Увертливый

Петр еще не решил, что он будет делать, ибо окончательно, не был уверен, что это, в самом деле – Тарас. Он так чувствовал, но у него не было никаких доказательств, что перед ним не двойник. Несовпадение имени – не только не успокаивало, а, наоборот, усиливало тревогу. В голове возникали самые дикие предположения. Пете хотелось услышать голос этого человека, но, разговаривая с сопровождавшими, больной почти не разжимал губ. Однажды, когда Галкин прошел перед ним, он как будто взглянул в его сторону, но глаза его были невидящие потухшие.

Наконец, объявили посадку. Открылись воротца и люди устремились в узкий изгибающийся коридор. Галкину еще не приходилось летать в пассажирских лайнерах, и он был удивлен, обнаружив в конце коридора помещение похожее на салон огромного автобуса с рядами кресел под круглыми иллюминаторами. По коридору он шел сразу за «тройкой», но в лайнере ему пришлось искать свое место, согласно билету. А когда нашел, – понял, что потерял «тройку» из виду. Пока люди устраивались, он не мог ходить по проходу, мешая другим. Позднее он все же прошел вдоль прохода до занавески, но тех, кого искал, не увидел. Он испугался, что эти трое вернулись, отказавшись лететь. Стоило выйти из «вибрации», как он столкнулся с бортпроводницей. «Скажите, девушка, там дальше что-нибудь есть»? – спросил он, указывая на занавеску. «Молодой человек! – сказала она вместо ответа. – Вы нашли свое место?» «Нашел». – растерянно ответил Галкин.

– Тогда садитесь и пристегните ремень! Сейчас взлетаем!

– Уже сейчас?!

«Уже сейчас», – рассмеялась она. Ей показалось, что он шутит. А он, в самом деле, не ожидал, что прямо сейчас весь этот длинный «зал» с мягкими креслами должен унестись в холодное разреженное пространство над облаками.

2.

Тот аэроплан, с которого они когда-то прыгали, двигался самостоятельно. А этот – долго тащил тягач. Пока вытаскивали на взлетную полосу, самолет разогревал двигатели. Сначала в утробе машины что-то визжало, потом ревело. Доехав до конца полосы, они развернулись на сто восемьдесят градусов. Двигатели затихли, а тягач отцепили. Самолет покачивался, шипел и вздыхал, как будто раздумывал, стоит ли лететь. Потом раздался оглушительный рев, и машина тихонечко, будто крадучись, двинулась с места собственным ходом. Этой громаде, чтобы взлететь, надо запихнуть под себя много воздуха. Для этого требуется сумасшедшая скорость. Все, что было на аэродроме, бешено понеслось вспять. У Пети внутри все сжалось. И, вдруг, отлегло. Напряжение спало: земля отпустила. Все за окном уменьшалось, уходило в туман. Через минуту земли уже не было. Машина рвала облака. А еще минут через пять облака провалились вниз, превратившись в море белых барашков. Выше осталось лишь одинокое перистое облачко. Рев как будто уменьшился: то ли уши привыкли, то ли двигатели перешли на спокойный режим.

Разрешили отстегнуть ремни. Галкин тут же вскочил. Дремавший рядом «пожилой» (лет пятидесяти) аккуратно стриженный седой человек, не открывая глаз, поинтересовался: «Далеко собрались?» «Вперед» – доложил Петя и показал рукой.

– Думаете пешком быстрее? Не боитесь заблудиться?

– Все дороги ведут в Рим.

– Тогда, валяйте.

Петя снова направился к занавеске.

Его остановила та же стюардесса:

– Вы куда, молодой человек?

– Девушка, прошлый раз вы так и не сказали, что там находится.

– Там салон бизнес-класса.

– Для очень богатых, что ли?

– Такой же салон, как у вас, только меньше.

– А можно взглянуть?

– Господи, какой вы любопытный!

– Я первый раз лечу – в самолете!

– Вы серьезно!?

– Честное слово! Я – на минуточку.

– Только быстрее. Сейчас вас начнут кормить.

– Кормить!? Здорово!

– А вы как думали.

– Я – быстро!

Пройдя еще одну занавеску, Петя прошел в небольшой салон. Он находился в головной части: видимо, здесь меньше трясло. Кроме кресел, он заметил что-то вроде гамака. Многие кресла были не заняты. «Наверно, дорогое удовольствие», – подумал он, разыскивая глазами «троицу».

