Увидеть лицо
Шрифт:
— Аля, можешь мне поверить — на первой встрече тебе лучше было не присутствовать. Вначале я хотел тебя взять, но почти сразу же передумал, и уже после того, как пообщался с ним, понял, что сделал правильно.
Алина помолчала, потом осторожно спросила:
— А ты его точно не убил?
— Точно! — Виталий фыркнул.
— И… какой он?
— Да все такой же му… придурок! Почти не изменился, только шевелюру свою растерял. Счастливым человеком не выглядит, похоже, в этом мире у него дела идут неважно. Он тоже ничего не забыл. Когда меня увидел, с ним чуть удар не случился. Будто привидение узрел.
— Ну, его можно понять, — Алина пожала плечами. — В сущности ведь, это так и есть. Ты ему обозначил ситуацию?
— В общих чертах. Телефон оставил. Как созреет —
— Еще бы ему не испугаться. Жора наверняка захочет сказать ему много приятных слов, а то и пассатижами потрогать за нежные места.
— Возможно…
Вдруг раздался хлопок, и "лендровер" резко бросило вправо. Виталий ругнулся сквозь зубы, выровнял машину и остановил ее возле обочины, рядом с длинным бетонным забором.
— Что такое?
— Колесо! — сердито сказал Виталий, заглушая двигатель. — Вот блин!
— А запаска у тебя есть?
Воробьев очень снисходительно посмотрел на нее и выбрался из машины. Алина пожала плечами, потом тоже вышла. Некоторое время она рассеянно обозревала соседнюю улицу, потом обошла джип и принялась наблюдать, как Виталий откручивает гайки.
— Не смотри в спину! — буркнул тот. — Терпеть этого не могу!
Алина раздраженно мотнула головой и резко развернулась, глядя на причудливо расписанный забор, за которым помещалось троллейбусное депо, добавлявшее к звукам улицы грохот, лязг и отдаленную ругань. От нечего делать прочла несколько характерных для заборов надписей, но это занятие ей быстро наскучило — они были слишком примитивны и однообразны, и не нашлось ни одной такой, чтобы захватило дух от гордости за русскую фантазию. Одна и вовсе была недозволительно приличной для забора: "Ковалев — вон с маршрута!" Алина моргнула и потерла защипавший глаз.
Сзади что-то брякнуло об асфальт, потом голос Виталия негромко произнес над ее ухом.
— Аль, прости. Просто я… вроде и не делал ничего, а вымотался, как собака. И не припомню, когда последний раз так уставал. А как этого урода увидел, так вообще…
Я тоже устала, Виталик, жутко устала, душевная усталость гораздо хуже физической. Но мне стало бы намного легче, если б ты, вместо того, чтобы говорить трагическим голосом и вообще вести себя, как кретин, просто обнял бы меня — неужели ты не понимаешь, как мне это нужно! Мне наплевать — одна у тебя рука или шесть, но тебе не наплевать, какое у меня лицо. Я же здесь, я живая, а тебе нужен мертвец! Конечно, я могу тебя понять — умом могу, но сердцем я тебя не пойму никогда!
— Мы взяли слишком резкий старт, — сказала она, не обернувшись. — Еще день в таком темпе — и мы сойдем с ума, понимаешь? Искать их, видеть их… Наверное, ты действительно был прав, что не взял меня с собой.
Виталий знакомым жестом легко коснулся ее плеча, потом снова принялся за работу.
— Что-нибудь узнала?
Алина хотела было ответить, но тут в сумке завибрировало, и она поспешно выхватила из нее телефон.
— Ну что?
— "Седьмое небо" — это рядом с гостиницей "Фрегат", на Пушкинской. Кстати, я наткнулся на пару упоминаний об этом заведении на местных форумах, так что если ты туда собираешься, обязательно прихвати с собой Виталика. Иначе тебе за потенциальную конкуренцию лицо набить могут даже очень просто! А кто там подъедается? кто-то из наших очаровательных дам?
— Когда буду точно знать, тогда скажу.
— Какие новости? — осведомился Жора под аккомпанемент отдаленного разгневанного гавканья — Мэй в своем возмущении была неутомима.
— Виталий нашел Евсигнеева.
У Жоры вырвалось междометие и одно из тех слов, которые наиболее часто пишут на заборах, потом он сказал:
— Ой! Прости. И что он — тоже все помнит?
— Да.
— И что он?
— Зреет.
— Ладно, до связи. Кстати, может ты дашь трубку Виталику, а я телефон под дверь гостиной подсуну? Пусть он ей сам объяснит — сколько ж псине зря стараться?! Мне ее уже жалко.
