Увидеть лицо

Алина изумленно вскинула брови и почти сердито посмотрела в сторону коридора. Да, ее собственное описание было куда как более скудным.

Прочие записи Виталия мало отличались от ее и, так или иначе, найти по ним кого-то было очень сложно. Алина перечитала их несколько раз и нахмурилась.

Разве я, когда вру, склоняю голову набок?

В комнату вошел Виталий с большим подносом, уставленным глиняным чайничком, чашками и вазочками с конфетами и пирожными, аккуратно и осторожно поддерживая его ладонью левой руки и запястьем правой. Поставил поднос на столик и начал разливать чай. В воздухе разлился терпкий горячий чайный аромат с примесью корицы. Алина благодарно кивнула, принимая чашку, потом потянулась к вазочке и почти одновременно проглотила две трубочки со сгущенным молоком, только сейчас вспомнив, что сегодня еще ничего не ела, если не считать вина. Виталий, проследив за стремительным исчезновением пирожных, предложил с легким раздражением гостеприимного хозяина, которому не дают в полной мере проявить свое гостеприимство:

— Слушай, может, всетаки поешь нормально? Давайка я тебе ужин сделаю…

— Не надо, пока ты будешь с ним возиться, я засну. Мне хватит и этого… только… — Алина задумчиво прищурилась, оценивая степень корректности своего вопроса, — нет ли у тебя сыровяленной колбасы?

— Есть, — Виталий тоже прищурился — насмешливо. — Тебе сколько?

— Все!.. то есть, я хотела сказать, мааленький кусочек. Только без хлеба.

Виталий, усмехнувшись, ушел и почти сразу же вернулся с глубокой тарелкой, в которой лежала груда аппетитно пахнущих колбасных кругляшков — судя по количеству, он нарезал целую палку колбасы, а судя по рекордно малому времени, которое он на это затратил, у него, скорее всего, была колбасорезка.

— Спасибо! — с искренней благодарностью сказала Алина, пытаясь соблюдать приличия и не сгрести сразу ломтиков шесть. — Мы, люди с достатком ниже среднего, очень любим сыровяленную колбасу.

Виталий недовольно покосился на свои записи.

— Просто, для человека с достатком выше среднего, ты была слишком сдержанна в… том доме.

Он взял ее лист, быстро просмотрел, задержавшись на собственной фамилии, потом разочарованно протянул:

— Да-а, и у тебя не густо!

— Да к тому же еще и разные города, — добавила Алина. — Это с тобой повезло, а…

— Нет, — Виталий покачал головой, — думаю, они, как раз, все в этом городе. Если никто из них не уехал за это время. Вспомни, большинството было из Волжанска или как-то с ним связано. Я теперь живу здесь… вполне вероятно, что и остальные тоже были здесь. Именно в этом городе все происходило, именно здесь всех нас и сцапали.

— Но каким образом?! Я ничего такого не помню…

— Я тоже. Но, возможно, когда мы всех разыщем, то мы сможем ответить на этот вопрос.

— Самая большая надежда на Жорку, — задумчиво произнесла Алина, — если, конечно, он не придумал себе мамупрофессора.

— Он мог придумать, что является ее сыном, — Виталий отхлебнул из своей чашки и поставил ее на стол, — но вот ее саму он, похоже, не придумал.

Он потянулся и, как фокусник, достал откуда-то пачку отпечатанных на принтере листов.

— Пожалуйста, — он протянул ей верхний, — Клара Петровна Вершинина, профессор педиатрии, блестящий преподаватель Волжанской медицинской академии. Перечень работ, перечень заслуг. Адрес, телефон.

— А семейное положение? — спросила Алина, жадно вцепляясь в листок. Виталий покачал головой.

— Извини, для блестящего преподавания эта информация не имеет значения, поэтому ее нет. Но телефон оформлен на нее. Думаю, она вполне может быть Жоркиной матерью.

— А ты не проверял…

— Студента с такой фамилией в списках академии нет.

— Ты успел побывать в академии? Мне казалось, по Интернету такой информации не раздобыть.

