем являюсь я, но все же, есть более насущные вопросы, которые необходимо решить, как можно скорее, на мой взгляд.

Перед моим офисом находится офис моего помощника, Итана Монтгомери, который занят, печатая какие-то материалы. Его черные как смоль волосы зачесаны назад в каком-то пафосном стиле. Его очки с толстыми стеклами подчеркивают его темно-карие глаза.

Итан заменил моего бывшего помощника Холли Моррис, после того, как я обнаружил, что она сливает информацию Оливии. Когда я впервые обнаружил это, я пришел в ярость. Моей первой реакцией было уволить ее на месте, но Гэвин напомнил мне об одном конфузе с моим участием, когда мы напились на рождественской вечеринке. Увольнение пришлось отменить, заменив ссылкой в сферу слияний и поглощений, которую все прозвали «административным адом». Но перед этим я хотел отыграться на ней.

Я стал подозревать Холли примерно через месяц после того, как повстречался с Маккензи. Я уже начал отдаляться от Оливии. Не было секретом, что я не оправдывал ее ожидания от отношений со мной. Это потому, что я не любил Оливию и никогда не полюблю.

Случайные встречи начались как вроде бы незначительные. Оливия заявлялась на ланчи с клиентами, удивляясь, если вдруг «обнаруживала» меня там. Потом маленькие совпадения приобрели поистине катастрофические масштабы. Ее появления стали более частыми, и во всё более неподходящих местах, таких, как суды, встречи или мероприятия. Когда я спрашивал, откуда она знает о моем месте нахождения, она отговаривалась тем, что ей сообщил я, но забыл, или сказала Маккензи.

Чтобы подтвердить свои догадки относительно утечки информации через Холли, я однажды написал в своем календаре запись о позднем ужине с Оливией. Когда Холли подошла получить распоряжения, я проинформировал ее о позднем ужине с Оливией, но что это должен был быть сюрприз для нее. Затем я перенес дату, и ждал почти до обеда, продлевая приглашение для Оливии. Маленькая тайна моя была в том, что я также написал сообщение Маккензи с просьбой прийти на ужин. Оливия и я договорились, что я заберу ее по дороге в ресторан после работы, однако она предпочла поступить по-своему. Когда я, наконец, прибыл в офис, я застал ее там, выряженную, как проститутка. Ее наряд никак не подходил для моего офиса. Я дал ей свой пиджак, чтобы прикрыла свои прелести. Она отказалась. Разразился жуткий скандал. Я отказался выйти с ней в таком виде и ушел.

Это оказалось лучшим моим решением. Я провел весь день с Маккензи, окончательно и бесповоротно влюбившись в нее. Пока мы сидели в баре «Умпа Лумпа», какой-то придурок начал клеиться к ней, чем привел меня в страшную ярость. Я хотел встряхнуть его хорошенько, так, чтобы все зубы повылетали.

После того, как я побил этого верзилу, мы провели вместе чудесный день. Он закончился на холодном пляже залива почти поцелуем. Не говоря уже о возвращении домой и мастурбации от одного только воспоминания о ее призывно раскрытых губках, и мокрая одежда прижималась к моему телу во всех нужных местах. Я лелеял это воспоминание, когда моя сладкая девочка полезла купаться, наряду с костюмом.

— Хороший костюм, — заметил Итан, не глядя на меня. У него есть эта особенность подмечать детали. Как это получается, я не могу понять.

— Я знаю, — ответил я высокомерно. Да, я высокомерный мудак. Кто может обвинить меня?

— Есть ли сообщения для меня?

Итан поднимает глаза от компьютера, протягивая мне стопку сообщений.

— Кроме того, твой отец находится на третьей линии.

Я тяжело сглатываю. Весь воздух в комнате как будто выкачали, оставив ее холодной и пустой.

— Может быть, он пьян?

— А должен быть?

— Нет. Я думаю, нет.

Мне тридцать три года, но он все равно заставляет меня чувствовать себя ребенком. Я взглянул на сообщения.

— Что относительно моей поездки?

— Работаю над этим сейчас.

— Фантастика. Дайте мне знать, как только закончите.

— Да, сэр.

Без лишних слов я прохожу в свой кабинет, закрывая за собой дверь. По большей части, мой кабинет — это мой храм. Давным-давно я обнаружил, что чем комфортнее клиенту в кабинете, тем откровеннее клиент с адвокатом. Поэтому дизайнер оформила мой офис под стилизацию дома. Задней стены нет совсем, что открывает потрясающий вид на Мексиканский залив. В центре комнаты располагается гостиная с комфортными диванами и креслами. На противоположной стороне от окна стоит большой стеклянный стол. Я использую всю его ширину, когда мне нужно подумать над проблемой. Мой великолепный письменный стол отрывает меня от дел иногда: если садишься за него спиной к стене, то открывается потрясающий вид на воду залива.

Я опускаюсь в свое кресло и смотрю в окно. Плотные низкие облака висят над заливом. Дождь прекратился, но облака все не исчезают. Приливы пухнут, разбивая свои волны о берег. Я наблюдаю, как ветер раскачивает пальмы, растущие вдоль берега. Мои мысли дрейфуют, отыскивая в памяти день, похожий на этот. Маккензи, насквозь промокшая, ее глаза наполняются желанием, когда я овладел ею в первый раз. Я запускаю пятерню в волосы и улыбаюсь.

Быстрое движение мышкой возвращает мой компьютер к жизни. Я открываю электронную почту и обнаруживаю подтверждение доставки от продавца. Я знаю, что в этот момент десяток гербер уже стоят на ее столе вместе с запиской: «Думаю о тебе».

— Дрю, — голос Итана раздается из телефона. — Твой отец все еще дожидается разговора с тобой.

Я закатываю глаза и беру трубку.

— Дрю, — произношу я.

— Эндрю.

Услышав голос отца, волосы на моем теле встали дыбом.

— Отец.

— Я понимаю, ты провел хороший раунд в суде.

— Да, сэр.

— Необходимо идти в суд? — мой отец имеет строгую политику в отношении пребывания в суде.

— Да, сэр, я ходил.

— Нет никаких сюрпризов? — голос отца наливается раздражением.