Увеселительная прогулка

— Точно по дням я не помню.

— Расскажи, что ты помнишь.

— Мне кажется, это было в позапрошлую субботу. Мои родители уехали, и я позвал Рут к себе, а она сказала, нет, она должна быть дома. И вообще, на что я ей сдался и так далее. Тогда я предложил, давай в первый же день, когда у нас рано кончатся уроки, покатаемся на моторке, ты можешь попробовать встать на водные лыжи. Тут она сказала: ладно, давай.

— Когда и где вы встретились в тот день?

— На вокзале в Тифенбруннене. Это конечная станция. Оттуда пешком дошли до Цолликона. Вы же знаете, где находится наш домик.

— В котором часу это было?

— Я не смотрел на часы, мы просто уговорились, что после обеда поедем в Тифенбруннен и будем там друг друга ждать.

— Потом вы пошли пешком в Цолликон, где у вас лодка?

— Да.

— А потом? Расскажи по порядку, что вы делали. Неужели я должен вытягивать из тебя каждое слово?

— А как вы себе представляете, что мы делали?

— Я никак себе не представляю, и вообще я ничего не знаю, меня там не было, поэтому ты должен мне все рассказать, — потребовал шеф.

— Значит, мы пошли в домик, разделись…

— В одном помещении? — спросил Лутц.

— Я раздел ее, а она — меня.

— Продолжай, — сказал шеф.

— Потом мы делали это…

— Где? — спросил Лутц.

— На надувном матраце.

— Мы проведем следственный эксперимент, и ты нам все покажешь.

— Продолжай, пожалуйста, — сказал шеф.

— Потом я спустил на воду лодку, и мы поехали на Верхнее озеро, я там знаю бухточку, где удобно встать на водные лыжи. Значит, мы поехали туда, и я показал Рут, как надо кататься. Примерно через час нам это надоело, и мы поехали обратно на Нижнее озеро, там мы купались, прямо с лодки, накупались всласть, но купанье меня очень возбудило, и мы тогда опять…

— Посреди озера, в лодке? — перебил Лутц.

— Да. В лодке ведь есть каюта. Вы разве не видели нашу лодку?

— Я еще увижу ее, а ты покажешь нам, как все это было.

— Дальше что? — спросил шеф.

— Рут была тоже ужасно возбуждена, и мы занимались любовью, а потом она сказала: поехали обратно к домику, я хочу есть. Рут знала, что там у нас на кухне всегда есть какая-нибудь еда и напитки. Тогда мы поехали обратно, поели и выпили немного, а потом лежали на террасе, у самого озера, на надувном матраце…

— А когда ты убил Рут? — спросил Лутц.

— Когда я что? — переспросил Оливер.

— Когда случилось самое страшное? — повторил Лутц.

— Подумай хорошенько, прежде чем отвечать, — предупредил шеф.

— Я сейчас уже толком не помню. Вдруг Рут сказала, мне пора домой, и стала одеваться. А когда она оделась, я опять дико захотел ее, но она ни в какую, сопротивлялась, как черт, и я еще больше озверел. И тут она мне выдала, ты, мол, мне вообще ни к чему, я пошла с тобой только из-за того, что ты богатый, гони-ка деньги, иначе я все расскажу моему отцу, тебе не поздоровится.

— Ну, а потом, потом? — настаивал Лутц.

— Я теперь уже не помню. Потом смотрю, а она мертвая.

Пауза.

— Когда началась ссора, вы лежали на земле? — спросил шеф.

— Я уже не помню.

— Это же было совсем недавно, — заметил Лутц.

— Я тут же начисто забыл про Рут, а вспомнил, только когда все кругом о ней заговорили.

— На первом допросе ты отлично помнил все подробности, — подчеркнул Лутц.

— Да, — согласился Оливер, — вот как это было: она хотела убежать, а я потащил ее назад, я что-то ей сказал, схватил за горло, и мы повалились на пол. Рут ударилась головой о порог и умерла.

— Потеряла сознание, — поправил шеф.

— Нет, умерла, — возразил Оливер.

— Так быстро это не бывает, Оливер, — сказал шеф.

— А что ты сделал потом? — спросил Лутц.

— Да, что я сделал потом?

— Давай, давай, говори! — требовал Лутц.

— Я совершенно успокоился.

— Как это понять? — спросил Лутц.

— Я больше ее не хотел.

— Ты испугался?

— Нет, кого я мог испугаться?

— Тебе не пришло в голову сразу позвать на помощь — врача или речную полицию? Ведь ты не впервые на озере, знаешь порядок. Четыре года уже ходишь с отцом на моторке…

— Мне кажется, что я втащил Рут в лодку и поехал на Верхнее озеро, там, посреди озера, я бросил ее в воду.

— Тебе кажется или ты действительно это сделал? — спросил шеф.

— Я это сделал.

— Говоришь, посреди Верхнего озера?

— Примерно посередине.

— В котором часу это было?

— Понятия не имею. Я больше на часы не смотрел.

— А ты не помнишь, где стояло солнце?

— Нет.

— Ты задушил девушку, когда она без сознания лежала на полу? — спросил Лутц.

— Ради бога, — попросил шеф.

— Конечно, задушил. «Больше ты мне этого не скажешь!» — крикнул я и стал ее душить.

— И душил, пока она не перестала дышать? — спросил Лутц.

— Пока сердце не перестало биться.

— А ты хорошо слушал? — спросил Лутц.

— Я полагаю, нам лучше сейчас прервать, — вмешался шеф.

— Но я все же хотел бы услышать ответ на свой вопрос. Так как же, Оливер? Ты хорошо слушал?

— Я прижал ухо к ее левой груди.

— Ты обнажил ей левую грудь?

— Разумеется.

— И убедился, что Рут мертва?

— Конечно, она была мертва.

— На сегодня все, — сказал Лутц.

— Я провожу тебя в камеру, — сказал шеф, — потом тебе принесут ужин. А чтобы ты хорошо спал, я дам тебе снотворное.

— На мой взгляд, это лишние поблажки, — заметил Лутц.

— Парню надо дать возможность выспаться, — возразил шеф.

— Скажите, чтобы завтра его привели ко мне в девять часов, — сказал Лутц.

25 августа, 20 часов 55 минут. КАМЕРА ДЛЯ НЕСОВЕРШЕННОЛЕТНИХ СЛЕДСТВЕННОЙ ТЮРЬМЫ

— Через полчаса после еды ты обязательно должен принять снотворное, — сказал шеф полиции.

— Хорошо, — ответил Оливер.

— И заруби себе на носу: ты вправе отказаться от всего, что говорил до сих пор. Не забывай также о том, что все сказанное тобой может быть использовано против тебя. Попробуй вспомнить, что было на самом деле.

— Я все сказал, — ответил Оливер.

— Напряги свою память, Оливер. В показаниях, которые ты дал сегодня на рассвете, и в том, что ты нам сообщил сегодня вечером, есть некоторые противоречия.