Уйята. Книга 1

— То есть гипотетически у меня есть братья и сестра? — задумалась Ника.

— Это вряд ли, детка. Всё кровное потомство Янмэй пропало через три года после твоего рождения. Но надо верить в лучшее.

Ника серьезно расстроилась. Влад сочувственно молчал. Лана, немного подумав, добавила:

— Знаешь, когда вы вчетвером появились на свет, тот лимонный волчонок впервые за долгое время оживился, начал проявлять хоть к чему-то интерес, заулыбался. И всё время лез к твоей кроватке, норовил тебя потрогать. Но он же волк, а ты кролик! И я испугалась, что он хочет с тобой что-нибудь нехорошее сотворить, пока твою маму таскают на исследования. Время шло, а он все не успокаивался. Возился с тобой. Кормил. Гулял. Играл. Но я понимала, что это вопрос времени. Глаза у волчонка уж больно жадные были.

Когда тебе было четыре годика, лаборатория загорелась, и всех уйятов прогнали во двор. Мы же образцы, нас нельзя было потерять. Люди принялись спасать документы и оборудование.

Волчонку тогда было лет одиннадцать-двенадцать. Он стоял, смотрел на пожар, насмешливо улыбаясь. И крепко держал тебя за руку, чтобы ты не вздумала туда побежать играть. Тебе пламя нравилось, такое яркое и теплое. Другие дети, ровесники волчонка, тоже молча наблюдали, как расползается огонь по стенам, будто ничего интереснее в своей жизни не видели. Словно под гипнозом. Я сразу поняла, что это его рук дело, больше такое провернуть было некому. Уж очень он был хитрый: сколько бы тебя отдельно от других детей ни запирали, он всегда оказывался в комнатке, где стояла твоя кроватка. Спал на полу прямо под ней. Били его за это, конечно, но он продолжал так делать каждую ночь.

Пока сотрудников лаборатории не было рядом, я вырвала тебя из рук волчонка. Он был очень на меня зол, рычал, царапался и кусался, но мне было всё равно на травмы, порезы и ушибы. Я сумела убежать, потому что боялась, что единственную чистокровную дочку моей подруги убьет потомок Черного волка. А девочки-кролики слишком ценны для уйятов, чтобы их отдавать кому попало.

Потом я добралась до Хэйхэ, а оттуда — в Благовещенск. Он-то и был моей целью. Только река нас разделяла. А в России мне уже помогли потомки уйятов, которые сбежали раньше и сумели наладить нелегальный канал транспортировки земляков из Китая в Россию.

Мне дали новое имя, сделали новые документы… Даже годы рождения нам обеим подправили. Поверь, я не хотела, чтобы ты знала, как появилась на свет. И всегда искренне считала тебя своей дочкой. Даже назвала тебя, как всегда хотела назвать своего нерожденного первенца…

— Мам, прости, я не знала…

— Да ладно, что плакать по ушедшим дням. Значит, он всё же нашел тебя. Очень жаль. Хотя я и тебя, паренек, помню тоже, — обратилась Лана к Владу. — Сколько мы не виделись? Лет 15–16? Или меньше? Или больше? Не помню. Когда вас с матерью из речных камышей вытаскивали, от вас так сильно разило лимоном… Ты тогда совсем маленьким был… Но лимон… убийственный.

— Это потому, что Гуожи нас с мамой спас. Перевез в лодке на другой берег, хотя ему был дан четкий приказ нас расстрелять, — вздохнул Влад. — Он тогда в пограничной команде с гаммами, видимо, был. Рослый такой парень… А папу Балинду спасти не сумел. Папа Ян сам справился, доплыл позже. Но папа-дом… Он погиб.

Да и Гуожи здорово досталось. Это я сейчас понимаю, что его организм на меня среагировал и неосознанно выпустил феромоны, привлекая, хотя муж был на «блокаторах». В общем, запах его и погубил: свои же подстрелили.

