Уж эти мне мужчины

– Но откуда вам все это известно? – спросил Вася. – Ведь наверняка мафия, похитившая заложников, держит эту информацию в секрете.

– У меня были свои дела с Серым Кардиналом, – сказал Папа Сочинский. – Воры в законе тоже должны вкладывать свои деньги, следуя веяниям времени, и похищение Степана Ивановича отчасти было организовано, чтобы выбить почву у меня из-под ног.

– Но кто за этим стоит? – нетерпеливо спросил Джокер.

– Леонид Борисович Родин, бывший секретарь райкома по кличке Генсек, ныне глава новой сочинской мафии, – мрачно ответил Папа Сочинский.

Леонид Борисович Родин остановил тяжелый взгляд водянистых глаз на подергивающемся от страха лице Рябого.

– Что значит, вы его упустили? – пока еще спокойным голосом, в котором уже угадывались истерические нотки, спросил он своего подчиненного.

– Я не понимаю, куда они делись! – воскликнул тот. – Я видел, как они вышли из номера, где была убита девушка, в руках маркиза была дорожная сумка, они сели в лифт, но, естественно, я не мог сесть в лифт вместе с ними! Мои люди перекрыли все входы и выходы – основной вход, служебные, проход через подвал, но ни один человек, подходящий под описание маркиза, не проходил через них! И в то же время, когда милиция начала обыскивать гостиницу, ни Альберто де Арнельи, ни этой сопровождающей его парочки из четыреста двадцатого в гостинице не оказалось!

– А ты поставил своих людей у пожарной лестницы, у окон первого этажа, у окон туалетов? – прошипел Генсек. – Ты что, со мной в игрушки играешь?

– Вообще-то мы наблюдали за окнами, – неуверенно ответил Рябой. – Это какая-то дурацкая накладка. Не понимаю, что произошло.

– Эта дурацкая накладка может стоить тебе жизни! – рявкнул Леонид Борисович. – Даю тебе сутки на то, чтобы отыскать маркиза, взять его под наблюдение и не спускать с него глаз! Вон отсюда.

– Уже ухожу, – пробормотал Рябой, испуганно пятясь к двери.

– Все кончено! Мы в лапах коммунистов! Мы никогда не выберемся из этой кошмарной страны! – патетически воскликнула Мириам, падая на кровать гостиничного номера. – Это ты во всем виноват! Ты притащил меня сюда! – обрушилась она на Хосе Мануэля.

– Я? – удивился журналист. – По-моему, это ты собиралась преследовать Альберто по всему миру!

– Никто не просил тебя говорить мне, что он в России. Заладил тоже: «Журналистская этика, журналистская этика», а стоит тебя потрогать за член, так вся твоя этика побоку!

– Смотря кто трогает, – примирительно улыбнулся Чема. – У тебя это здорово получается. Кроме того, нас просто вежливо попросили задержаться на пару недель, пока дело не прояснится. Все-таки мы главные свидетели.

– Лучше скажи – подозреваемые, – завизжала Мириам. – Эти коммунисты готовы упечь в тюрьму любого – мне об этом говорил сам Лоренцо Сарасола, а он даже «Архипелаг ГУЛЯК» читал.

– «Архипелаг ГУЛАГ», – поправил ее Хосе Мануэль. – Зря ты беспокоишься. Времена уже не те, к тому же у власти теперь не коммунисты, а демократы.

– А Ельцин, по-твоему, кто? Зеленый? – завелась Мириам. – Да что ты вообще смыслишь в политике? Ты небось и «Архипелаг ГУЛЯК» в глаза не видел!

– «Архипелаг ГУЛАГ», – терпеливо поправил журналист. – Ты бы чем скандалить, лучше бы об Альберто побеспокоилась. Представляешь, каково ему сейчас!

– И вспоминать не хочу об этом убийце, – взвизгнула Мириам. – Подумать только, зарезал бедную девушку только для того, чтобы не жениться на ней!

– Что ты несешь! – удивился Хосе Мануэль. – Да Альберто рыбу выпотрошить не способен, не то что девушку зарезать. Уж я-то его хорошо знаю!

– А кто же тогда ее зарезал? – резонно поинтересовалась модель.

– А я почем знаю! – воскликнул Чема. – Но уж точно не Альберто. Сама подумай – богатый иностранец в России. Наверняка его подставили и похитили, чтобы содрать с него пару миллионов долларов.

– Ты думаешь, что Альберто похитили? – Мириам постепенно приходила к мысли, что это могло быть и правдой.

Она представила себе, как отыскивает подвал старого заброшенного дома, где лежит связанный и изголодавшийся Альберто, как она срывает путы с его ног и рук и покрывает поцелуями его лицо, а затем маркиз клянется ей в вечной любви и на коленях умоляет стать его женой…

– Так что ты тут расселся! – подпрыгнула на месте модель. – Идем!

– Куда? – растерянно спросил Хосе Мануэль.

– Как – куда? Спасать моего жениха! – решительно заявила Мириам, направляясь к двери.

Костолом схватил за грудки и подтянул к себе перепуганного служащего, дежурящего за регистрационной стойкой.

– Если ты и дальше будешь валять дурака, я оторву тебе яйца и поджарю их на медленном огне! – прорычал он. – А ну, отвечай, где находится моя девушка! – Гарик сунул ему под нос фотографию Арлин в облегающем черном платье. – Учти: ответишь быстро и четко – получишь пятьдесят долларов, не ответишь – лишишься яиц, – напомнил Костолом. – Выбирай!

– Я бы и рад помочь вам, – пробормотал служащий, которого слегка взбодрила мысль о пятидесяти долларах. – Но ее даже милиция не может найти!

– Милиция? Машу ищет милиция? – удивился Костолом. – Почему?

– В связи с этим ужасным убийством, – закатывая глаза, прошептал портье.

– Пожалуй, я все-таки убью тебя! – проревел Гарик. – Мне уже нечего терять!

– Зачем же убивать! – заскулил дежурный. – Я же рассказываю.

– Ты не рассказываешь, ты мне душу выматываешь, – пояснил Костолом. – А ну излагай в двух словах, что тут произошло!

– Да-да, конечно, – с готовностью откликнулся служащий. – Позавчера ваша девушка появилась в гостинице с симпатичным высоким молодым человеком, и они сняли смежные люксы.

– Хорошо, что не номер для новобрачных, – проворчал Гарик.

– Я могу продолжать? – опасливо поинтересовался дежурный.

Костолом издал полурычание-полустон, который служащий воспринял как положительный ответ.

– Так вот, на следующее утро ваша девушка познакомилась с испанским маркизом, они пошли в ресторан, провели вместе весь день, а потом направились к ней в номер.

– С испанским маркизом? Ты что, издеваешься надо мной? – озверел Гарик.

Служащий обиделся.

– Вы же сами хотели, чтобы я кратко изложил вам события, предшествующие убийству, – заметил он. – Если вы не в состоянии выдержать суровую правду, может быть, вы просто заплатите мне пятьдесят долларов и оставите меня в покое?

Костолом попытался взять себя в руки.

– Я могу выдержать суровую правду! – рявкнул он. – Это я тебя не могу выдержать! В задницу твои лирические отступления! Что было дальше?