Уйти и не вернуться

Рахимов, как и подобает гостю из западных областей страны, заплатил за чай иранскими туменами. Лишь получив плату, хозяин немного смягчился и спросил:

– Откуда ты пришел?

– Издалека. Мы совершили паломничество в Мешхед, а теперь собираемся перейти границу и найти наши семьи в Пакистане. Они убежали оттуда еще во время войны, пять лет назад.

Лицо краснобородого просветлело.

– Значит, вы теперь настоящие мешеди, – восторженно воскликнул он, – приветствую вас в своем доме!

Рахимов не ошибся. Рыжеватый хазареец, так обильно окрашивающий свою бороду красной хной, был ревностным сторонником шиитского направления в мусульманской религии. И паломничество в Мешхед воспринимал как деяние, достойное настоящего мусульманина.

Как известно, мусульмане-шииты живут в основном в Иране и Азербайджане. Они также встречаются в Афганистане, Ираке, Таджикистане. Большая часть мусульманского мира состоит из последователей суннитского направления и не столь ортодоксальна, как шииты. Вместе с тем различные направления одной религии, как правило, не сталкивают людей друг с другом, не заставляют их искать разрешения спорных теологических вопросов на поле брани. Во время войны Ирана с Ираком население арабского Ирака более чем на половину состояло из мусульман-шиитов, что не мешало им вместе с последователями суннитского направления сражаться против своих единоверцев, иранских мусульман-шиитов.

Но среди шиитов встречаются и некоторые направления «красноголовых» или «краснобородых», которые откровенно не приемлют постулатов суннитов, считая их вероотступниками и узурпаторами. Именно такого фанатичного шиита и встретили Рахимов с Семеновым в маленькой чайхане Зебака.

– Мы совершили долгий путь, очень долгий путь, – медленно произнес Рахимов. Семенов, не понимающий, о чем они говорят, молча следил за жестами и взглядами Рахимова.

– А почему молчит твой достопочтимый мешеди-друг? – спросил хозяин чайханы, кивая в сторону Семенова.

– Он немой, – быстро ответил Рахимов, – Аллах лишил его речи, когда он увидел все зверства «шурави», еще десять лет назад.

– Да будь они прокляты, безбожники, – гневно сказал хозяин чайханы, – и все их слуги в нашей стране.

– У вас в городе тоже были такие? – осторожно спросил Рахимов.

– Были, – мрачно сообщил «краснобородый», – теперь уже нет. После того как здесь появились люди Абу-Кадыра, да сохранится его жизнь на многие годы, все предатели и сомневавшиеся бежали отсюда. А остальные были вырезаны за одну ночь.

– Так нужно поступать со всеми отступниками, – горячо воскликнул Рахимов, – и только тогда мы очистим наши горы и нашу землю!

Его собеседник растрогался.

– Будь моим гостем, – сказал он. – Мой дом – это твой дом. Оставайся, отдохни у меня. Пусть и мои дети посмотрят на мусульманина, прошедшего такой долгий путь из Мешхеда до нашего Зебака.

– Благодарю тебя, добрый человек. А в самом городе спокойно?

– Сейчас да. Вокруг города ходят два крупных отряда. Один – Нуруллы, да будь он проклят Аллахом. Другой – Алимурата, которого я тоже не особенно люблю. Они забирают наших лошадей и коз, отбирают продовольствие, иногда даже стреляют в городе. У этих людей нет ничего святого. Они не верят ни в Аллаха, ни в совесть. Этих интересуют только деньги.

– Их у меня почти нет, – с улыбкой поспешил заметить Рахимов, – поэтому они не будут останавливать бедных паломников.

– Возьми обратно свои деньги, – протянул тумены хозяин чайханы, – здесь сегодня ты мой гость.

– Спасибо тебе, добрый человек. Но мы не можем остаться. Наш путь очень долог и утомителен. И впереди нас ждут новые дороги, – сказал традиционную фразу Рахимов.

– Тогда останься пообедать, – предложил «краснобородый».

Рахимов, кивнув, вынужден был согласиться. Семенов внимательно следил за интонациями говоривших, не расслабляясь ни на секунду.

За обильным обедом хозяин чайханы подробно расспрашивал о Мешхеде, о его мечетях и улицах. Рахимов, действительно дважды бывавший в Мешхеде, довольно обстоятельно рассказывал обо всем, создавая у собеседника полное впечатление своей информированностью и знаниями.

Вместе с тем он постоянно мучился отсутствием информации в городе о Падериной и Чон Дине. Наконец он осторожно спросил об этом хозяина дома:

– Скажи мне, благословенный и щедрый хозяин, не появлялась ли здесь супружеская пара из Кандагара, которая вместе с нами совершала паломничество, а теперь шла впереди нас в Карачи.

– Нет, – удивленно вытаращил глаза «краснобородый», – я никогда не слышал о них. Но если ты хочешь, я пошлю своего мальчишку в караван-сарай, пусть узнает, не было ли здесь еще одного мешеди.

Караван-сарай в таких местах заменяли гостиницы и рестораны, предоставляя весь комплекс услуг.

– Не нужно, – торопливо отозвался Рахимов, – мы не хотим более тебя утруждать. Благодарим за твое угощение, щедрость, гостеприимство. Пусть Аллах пошлет твоему дому счастье и процветание.

– И тебе желаю счастья, и твоей семье, твоему дому, – приложил руку к сердцу «краснобородый», – пусть твой путь будет легким, да не устанут твои ноги, да будет ясной твоя голова.

Они еще долго говорили друг другу цветистые восточные выражения, пока наконец Рахимов не попрощался окончательно и, кивнув Семенову, заторопился на торговую улицу.

В результате осторожных расспросов он уже знал, где примерно находится эта улица с лавкой Али-Рахмана и как ее можно найти.

Полуденное солнце, не столь жаркое, как внизу, в пустынях и на равнинах, все равно пригревало довольно сильно, и Рахимов чувствовал, как потеет в своей подбитой верблюжьей шерстью толстой куртке.

На торговой улице было пусто и только большие жирные мухи садились на разрезанное баранье мясо. Стоявший около него равнодушный мясник даже не посмотрел в сторону подходивших незнакомцев. Равнодушие и гостеприимство были основными чертами горцев в этой части страны. Если путник просил о помощи, любой хозяин дома готов был разорваться на тысячу мелких кусочков, но услужить гостю. Однако если гость по каким-либо причинам не хотел разговаривать или рассказывать о себе, горец никогда не настаивал, считая, что подобное поведение противоречит традиционной сдержанности чувств, и оставался равнодушным, безучастным к любым проявлениям чудачества своих гостей. После того как Рахимов подошел совсем близко, он наконец повернул голову.

– Салам аллейкум, – приветствовал его Рахимов.

– Валлейкума салам, – сдержанно ответил мясник, – что тебе нужно?

В традиционном восточном приветствии были заложены слова: «Привет тебе во имя Аллаха», и ответ бывал приблизительно такой же: «И тебе привет именем Аллаха».

– Я ищу мужчину с женщиной. Они, как и мы, совершали паломничество в славный город Мешхед.

На этот раз он ошибся. Мясник оказался суннитом. Он разозлился и, не теряя достоинства, спросил:

– Какие мужчина и женщина? Я не видел здесь таких. И не знаю, о ком ты спрашиваешь. Иди с миром.