Ужас приходит в полнолуние

В общем, та еще была обстановочка.

Поэтому и эксперт-криминалист Коля Бабочкин тоже пахал, как лось. И в данный момент он ворвался в кабинет к Волкодаву. Быстро и без стука: когда земля под ногами дымится, Волкодав не обращает внимания на субординацию. Поэтому-то Коля и не постучал. Не до того. В одной руке Коля на отлете держал несколько глянцево поблескивающих, еще влажных снимков, а в другой — какие-то бумаги.

Итак, Коля вошел без стука. Волкодав вопросительно уставился на него.

— Вот, Петр Петрович, — сказал Коля, аккуратно раскладывая бумаги на столе. — Заключение судмедэксперта и картинки… Доктор Вардунас говорит, что все это очень похоже на первый, вчерашний случай…

Терехин мельком взглянул на снимки, отложил их в сторону. Бегло просмотрел бумаги. Сгреб их в ящик письменного стола. Снова уставился на Колю. Вид у Волкодава был весьма мрачный, если не сказать грозный.

— Ладушки, Коля, можешь идти, — процедил сквозь зубы Волкодав. — А мы пока продолжим беседу.

И едва Коля вышел, как он снова накинулся на Стасю. При этом он уже в третий раз пошел по кругу: когда ушла, когда пришла, что видела, что слышала. О чем говорила с покойным Шаповаловым, как он себя вел, его ли именно голос прозвучал, когда она услышала второй крик, и так далее. Это очень похоже на Волкодава — он будет мотать и мотать по новой жилы из свидетеля, пока наконец не найдет какую-нибудь, пусть даже крохотную, зацепку, которая сможет продвинуть расследование. Кстати, свои вопросы и Стасины ответы он сам тут же и стенографировал. Надо отдать должное Волкодаву — он не только сам освоил стенографию, но и всех своих сотрудников заставил пройти краткие курсы. Мы ведь не в Америке, нам стенографистки не полагаются, все приходится писать самим. Так что теперь каждый Волкодавов сыщик вполне прилично стенографировал. А что, очень даже удобно: сначала быстро, не отвлекаясь пишешь, потом расшифровываешь записи и одновременно печатаешь на компьютере. Между прочим, все его ребята с компьютером на «ты». Хочешь не хочешь, а позавидуешь.

Но я не завидовал, потому что Волкодав еще в начале лета посоветовал — считай, приказал — и мне закончить курсы стенографии и разобраться с компьютером. Дескать, современный мент без стенографии и компьютера, все равно что бык без… Опять же понимаете, без чего. На самом же деле именно этот его совет в приказном тоне и убедил меня окончательно: Волкодав твердо намерен забрать меня к себе в отдел.

Правда, все это было задолго до этих двух убийств на моем участке. А теперь, особенно после сегодняшнего, второго, моя сыщицкая карьера у Волкодава, видать, накрылась медным тазом. Вот так-то…

Итак, Волкодав допрашивал Стасю.

А мы с Сашей Поливаловым молчали. Молчали как рыбы. Если потребуется, Волкодав сам спросит, а без нужды влезать в его работу не стоит — может и послать куда подальше под горячую руку.

Но дело было не совсем в этом.

Я — хоть убей — нутром чувствовал, что Стася чего-то недоговаривает. Нет, она Волкодаву не врала, на все вопросы отвечала складно и точно. И практически не путалась даже в деталях, когда он один и тот же вопрос задавал повторно чуть погодя. И отвечала искренне — это было видно. Но все же она явно что-то скрывала. Но вот что? И почему? Может, она просто была сильно напугана?..

Я не мог понять. Точно так же я не мог понять, что именно выпытывает у нее Волкодав. Кажется, он тоже чувствовал какую-то недоговоренность в Стасиных ответах, вот и тянул из нее жилы.

