Ужас острова Дункан

— Справедливо, — тяжело дыша, сказала я, преодолевая последние ступеньки и останавливаясь перед тропинкой, которая вела к большому каменному дому.

— Я люблю возиться с двигателями, — продолжал он. — Молли в них ничего не понимает и знает это. В таком месте без моторных лодок не обойтись. «Гранат» — лучшее морское судно в этих краях, а катер как новенький. Правда, кое-что я не люблю делать. К примеру, рубить дрова или копать землю в саду. Но когда я в настроении, берусь за лопату, чтобы она не оставалась без зелени или тепла. То же самое можно сказать про Бет. Ей нравится готовить и пасти весь день овец в лесу. Зато она ненавидит возиться но дому. У нас полное взаимопонимание: ты отдаешь, ты получаешь. Тебе понятно?

— Что-то вроде коммуны, — сказала я. — Никто никому ничего не должен.

— Точно, — самодовольно произнес он. — Мы не претендуем на ее собственность, а то потребовали бы свою долю.

— Но что здесь делают другие?

Джефф внезапно остановился, и я налетела на него, задев фонарем одну из сумок в его руке.

— Эй! — закричал он. — Поосторожней с этим. Она может рвануть!.. Другие? Какие другие? — Он поставил сумки на землю и, нахмурившись, уставился на меня. Я заметила, что глаза у него очень черные.

— Говорят, что на Дункане видели чужих людей.

— Говорят? Кто именно? — потребовал ответа Джефф.

— Какое это имеет значение, — пожала я плечами. — Я слышала в автобусе. Один рыбак из Маскуа обратил внимание, что кто-то устроил стоянку на другой стороне острова несколько дней назад.

— Чушь собачья! — резко сказал Джефф. — Кроме твоей тетки, Бет и меня, здесь никого нет. Болтают невесть что!

— Я передаю только то, что слышала, — вспылила я. — У меня не было никаких оснований не верить ему.

— Ну и как они туда добрались? — спросил он, поднимая сумки. — Ни твоя тетка, ни я никого сюда не перевозили, а Бет не отличит корму от носа.

От злости он широким шагом устремился вперед.

— Никто не говорит, что их перевез ты, — тяжело дыша, сказала я.

— Значит, у них выросли крылья!

— Не мели ерунду. И не беги так быстро! Тот человек говорил о старой яхте, которая бросила якорь в Птичьей бухте.

Джефф резко остановился, но теперь я не налетела на него, потому что нас разделяло несколько шагов.

— О старой яхте? — испуганно спросил он, меняя тон. От прежнего высокомерия не осталось и следа. — Ты уверена? — зло проговорил он, грозно глядя на меня.

— Я передаю его слова. Тот человек сказал, что она похожа на корыто.

— Птичья бухта?.. Нет, ничего не видел. В прошлое воскресенье мы с Молли переходили на ту сторону через горы. Никакой яхты там не было. Да и пристать ей там негде. Одни камни, утесы и волны. Туда даже рыбаки не заходят.

Он был прав. Я вспомнила, что Восточный берег (так мы его называли) всегда оставался любимым местом Дункана. Там водилось полно отличных омаров, но подобраться к ним со стороны моря было невозможно. И плетеные ловушки приходилось ставить у берега, в том месте, где земля принадлежала Дунканам.

— Птичья бухта находится на северной стороне, — заметила я. — Ее трудно заметить. Это очень узкая бухта, куда по глубокому ущелью стекает ручей с пресной водой. Бухту, даже если знаешь, где она находится, трудно обнаружить с моря. Ущелье снаружи загораживают деревья, а основание густо поросло кустарником. Непонятно, как можно было разглядеть там яхту. Но он уверен, что в бинокль разглядел под утесами еще и дым.

— Должно быть, это Пол Ренник, — пробормотал Джефф. — Неделю назад побывал у нас. Кажется, он симпатичен твоей тете. Впрочем, он неплохой парень. Не из тех, кто любит трепать языком.

— Вот именно, — подчеркнула я. — Не из тех!

— Тогда почему он ничего не сказал Молли?

— Может, считал, что она все знает. У нас народ не привык задавать лишних вопросов.

— Ха! Тебя здесь не было сто лет!

Мы подошли к дому. Я заметила, что боковая дверь распахнута, а на кухне и в гостиной горит свет.

— Послушай, — сказала я, беря сумку. — Я устала. Ты не возвращаешься?..

— Это Птичья бухта... Она расположена не там, где выгон для овец? Выходит в сторону Перепелиного острова?

— Правильно. Знаешь отлогий берег на Перепелином? Оттуда она хорошо видна.

— Но... в ущелье нельзя попасть по суше?

— Ошибаешься, — сказала я. — От бухты отходит еле видимая тропинка, которая вроде бы упирается в овраг, а на самом деле подходит к пастбищу.

— Ты знаешь остров лучше, чем я, — буркнул Джефф.

Пока он переносил мои вещи, я прошла в гостиную комнату. Там уже был накрыт стол, а из кухни аппетитно пахло.

— Джефф? — послышался сквозь грохот посуды женский голос. — Это ты, Джефф?

— Иди познакомься с племянницей хозяйки, — послышалось за моей спиной. — Она очень симпатичная.

Он поставил сумки и оглядел меня при ярком свете. Я тоже разглядела его. Передо мной стоял красивый парень с правильными чертами лица. Его глаза, карие и очень глубокие, молча изучали меня. Парень словно что-то прикидывал в голове.

— Черт возьми! — наконец, проговорил он. — Пожалуй, я не так выразился.

Я почувствовала, как вспыхнули мои щеки, хотя смутить меня не так-то легко.

— Понимаю, что ты имеешь в виду, — холодно произнесла я, — но я, кажется, говорила, что никто ничего мне не преподносит на блюдечке. Я зарабатываю себе на жизнь.

— Извини, — сказал он. — Ты не просто очень симпатичная. Забираю свои слова обратно. Ты ио-настоящему красивая. Может, у тебя, как и у тети, тоже все в порядке... Бет, она здесь. Это Лайза Дункан.

Его сестра остановилась на пороге кухни и, как мне показалось, тоже принялась изучать меня. Я увидела невысокую девушку с хорошей фигурой. Даже в потертых джинсах, рубашке, фартуке тети Молли и с пятном муки на щеке она была привлекательна. Внешне Бет походила на брата, но выражение ее лица было угрюмым, а глаза — гораздо светлее, почти янтарного цвета. Бет так смотрела на меня, словно была готова невзлюбить с первого взгляда.

— Привет! — поздоровалась она, сохраняя угрюмое выражение.

— Хорошо, — весело сказал ее брат. — Я спущусь вниз и помогу Молли, а ты, сестра, сделай так, чтобы Лайза почувствовала себя как дома... как-никак это ее дом.

Бет проводила брата долгим взглядом. Блеск ее карих глаз смутил меня, и я отвернулась. Я часто видела, с какой ненавистью девушки смотрят на своих братьев под влиянием минутной вспышки гнева и потом все забывают, но чуть что, горой встают на их защиту. Здесь, однако, был другой случай. В ее глазах я прочла одно лишь ожесточение.