Узел-2

Чеченец будто не замечал наставленного на него оружия. Он шел неровными шагами к Игорю. Попытался что-то пробормотать, но на губах появилась только розовая пена. Чеченец уже почти вплотную подошел к Игорю, отнял залитую кровью руку от груди, обнаружив там обширную рану... и издох. Упал прямо Игорю на руки, вымазав ему кровью всю рубашку.

Игорь брезгливо откинул от себя труп.

– Армен!
– крикнул он.

– Иди сюда, Игорь!
– голос друга был совсем рядом.

Когда Игорь зашел в эту комнату, он застал там следующую картину:

Пятеро лиц кавказской национальности стояли на коленях в ряд, держа руки на затылке. Вдоль ряда прохаживался Армен, держа винтовку наизготове, на ремне, прямо как заправский фашист времен второй мировой. А в углу, съежившись... Игорь был на грани, чтобы простить ей все. Сжавшись в комочек, забившись в угол, на полу сидела его любимая, испуганно глядя по сторонам. Заметив Игоря, она вскочила и запричитала, почему-то стоя на месте:

– Тебя ранили, дорогой? Тебе больно?

Э-эх, как Игорю хотелось сказать "Да! Ранили! Очень больно! Сегодня ночью!"...

– Это не моя кровь.
– сказал он хмуро.

– Так...
– Армен с интересом наблюдал за странной встречей. Он был достаточно умен, чтобы не влезать, видя, что ни Ольга, ни Игорь, не спешат заключать друг друга в объятия.
– Ладно, езжайте домой.

– А эти?

– спросил Игорь, махнув на чеченцев.

– Это не твоя проблема...
– сказал тихо и твердо Армен.

Игорь подошел к нему и пожал руку:

– Спасибо, Армен. Век не забуду.

Армен внимательно посмотрел ему в глаза...

– Потом сочтемся.
– он отдал ему ключи от своей машины.

Вот так... Дружба дружбой... Мафия никогда не прощала своих долгов.

– Поехали.
– Игорь подошел, стараясь не смотреть ей в глаза, и, взяв за рукав, повел.

В машине, она попыталась дотронуться до его щеки.

– Ты не простишь меня никогда...

– Да... сейчас ты начнешь говорить о том, что была дурой, что это не повторится...да?
– он посмотрел на ее удивленное заплаканное лицо с размазанной тушью. Видимо, это она и собиралась говорить.

>Игорь, на твоей кровати... Стонала, извивалась... Ей так нравилось...

>Пока ты выкладывался в Америке, вытягивал жилы... на твоей любимой

>простыне, в вашем с ней гнездышке...

Он резко отвернулся.

– Мать вся испереживалась. Сейчас я отвезу тебя к ней.
– сказал он сквозь зубы.

>А потом поеду в пустой дом... Где меня ждет верный пес... Мы

>посмотрим с ним телевизор...

Таким был не самый лучший день Игоря Hиколаевича Шебутова.