Уйти нельзя остаться
Шрифт:
Лера улыбнулась. Верик мало изменилась: она всегда отличалась пылким темпераментом.
– «Эротическая дружба», так тоже бывает.
– Ты не сравнивай! То, что Кундера описывал, – совсем другое! Там им обоим действительно ничего друг от друга не нужно, кроме секса! А ты любишь мужика, как нормальная женщина, и все тебе от него нужно, все-превсе! Только ты вбила себе в голову, что у вас никакого будущего нет, вот потому дурью и маешься! А почему его нет, этого будущего, Лерик? Почему? Кто сказал, что нет? Бери да переезжай сюда! Что тебя держит в Америке? Дети? Так они уже большие! Будешь навещать время от времени, а то и сами пусть прилетят,
Лера обошла столик, обняла подругу. Не имело никакого значения, согласна она с ней или нет. Важно было другое: Верик разделила ее печаль. Старалась подружку поддержать. И Лера была безмерно благодарна ей за это.
…Она не стала рассказывать Верику о четвертой смерти. Надо сначала разобраться самой. Она устала слушать скептические замечания. Доказательств у нее нет – так пока, слова на слова. Ни к чему грузить Верика своими домыслами…
Даже если Лера была уверена, что это не домыслы.
Вечер в квартире Данилы – без самого Данилы – оказался тоскливым и неуютным. Она слонялась по комнате, не зная, чем себя занять. Неожиданно обнаружилось, что без него ей худо, особенно в его квартире, где все дышало им… Глупые, глупые люди! Как мы умеем усложнять себе жизнь! Казалось бы, любишь – ну и люби на здоровье! Отдайся своему чувству, наслаждайся близостью любимого, радуйся!
Куда там – на что-то обижаемся, чем-то недовольны. А с другой стороны, как иначе? Если Данила ушел, значит, не хотел вникать в ее «мелочи». Значит, ему все равно, отчего она расстраивается! И как же не обижаться?!
Лера ходила от вещи к вещи, рассматривала. Пока Данила был тут, ей и в голову не пришло изучать его квартиру, но сейчас она была одна. Рассмотрела фотографию его родителей на книжной полке… Перебрала кассеты… Провела пальцем по корешкам книг – у него оказалось довольно много эзотерической литературы, она только сейчас заметила, а Данила никогда не говорил с ней на эту тему… За свою жизнь Лера почитала две-три вещи подобного рода – они оттолкнули ее проповедническим тоном, которым автор-всезнайка поучал свою «паству», как правильно жить. А что Данила пытается в них вычитать?
Поступил ли он в соответствии с тем, что говорят эти книги? «Какими бы ни были твои эмоции – они твои, и я принимаю их как должное» – так он сказал. Это оттуда, из книжек?
С другой стороны, он оставил ее одну, чтобы у нее больше не возникало поводов для раздражения. Не стал раздражаться сам в ответ, не стал упрекать ее, просто дал ей перевести дух. Разве это не мудро?
Наверное, мудро. И даже очень, особенно если учесть, что она себя уже чувствует виноватой и тоскует по нему…
Может быть, он даже на это рассчитывал? Если так, то очко!
Желание ему позвонить и позвать стало настолько сильным, что она несколько раз бралась за телефон – и каждый раз ставила трубку на место. Несерьезно как-то… То ей с ним трудно – теперь без него плохо. Чего ты хочешь, Лера, в конце-то концов?!
Она знала чего: сказки. Той, которая была в Тунисе. И чтобы при этом она длилась вечно.
Но Лера знала, что сказок не бывает. И заставила себя прекратить делать круги вокруг телефона, села к столу, достала фотографии одноклассников и принялась размышлять.
Если четверо погибших не были связаны общим бизнесом… Юра обещал разузнать в два дня, один уже прошел. Позвонит ли он ей завтра? Послезавтра?
Два дня – это как?Итак, если четверо погибших не были связаны общим бизнесом и если убийца не псих, которому шепчут «голоса», что он должен извести бывших одноклассников по порядку, тогда в его действиях должна быть другая логика. А именно, как Лера уже предположила: он охотится за Компашкой. В таком случае он не тронет ее, Леру, а перекинется на средний ряд, где на первых двух партах сидели Юра с Ингой. За ними Роберт (он же Боб) с одной девочкой, в Компашку не входившей. И дальше на тот ряд, который у стены: первую парту в нем занимали Максим и Дима, а за ними Коля, ничем не примечательные ребята, которые подобострастно заглядывали в глаза Юрке Стрелкову и подражали ему дерзкими высказываниями на уроках – за право находиться в его орбите и считаться членами Компашки… Юра давно научился держаться барином, подумала вдруг Лера. Просто раньше ему хватало вкуса это скрывать – пренебрежение к «суете сует» входило в его имидж. А теперь, видимо, не входит. Вот и вся разница…
В Юриных интересах – прямо скажем! – разузнать побыстрее то, о чем просила его Лера! Если она права в своих догадках, то Юра окажется следующей жертвой!
Но если она права в своих догадках и дело в Компашке, то им кто-то мстит… За что же, интересно?! Учитывая их положение в школе – высокопоставленные хулиганы, – они могли, конечно, и обидеть, и оскорбить не так уж мало народу… Девочка, которую соблазнил и бросил Юрка? Учительница? Пионервожатая? Но тогда при чем тут вся Компашка?
Или… Карен намекал на групповуху. А вдруг это запоздалое раскаяние кого-то из девочек, жертв Юриного обаяния? Или какой-то мальчишка, который Юрой – светочем и почти что богом – и преданной ему Компашкой был презираем и унижаем? А теперь решил взять реванш, отомстить?
Прямо скажем, все эти предположения страдают одним общим недостатком: с чьей бы стороны ни была месть, она слишком запоздала. На двадцать с лишним лет! Трудно поверить.
Но мало ли…
«Надо поговорить с Робертом, – подумала Лера. – Может, он что-то знает…»
С этой мыслью она и заснула.
Наутро она ее не забыла. Просмотрев список телефонов и адресов, который сделал для нее услужливый староста класса Миша Пархоменко, она набрала номер Роберта. Карен говорил, что он уже должен вернуться из командировки, и, если повезет…
Повезло. Боб откликнулся и даже, кажется, обрадовался, когда Лера предложила встретиться.
– Карен грозился организовать посиделку с тобой, но так пока и не организовал…
– Да, он что-то молчит… Но смерть Кости… Можно понять… – откликнулась Лера.
– Пусть мертвые хоронят своих мертвецов. Встретимся вдвоем – еще лучше! Жена и сын на даче, никто не помешает нам поговорить… – сказал Роберт. – Приезжай ко мне завтра, часикам к пяти, идет?
«Удивительно, – подумала Лера, – как будто это я любовное свидание назначаю, которое надо скрывать от жены!»
Но не ее дело вмешиваться в странные отношения, в которых ревнивые жены могут тебя агрессировать… ой, так не говорят, кажется, по-русски… ну, неважно! …потому что их больному воображению мерещится, что всем без разбору женским особям на свете вдруг оказался потребен их муж, их собственность!
– Идет, – ответила она Роберту.
…Роберта Лера не узнала. Высокий рыхлый мужчина с наголо обритой головой, с бледным одутловатым лицом и большими мягкими руками, он смотрел на Леру с нескрываемым удивлением.