Уйти, чтобы выжить

– Только руки держите на виду, и лук отдайте своей женщине, -услышали они.

Вера взяла лук из рук Борислава и, честно сказать, была удивлена такому требованию. Из слов говорящего понятно, что женщин он считает неспособными оказать сопротивление, а зря.

Из кустов вышел подросток, которому от силы можно было дать лет шестнадцать: рыжеволосый, зеленоглазый, с крупноватым носом на худом лице.

– Я не половец и никому причинять боль не собираюсь, -твердо произнес мужчина, глядя на подростка.

– Вот таких два не половца, которые тоже не хотели никому зла, чуть не изнасиловали мою мать и ранили отца, -процедил сквозь зубы юноша.

– Как зовут тебя, отрок?

– Святославом!-хмуро бросил юноша , не преставая держать натянутой тетиву лука.

– Что же, Святослав, веди нас к старшим, там и побеседуем.

Мальчик указал направление, и они двинулись в сторону леса.

Изба стояла на краю леса и была скрыта за деревьями так, что невозможно было его приметить издалека. Видимо, это и спасло от пожара, который прокатился по улице деревни и сжег все подчистую.

Из дома вышел хромой среднего возраста мужчина, опирающийся на палку, а за ним рыжеволосая женщина около сорока лет, державшая в руках двухлетнего ребёнка.

– Сын, ты кого привел?

– Плыли в лодке и что-то вынюхивали! –усмехнувшись, ответил Святослав.

– Кто будете?!
– строго спросил отец юноши

– Княжич Борислав, а эту девушку зовут Вера, она дочь воеводы Мирослава из соседнего поселения.

«Вот оказывается как зовут отца девушки, в теле которой я очутилась» -подумала Вера.

– Дочь Марьяши значит, -хмыкнул хозяин. –На мать сильно похожа. Заходите в дом. А ты Святослав лук- то опусти, негоже на родственницу оружие наставлять.

Мальчик недоуменно посмотрел на отца и лук опустил.

Глаза не сразу привыкли к полумраку, царящему внутри избы, но только немного обвыкшись, Вера огляделась. Эта избушка была намного меньше той, в которой они жили, но все было вымыто, выскоблено, а небольшая печь, стоявшая посередине комнаты, побелена. Жили небогато, это можно было судить по столу, двум табуреткам и широкой лавке, кроме этого другой мебели не наблюдалось. Была еще одна комната, но она была прикрыта тканью от посторонних глаз.

– Агния, собери что-нибудь гостям на стол.

Тут же хозяйка передала ребенка Святославу и стала хлопотать. На столе появилась каша, хлеб моченые яблоки и ягоды на меду. А вскоре и самовар оказался во главе стола.

Глава 14

Проголодавшись за время своего маленького путешествия, Вера с Бориславом поели и попили душистого чаю заваренного на душице с добавлением листьев земляники и мяты.

– Дядюшка Феофат, вы сказали Святославу, что я ваша родственница? Я не помню вас, –поинтересовалась Вера у мужчины, представившегося этим именем.

– Так ты, краса, и не должна помнить. Марьяшу, мою племянницу, сосватали за твоего отца в шестнадцать лет, а через полгода после свадьбы дед твой Агафон, а мой старший брат, упал в прорубь. Мы его, конечно, выловили, но он не оправился после этого и после тяжелой болезни умер. До последних дней его лихорадило, и кашлем захлебывался. За ним соседка вдова присматривала. Не велел он дочери сообщать, чтобы не тревожить зря, а как в забытье ушел никто и не стал говорить, не до этого было.

«Видимо, отец Марьяши пневмонию подхватил, а должного лечения не было, вот и помер несчастный», -подумала Вера, но вслух произнесла:

– Получается, мама даже не знала, что деда –то уже нет?

– Не знала, -тяжело вздохнул он.

– А бабушка?

– Она еще раньше умерла. После родов сына у нее началась родовая лихорадка, не спасли. Мальчонка родился слабеньким, месяца не дожил, тоже помер. Ты одна в семье была. Эх, жизнь!

Вера молчала, просто не знала, что сказать на такое откровение. Тишину прервал Феофат.

– А вы по какой надобности плывете или решили уехать с этих мест в город?

– Мы сейчас живем в лесном домике и решили там поставить баньку. Я один взрослый мужчина, поэтому решил сохранившийся пустой дом без хозяина перевести на наше место, а со строительством один не справлюсь. У Веры есть еще брат Радомир и маленькая сестренка Светлана, но Радомиру недавно исполнилось восемь, он пока не помощник в этом деле.

– Да, помог бы внучатой племяннице, но сам ранен был в ногу. Тут недавно недобрые люди приходили. Ходят по сожжённым деревням и грабят, сгребают все, что найдут в погребах. Мне не жалко, не пропадать же добру. Трое их было, грязные, одежда истрепана, вот и пожалели мы их. Агния на стол накрыла, я медовуху поставил, а они поняли, что кроме меня, жены и маленького ребенка дома никого нет. Пришлые решили, что раз мы встретили их как гостей, на этом не останавливаться. То, что их покормили и одели в чистую одежду, этого показалось мало, так они полезли к моей жене. Намекая, что им здесь понравилось, и они будут жить вместе с нами в этом доме, а баба, как они выразились, будет одна на всех, -желваки мужчины заиграли, губы сжались в тонкую полоску от нахлынувших воспоминаний. –Я кинулся на одного, когда Агния закричала, а они ранили меня ножом в бедро. Хорошо Святослав вернулся с охоты. Стрелой убил одного, потом второго, третий успел убежать.

– Обозлился народ, когда остался без семьи, без работы, Феофатушка, зло в душе расцвело. Сами не понимали, что делали, -тихо произнесла Агния.

– Все они понимали, видел какими голодными глазами провожали, когда ты на стол накрывала, -выплеснул свою боль хозяин. –Мне тогда надо было насторожиться, а я пожалел, думал, такие же погорельца, как и мы.

Чтобы увести разговор в другую сторону, Борислав ухватился за последние слова Феофата.

– Так вы тоже погорельцы? А мы думали это ваша изба?

– Здесь когда-то жила знахарка. Померла незадолго до нападения половцев. Мы как раз все поехали к родственникам Агнии в гости, сосед довез до тракта на своей телеге. Затем надо было пройти через лес, и мы были на месте. Пришли, а там деревни уже нет, все разрушено, а что не разрушено, то горит. Посидели немного на опушке и пошли обратно предупредить своих о напасти, да не успели. Пока нас не было, половцы сожгли и наше поселение. Приехали к догорающему большому костру. Со Святославом вдвоем собрали тела всех деревенских, сделали погребальный костер, а прах похоронили. Теперь здесь обитаем. А ты, Борислав, княжеский сын, почему ваше войско не освобождает нас от этой напасти? Набеги за набегами, скоро и есть будет нечего, поля засеять не успели, на что жить?…..

– Да я и воевал с ними, только ранило меня, а очнулся уже в плену у половцев. Били меня, за то, что сын я княжеский. Всю спину исполосовали. Сознание потерял, думали, что умер и бросили в лесу под кусты, а там меня любушка нашла, -он посмотрел на сидевшую рядом Веру с такой нежностью и любовью, что девушка зарделась и опустила голову.

– Непорядок, что не обвенчанные, а живете в одном доме.

– Клянусь, как единственному выжившему родственнику моей ненаглядной, что женюсь на ней. Люба она мне! Никогда не откажусь от неё.