— Я не был в академии. Я туда звонил. Там работает одна знакомая одной моей знакомой — аспирантка. С профессоршей она знакома только визуально, потому что Вершинина с другой кафедры, и о ее семье она ничего не знает. Говорит, тетка лет пятидесяти, красивая, элегантная и очень суровая.

— Значит, у нас один выход — поехать к ней и все узнать! — Алина вскочила, но Виталий дернул ее за руку, и она плюхнулась обратно на диван.

— Ух! Бух!

— Мэй, помолчи! Куда поехать?! Думаешь, суровая профессорша благосклонно воспримет визит посторонних людей в половине одиннадцатого ночи?! К тому же, если один из них еще недостаточно протрезвел… Остынь, съездим к ней завтра.

Алина посмотрела на него недовольно.

— Похоже, кто-то тут опять решил взять командование на себя?!

— Не самое плохое правило, — заметил Виталий, улыбнувшись как-то болезненно, и Алина поспешно отвернулась, потом так же поспешно сказала:

— Впрочем, завтра действительно будет лучше. Да, уважаемый, если бы у меня была шляпа, я бы сняла ее перед тобой. Я, главный подстрекатель, всю неделю доблестно злоупотребляла алкоголем, а ты, отказавшийся, работал! Мда.

— Уверяю тебя, что и эта работа не мешала мне тоже злоупотреблять алкоголем, — негромко произнес Виталий. — А теперь — давай больше не будем к этому возвращаться, ладно? Я говорю не в упрек, а по делу.

— Хорошо, — Алина поставила пустую тарелку на столик, покошачьи сыто моргая, и взяла чашку. — А как насчет остальных?

— С остальными пока ничего, — Виталий протянул ей остальные бумаги. — В Волжанске живут трое Евсигнеевых, но все они женщины, так что Алексей может быть их мужем, родственником, обретаться в арендной квартире или просто не иметь телефона. Никого под фамилией Сливка в телефонном справочнике нет. Четверо Лифманов, у двоих подходят инициалы. Шестнадцать Бережных, из них у троих женщин имя Светлана, а девять — мужчины. И целая пропасть Кривцовых, Логвиновых, Рощиных и Харченко, среди которых полнымполно народу с подходящими инициалами.

— Плохо, что мы не знаем их отчества, — Алина внимательно вчитывалась в столбцы фамилий. — А этот гад своей фамилии не называл, значит?

— Лешка? Нет, — Виталий почесал затылок. — Что же касается их… хмм, собственности, то… Кстати, Евсигнеев не упоминал, как называется его фирма?

— Нет.

— Жаль. А что до всего остального… Никакой "Дилии" в Волжанске не существует и никогда не существовало, но других ювелирных мастерских хватает, — он постучал указательным пальцем по одному из листков в ее руках. — "Вавилон", клуб Ольги, действительно был там, где она нам говорила, но он закрылся почти четыре года назад. После него был "Экселлент", а сейчас там "Бермудский треугольник", но к его, — Виталий усмехнулся, — правящей верхушке Ольга отношения не имеет. Возможно, она состоит в обслуживающем персонале. Дальше. Салона красоты "Геба" там, где говорила Марина, конечно нет, но зато довольно давно он был на другом конце города — правда, отнюдь не такой шикарный. Он просуществовал два года, а в девяносто восьмом прогорел и закрылся. Но его владелицей была не Марина Рощина, а некая Валентина Андреевна Соколовская. Кстати, до сих пор живет в Волжанске, работает в парфюмерном магазине. Между прочим, знаешь в каком?

— Я тебя сильно удивлю, если скажу, что в "Арии"? — осведомилась Алина. Виталий слегка приподнял брови.

— Ты вспомнила то, о чем мы тогда там говорили?

— О ложном адресе? Не только. Я знаю девчонку, которая работает там вместе с ней, Лену. Она в свободное время — реализатор орифлеймовской косметики и довольно часто заходит в "Чердачок". Она нам рассказывала обо всех продавщицах… и я просто сопоставила. Кстати, эта Валентина тоже заходила пару раз… когда народу бывало поменьше. Веселая общительная особа. Заказывала банановый ликер и кофе… Значит… Марина называла адрес "Арии" неспроста…