— А я тогда знатно испугалась, — призналась Лана. — Не знала, что и думать. Запах лимона. Плюс твои родители тоже волки, хоть и какие-то странные. К тому же в тот день всё пошло наперекосяк. Мы должны были принимать очередную партию беженцев, а китайским пограничникам каким-то чудом стало известно место погрузки. Стрельба, суета, бег, дым… Ужас, что творилось. Я думала, там, в камышах, и останусь лежать навсегда, молилась, чтобы выползти просто живой; неважно, в каком состоянии, но живой, потому что мне Нику надо было на ноги поднимать. Нельзя ей в общий детский дом было категорически. Гляжу — вы с мамой в камышах шуршите. Ну я тебя на руки хвать, женщине шепчу, чтоб ползла за мной. Еле выбрались. Вывалялись в грязи, как свиньи. Зато живые остались. Ты уже тогда принюхиваться ко мне стал, к матери категорически отказывался возвращаться. Плакал сильно, какого-то лимона звал. Вот я и испугалась. Мало ли, вдруг дальняя родня Черного волка.

— От вас приятно пахло жасмином, — смущенно пояснил Влад.

— А, так ты на запах дочурки так среагировал? Ясно, — задумчиво произнесла Лана. — Но он же был очень слабый, только формировался…

— Насколько я помню, он был очень сладкий и нежный. Как леденец.

Лана усмехнулась.

— Маленький, да удаленький, да? Сразу унюхал будущую жену?

— Ну тогда я не знал, что это моя жена. Просто хотелось нюхать и нюхать. И полизать, и пожевать, чтобы лучше понять вкус. Говорю же: пахло, как конфета. Конфета с цветочным привкусом.

Ника расхохоталась.

— Ох, Влад… Ты ничуть не изменился. Все надо прочувствовать ртом и языком, да?

— Угу, — согласился парень.

— Но я тебя не помню совсем, — призналась Ника. — Знаю, что когда мы жили в Благовещенске, у нас иногда ночевали странные люди. Но ни тебя, ни твою маму вообще не могу вспомнить.

— Я ж тогда был малышом. У меня запаха совсем не было, вот и не помнишь. А я тебя помню. Такая пухленькая девочка, щечки умильные… Ты спала, прижав к себе игрушку. То ли мишка, то ли заяц, то ли кот…

— Котозаяц, — уточнила Лана. — Я его сама связала.

— Возможно, — не стал спорить Влад. — Я помню, что это было что-то большое и яркое. А еще помню, что во сне Ника пускала слюни. Мне это показалось очень милым.

Ника покраснела. Застыдилась.

— Более неромантичного момента знакомства сложно представить, — язвительно произнесла она. — Будущая жена спит и пускает слюни. И так крепко спит, что даже жениха не учуяла.

— А по-моему, как раз романтично, — вздохнула Лана. — Эх, ребятки… что ж вас так с Черным волком-то угораздило попасть… Жили бы себе и жили, горюшка не знали…

— Уйятам без третьего нельзя, — серьезно заметил Влад. — Тем более, мы познакомились на клановой территории Гуожи.

— Этого я и опасалась… Черные волки — лоянский клан. А Ника прямиком в логово к этому монстру поехала. Сама. Я с самого начала говорила, что ее подруга Лена слишком сладко поет.

— Ну Лена как раз сама была в шоке, — призналась Ника. — Она такого исхода не ожидала. Сильно переживала. Не за меня, правда. А за проваленную миссию. Но это детали. Без подробностей. Мам… можно мы у тебя какое-то время поживем? Я на работу устроюсь, и мы с первой зарплаты честно уйдем на съемное жилье.

— Ника, — серьезно произнесла Лана. — Прости, доченька, но в этой квартире для тебя места нет. Во-первых, мы банально не сможем ужиться из-за вашего запаха. Он невыносим. Я и сейчас еле стою на ногах, меня тошнит, голова кружится, а представь, что будет, когда вы с Владом будете оба в квартире сутками торчать…

Во-вторых, у меня в голове не укладывается, как ты, кролик, живешь с двумя волками, один из которых на треть — гиена, а второй — Отступник. Как ты можешь спать с тем, чьи предки уничтожили почти всех наших предков?