Узел времён

Некоторое время Леонсио и Байяконди перешептывались на щелкающем языке, а потом коренастый Тарахануа зачерпнул деревянным половником хорошую порцию айяхуаски из помятого котла и вылил ее в тыкву-горлянку, которая должна была послужить для Леони чашкой.

Взяв горлянку двумя руками, Леони поглядела на красно-коричневый блестящий отвар. Желудок дернулся, а глаза заслезились, когда она почувствовала его запах. Но когда пришло время выпить его — а все собравшиеся начали пить одновременно, по знаку Руапы, — Леони удалось не оставить ни капли драгоценного напитка. Она понимала, что это единственный шанс встретиться с Рией.

Ужасный вкус остался во рту, густая, как патока, жидкость обволокла гортань, навязла в зубах и обожгла горло, опускаясь в желудок. На мгновение девушка почувствовала, что сейчас ее вырвет, но она знала, как с этим справиться. Отпив глоток воды, чтобы прополоскать рот, Леони не стала выплевывать ее, а тоже проглотила, чтобы не пропало ни капли айяхуаски.

Пользуясь затишьем, пока ветер времени не унес ее, она представила себе лицо Рии.

Глава 88

Слушая рассказ трех женщин, Рия почувствовала, как в ее сердце рождается холодная ярость. Она все больше понимала, что задач, требующих немедленного решения, становится все больше.

До этого момента Рия думала только о том, как довести ее разношерстное «племя» из пятнадцати сотен людей на северо-запад, к Тайному Месту. Если духи будут хранить их, то они не встретят разведчиков Иллимани и их боевых отрядов, и все в целости и сохранности окажутся в безопасности еще до исхода ночи. Даже если они столкнутся с врагом, у нее достаточно воинов, чтобы справиться с одним из отрядов Иллимани.

Но теперь перед ней встал мучительный выбор. Узнав об ужасных последствиях нападения на стойбище Навин, находившееся к юго-востоку от их нынешнего местоположения, почти на таком же расстоянии, как и Тайное Место, она задумалась.

Исходя из рассказанного женщинами, было понятно, что пять сотен воинов под командованием Марту и Саккана этой ночью никуда не двинутся. Они так уверены в своей силе, что позволили себе вдрызг напиться и наслаждаться пытками, убийствами и насилием над беззащитными людьми. Они могут спокойно спать посреди разрушенного ими стойбища, наполненного холодеющими трупами убитых, а завтра отправиться к Сульпе, чтобы доставить ему плененных детей.

Рия не могла позволить безнаказанно убивать невинных людей, и она ведь дала обещание этим несчастным женщинам. Она действительно хотела вернуть им детей, если ей это удастся, и дать им надежду. Но были и другие причины для принятия такого важного решения. Если их не остановить, Марту и Саккан продолжат свои зверства, уничтожая другие племена и захватывая еще больше детей, чтобы принести их в жертву Сульпе. Если сейчас Рия поведет людей прямиком в Тайное Место, она обречет на мучения и смерть тысячи невинных. Рано или поздно ей придется сразиться с этими близнецами. И лучше сразиться с ними сейчас, поставив свои условия и использовав фактор внезапности.

Кроме того, Рия понимала, что решающая битва еще впереди и нужно сделать все, чтобы они вышли из нее победителями.

Сульпа захватывал земли, где люди жили радостно и свободно, превращая их в выжженные пустыни страха и отчаяния. Никто не мог воспрепятствовать ему в уничтожении людей и пожирании их душ. Чем шире распространялись смерть, страдания и запустение, тем сильнее он становился. Рия прекрасно понимала, что его главной целью были Уродцы, которых Иллимани называли Светом на Западе. Рия знала от Дриффа, что Сульпа черпал силы в каждом убитом, и он будет продолжать уничтожать людей, пока здесь не останется ни одного живого человека.

Пока все шло согласно его кровавому плану. Но пришло время прекратить это кровавое безумие.

Марту был любимым военачальником демона, по словам Дриффа, и, возможно, в скором времени должен был возглавить всю армию Иллимани. А сейчас Марту, Саккан и пятьсот их воинов всего лишь в одном дне пути от нее.

Рия решила, что надо уничтожить их всех.

Объяснить этот план товарищам было нелегко.

Как она и ожидала, Дрифф тут же согласился. С оговорками согласился и Себитту. Но Лигар и Бонт высказали сомнение в том, что эту битву можно выиграть.

Пройдя туда и обратно вдоль колонны, Лигар в точности посчитал количество воинов. У них было триста шестьдесят три человека, способных сражаться, из них двести четырнадцать — лучники, и всего лишь сто сорок девять тех, кто может принять рукопашный бой. Так что Иллимани не только превосходили их в целом, но и втрое — по количеству воинов, способных выдержать прямое столкновение.

— Это даст им огромное преимущество, когда они подойдут близко и луки окажутся бесполезны, — сказал Лигар. — Я не понимаю, каким образом мы можем победить их, и не считаю правильным ввязываться в совершенно безнадежное дело. Мы не можем сейчас проиграть.

— Мы не проиграем, — тут же возразила Рия, пытаясь скрыть раздражение. — Мы победим. Да, у нас две сотни лучников, больше половины наших воинов. Но это же не значит, что лучники не могут драться врукопашную.

У них есть копья, дубины, ножи. Они знают, что делать, когда дойдет до рукопашной. А теперь подумай, Лигар. Две сотни лучников, у каждого по два десятка стрел, так? Четыре тысячи стрел. На пять сотен Иллимани, у которых луков вообще нет. Нужно только подобрать правильную позицию, и тогда нам, может быть, удастся избежать рукопашной.

— У Иллимани нет луков, поскольку они им ни к чему, — буркнул Бонт. — С этими копьеметалками они бросают копья дальше, чем могут долететь стрелы. Они пригвоздят большинство нас прежде, чем лучники успеют выйти на расстояние выстрела.

— Естественно, я об этом думала, — ответила Рия, стараясь не злиться. — У нас есть Муараг, Аранчи и Норо, которые поведут нас. Нам ничто не мешает подобраться к стойбищу Навин за ночь и вывести лучников на позиции еще до рассвета. Иллимани напились и не ждут нападения. Если нам повезет, мы перебьем их спящими.

— Мне все равно не нравится соотношение, — пробормотал Лигар. — Пятьсот против трехсот шестидесяти. Не понимаю.

— Ты неправильно считаешь…

— Хорошо, пятьсот против трехсот шестидесяти трех. Какая разница?

— Ты меня не понял. Это количество мужчин– воинов, но у нас еще почти две сотни женщин-Мерел, вооруженных, и я думаю, они тоже хотят вступить в бой. Они будут биться, как разъяренные кошки.

Их спор все продолжался, то вслух, то с помощью мыслеречи. Тем временем солнце уже заходило, а Уродцы так и не высказали своего мнения. Наконец Рия прямо спросила их.