Целой «троицы» он не нашел, но обнаружил в кресле одного из «сопровождающих». Поискал глазами и увидел второго – у двери под светящейся надписью «туалет». «Хорошо устроились. У них тут даже отдельный туалет есть!» – подумал Галкин. Он встал за «сопровождавшим», и тот подозрительно на него покосился. Тарас, если это был Тарас, наверняка, находился в кабинке. Петя ждал, что будет дальше. А дальше открылась дверь. Появился Бульба и, глядя на Галкина, произнес одно слово: «Пошел!», звучавшее, как достопамятная команда, означавшая «прыгай». Петя, не задумываясь, ответил тем же и в том же духе: «Да, пошел ты…сам!» Это прозвучало, как «пароль – отзыв». «Послушайте, что вы себе позволяете! – видимо, почувствовав неладное, взорвался сопровождающий. – Идите отсюда! Вы не из этого салона!» С места вскочил второй сопровождающий. На шум появилась стюардесса. «Вы же обещали не задерживаться!» – корила она Галкина. «Ухожу-ухожу», – примирительно лепетал Петя. Бросив взгляд на «сопровождающих» – высоких прилично одетых, прилично натренированных мужиков и, прицелившись к их кадыкам, подумал, как просто было бы сейчас положить их обоих в проходе; они бы даже не успели заметить. «Ах, извините!» – сказал он, мысленно, привыкнув извиняться, каждый раз, когда ловил себя на бессознательных агрессивных помыслах. И сам же плевался, находя в этом откровенную глупость и плохо скрытый цинизм.

Он чувствовал, здесь – какая-то игра, правил которой он не знает. А самое главное не знает, какую роль в ней играет Тарас. Пришлось отступить. Он вернулся на свое место в большом салоне, когда начали развозить обед.

«Ну, как успехи?» – поинтересовался сосед.

– Оказывается, место нашей посадки – не Рим, а Фьюмичино.

– Как интересно!? И далеко это Фьюмичино?

– Как Шереметьево от Москвы.

– Тогда все в порядке. Будем знакомиться – Виталий!

– А по батюшке?

– Обойдемся.

– Тогда я – Петр.

Пообедав, Галкин чуть-чуть придремал, а, открыв глаза, заметил в иллюминаторе знакомое облачко, похожее, на медленно машущую крылами белую птицу.

3.

Аэропорт имени Леонардо да Винчи во Фьюмичино, что в тридцати двух километрах от Рима, встретил их солнечной погодой. Проделав в обратном порядке все процедуры, связанные с контролем и багажом, пассажиры вышли на площадь перед тремя терминалами. Галкин прислушивался, как один из «сопровождавших» ругался на английском по мобильному телефону, а потом жаловался по-русски напарнику: «Макаронники! Не могут прислать машину. Говорят все в разъездах! Идиоты! Советуют взять такси! Ну и порядочки в этой паршивой конторе! И еще смеется: „Мы куперптенцы“…» «Купертинцы» – поправил второй сопровождающий. «Вот именно! Купертинцы, – говорит, – должны сами летать!» «Гавнюк!»

Туристы искали свои автобусы. А «троица» направилась к стоянке такси. За ними со своим чемоданчиком плелся и Галкин. Машины они взяли почти что одновременно, но «трио» долго устраивалось на заднем сидении, и все это время Петин водитель – коренастый тридцатипятилетний шатен с открытым лицом вопросительно смотрел на клиента. В голове Пети крутились заготовленные итальянские фразы, но те, что нужно, никак не приходили в голову. Неожиданно, он открыл рот и совершенно непроизвольно сказал по-английски: «Следуйте за этой машиной.» «О-кей!» – с облегчением воскликнул таксист и тронулся с места.

«Куда мы едем?» – спросил водитель, когда они выезжали на широкое шоссе, обсаженное кипарисами и какими-то экзотическими похожими на сосны деревьями. «Я сам не знаю, – признался Петя. – Следуйте за этой машиной». «О-кей!» – с удовольствием повторил таксист. Когда самолет разворачивался, идя на посадку, Галкин видел море. Но отсюда (с дороги) моря не было видно. Зато ему показалось, что небо, поверхность земли и вся местность вокруг были какого-то изумрудного цвета. И это в феврале. Увидев, что Петя залюбовался дорогой, водитель спросил: «Отдых?» Галкин так же односложно соврал: «Дело». Судя по времени и по солнцу, сейчас они ехали на восток – то есть удалялись от моря. Справа от дороги (то есть южнее) то появлялась, то пропадала обычная деревенская речка. Однако Петя, заранее ознакомившийся с картой, знал, что это и есть знаменитый Тибр, на берегу которого вскормленные волчицей Рем и Ромул основали свой «вечный город».

До города было как будто еще далеко, когда обе машины нырнули в туннель. «Извините, – спросил Петя по-английски. – Скажите, пожалуйста, как вас завут?» «Джованни!» – доброжелательно отозвался водитель. «Ну, конечно, и здесь первое же попавшееся имя – Иван». – подметил Галкин. «А вас?» «Петр!» «О, Пьетро! – значительно повторил Джованни. – Это хорошо!»

– Джованни – тоже хорошо!

– Спосибо!

– Джованни, скажите, сколько вы зарабатываете за день.

Водитель с подозрением покосился.