— Итак, Станислава Федоровна, с Марьина озера вы возвращались той же тропинкой, по которой шли туда, — сказал Терехин, закуривая очередную сигарету. — Так?

— Да, — тихо ответила Стася.

— А на озеро, как вы говорите, отправились просто искупаться на ночь глядючи, так?

— Да.

— Станислава Федоровна, а почему вы не пошли купаться на речку? — вдруг резко сменил тему Волкодав. — Она же гораздо ближе к вашему дому. И вообще — это гораздо безопаснее, чем ночью идти через лес к озеру, не так ли? Почему же тогда вы пошли на озеро, а?

Стася замялась. Сначала она посмотрела на Волкодава, потом на нас с Сашей, словно надеясь на подсказку. Мы с Сашей невозмутимо молчали. С улицы доносились негромкие голоса водителей, куривших во дворе возле патрульных машин. Стася снова уставилась на Волкодава.

— Я… Я подумала… Мне просто захотелось сходить именно на озеро, — наконец сказала она.

— И вы там были одна?

— Да.

— И никого, кроме вас, на озере не было? — быстро спросил Волкодав.

— Н-нет, — с легкой запинкой ответила Стася.

— И что — вам не страшно было туда идти? После вчерашнего убийства Пахомова? А тем более купаться там, в темноте, одной?

— Не страшно, — как-то очень неуверенно ответила Стася, отводя взгляд.

Волкодав вдруг натужно засопел, не сводя со Стаси своих глубоко посаженных глаз. Такое сопенье для любого, кто мало-мальски знает Волкодава, означает, что он дико разозлился. Потому что теперь он убедился: свидетельница явно врет. Что-то скрывает. И сейчас он ее начнет потрошить по-настоящему. Но ярость майора Терехина была видна только мне и Саше Поливалову, которые наизусть знали его характер. Стася же об этом, естественно, даже не догадывалась. И хорошо, что не догадывалась. Иначе бы перепугалась окончательно.

— Значит, вы не боялись, — внезапно протянул Волкодав бодро и даже, я бы сказал, весьма ласково. — Молодец, молодец… Волков бояться — в лес не ходить…

Уж эта мне его родственная интонация — мне стало ясно, что сейчас свидетельнице придется туго. Стася как-то сразу подобралась, видно почувствовав, что ей приготовлена какая-то ловушка. Даже я невольно напрягся.

— Вот что мы с вами сделаем, Станислава Федоровна, — все тем же приторно ласковым голосом сказал Волкодав. — Мы с вами, Станислава Федоровна, не откладывая дела в долгий ящик, прямо сейчас съездим на Марьино озеро. И вы нам покажете то место, где вы купались в гордом одиночестве и откуда потом пошли домой.

Волкодав резко поднялся и навис над Стасей, не сводя с нее сверлящего взгляда. Она как-то сразу съежилась, снизу вверх испуганно глядя на майора, а Волкодав, по-прежнему глядя на Стасю, протянул руку к телефону. Снял трубку, но к уху не поднес. Вместо этого он тихо и очень проникновенно сказал Стасе:

— Ты мне врешь прямо в глаза, дочка. Ты была на озере не одна. И пошла ты туда совсем не купаться.

Волкодав выдержал паузу. Мы — все трое — старались даже не дышать.

— А я ведь здесь не в бирюльки играю, дочка, — продолжил он все так же негромко. — У меня ведь людей вторую ночь подряд убивают. А убийца еще на свободе, по поселку бегает. И может быть, в эту самую минуту опять кого-нибудь на куски кромсает… Значит так: либо ты мне сейчас выложишь всю правду, либо я привлеку тебя к уголовной ответственности за дачу ложных показаний. И упеку за решетку. Это я тебе твердо обещаю. Вот тогда-то, можешь мне поверить на слово, тебе станет совсем не весело. Но это я сделаю после того, как мы с тобой съездим на озеро и я узнаю всю правду. А я ее все равно узнаю. Ты мне веришь?