— Пока! — с усмешкой сказала Алина и вернула телефон на место. — Значит, я разговаривала с бывшей боссшей
Рощиной. Она долго не хотела мне ничего говорить, потому что вполне справедливо считала, что это не мое дело, но после того, как я насквозь вымочила ее своими слезами, сказала, что действительно, работала у нее женщина с такими паспортными данными — парикмахершей. Адреса ее она не знает, где работает — тоже не знает, только знает что по-прежнему по профилю. Я было опечалилась — знаешь, сколько в Волжанске всяких салонов и парикмахерских?!.. но эта Валя сообщила, что Маринка иногда заходит к ней прикупить косметику — по знакомству по оптовой цене. Последний раз давно заходила, так что может появиться в ближайшее время. Мне стоило большого труда вручить ей номер телефона, чтобы она использовала его, если Маринка появится… — Алина покосилась на Виталия. — Я пообещала ей вознаграждение. Только у меня на вознаграждение денег нету.— Да уж вознаградим какнибудь. А… выглядит она как — не говорила.
— Не особенно распространялась. Только сказала, что ей сорок и она очень часто меняет прически, — Алина с трудом сдержалась, чтобы не подпустить в голос ехидства. — Потом… я пообщалась с одной оченьочень давней подружкой… в одном доме раньше жили. И пришла к выводу, что нашими поисками действительно управляют некие космические силы.
— Почему? — спросил Виталий, приподнимая сня-тое колесо.
— Просматривая подшивки, я нашла… в общем, в нашем славном городе не так уж часто поливают когонибудь кислотой. За нужный период я нашла нескольких, но только одна из них училась в школе манекенщиц. Называется "Галатея". Она развалилась в девяносто восьмом, и где искать тех, кто может сказать о ней что-то вразумительное, неизвестно. Вначале я думала просто сообщить это тебе — у тебя же много всяких знакомых… милицейские архивы… Но потом на всякий случай съездила к уже упомянутой подружке — Инка когда-то тоже манекировала, даже в конкурсе красоты участвовала. И?!
— И?! — отозвался Виталий, закручивая гайки на новом колесе. — И оказалось, что твоя Инка училась манекированию именно в "Галатее".
Алина посмотрела на него почти обиженно.
— Я думала, ты изумишься!
— А я и есть изумлен. Я еще больше изумлюсь, если она вспомнила Ольгу.
— Да. И очень хорошо. Олька и эта Таня были подружками, но постоянно ссорились из-за мужиков — то одна у другой уведет очередной кошелек на ножках, то другая. В той истории Харченко была одна из главных подозреваемых, но как-то выкрутилась. Инка сказала, Ольга видная была девушка. Когда "Галатея" приказала долго жить, она какоето время состояла в любовницах у тогдашнего хозяина "Вавилона"… Потом она очень долго о ней не слышала, а год назад узнала… ну как всегда — от одной знакомой, которая видела другую знакомую…
— Понятно.
— В общем, Ольга почти каждый вечер бывает в этом баре "Седьмое небо", возле гостиницы "Фрегат". Бывала, во всяком случае.
— Короче, проститутирует, — заключил Виталий, выпрямляясь. Алина с иронией взглянула на него.
— Знакомое место?
— Слыхал.
— Аа, нуну.
— Темнеет, — непоследовательно заметил Воробьев и снова склонился над колесом. — Все, сейчас поедем. Можешь уже залезать.
Алина молча кивнула и собралась было последовать совету, но тут из-за забора вдруг раздался дикий рев шерстистого носорога, которому защемили причинное место:
— Молодые?! Где эти стажеры, на… Где эти ежи перепончатокрылые?!! Ну конечно! Они тут не при чем! У них тут, блядь, вечерняя сиеста! Они тут на опилках хрючат — аж забор шатается! Что нет?!! Я эту поебень раскручивать должен?! Это вы должны! Идите сюда — я вас любить буду! Вами же любить буду! До крови! Аж в десны упираться будет! Вы на хера вообще сюда пришли?!.. Ну, че вы застыли?! Антилопистей, гниды египетские!.. Чтоб вас…
Дальше в необъятную даль легких волжанских сумерек полетели настолько экспрессивные и фантастичные по своей сложности пожелания, что даже самые матерые зоофилы, некрофилы и прочие филы обрушились бы на асфальт в восхищенном обмороке. Алина и Виталий, как один, уставились на забор, потом потрясенно переглянулись.