Ужасные невинные

доктор Борменталь: а дойки у тебя какого размера наблюдаюцца, гы-гы?

xochv macho; фи, как грубо:-)

тов. Дынин; это вам для медицинского отчета, доктор? Или атлас составляете?

xochv macho; вы доктор, что ли?

тов. Дынин: он тибетский лама. Практикует бесконтактную еблю.

доктор Борменталь; а вас товарисч папраашу заткнуцца. Тоже, пригрел на груди хуя…

xochv macho; вам что, никто не дает?

доктор Борменталь; цыц! Забейся сабакой под нары казарм!

тов. Дынин; мы остановились на дойках.

xochv macho; озабоченные какие-тоJ

тов. Дынин; анекдотец в тему: « Поручик, Он у вас как транссибирский экспресс!

– Такой же длинный?

– Нет, стоит всего две минуты!» доктор Борменталь; гы-гы! ниибацца как круто! гы-гы!..

Инфузории, корненожки, жгутиковые, амебы – водоемы чатов заселены простейшими одноклеточными, приматы сюда почти не забредают, касатки плавают совсем в других водах. Высший разум пасется в «Live Journal», милый.

Я приближаю губы вплотную к Лориному уху, я готов заползти в него змеей:

– Жембресс пас, Лора. Жембресс пас. Как ты относишься к музыкальным автоматам?

– Я даже знаю твою любимую модель.

– Рискни назвать.

Теперь уже Лора упирается мне в ухо губами. Холод – вот и все, что я чувствую, арктический холод, антарктический, Лорины губы добрались до обоих полюсов на собачьих упряжках, но так и не согрелись по возвращении.

– Черный Оникс, милый.

– Точно!

Мы пользуемся одними и теми же ссылками, все, как обычно, ни я, ни она не знаем больше, чем можно нарыть в Интернете. Никто не знает больше, чем можно нарыть в Интернете, прямую трансляцию казни Христа – оле-оле! – можно увидеть там же, файл формата MPEG 4, 11.45 – Иисус восходит на Голгофу, 13.30 – на Иерусалим опускается тьма.

– Ты разговаривала с ним? Поэтому ты здесь?

– Как можно разговаривать с музыкальным автоматом? Его можно только слушать.

– Наслушалась? Задницу надрать не обещала?

– Нет. Просто пробила его айпишник.

Я посрамлен. Я и сам должен был сделать это, чтобы ушучить придурка, неважно, что я не знаю, как это сделать, в конце концов, можно было бы обратиться к какому-нибудь прыщавому сотруднику технического отдела – доктору Борменталю или тов. Дынину.

– И что?

– Ничего. У него стоит какая-то хитрая программа, интернет-аноним или что-то вроде того, неважно. Пошли дурацкие ссылки, а потом меня и вовсе заблокировали.

– Заблокировали?

– А потом рухнула операционка. Ты счастлив?

– Бедная девочка… Как же ты теперь будешь почту проверять?

– Уж как-нибудь.

Успела ли Лора открыть письмо – вот что меня интересует. Спросить об этом напрямую – уже наполовину признаться, скабрезные послания от Пи она удаляет, не читая, на традиционные спамовские «письма счастья» не сошлешься, кто еще состоит с ней в переписке, кроме «ЖЖ»-феминисток и общины ресторанных критиков швейцарского кантона Фрибур, я не знаю. Черт возьми, я ничего не знаю об интернет-жизни Лоры, а Лора со свойственным ей иезуитством, с арктическими губами, сможет вытащить из меня все, что угодно.

– Этот придурок, кем бы он ни был, знал, что здесь произойдет.

– Ну и что? – Лора абсолютно спокойна.

Чего еще ожидать от любовницы японского массажиста, счастливо избежавшего наказания, чего еще ожидать от подружки американского психопата, закончившего дни на электрическом стуле? Письма мастера дзэн мастеру фехтования, я нашла для себя много нового, смерть развивается по тем же законам, что и жизнь, все то же торжество плоти, просто плоть по-разному выглядит.

– Тебя это не удивляет?

– Меня удивляет, что в последнее время, куда бы я ни пошла, постоянно натыкаюсь на тебя.

– Пора бы привыкнуть, Лора.

Знает ли Лора то, что знаю я? Мы обречены держать друг друга в поле зрения с тех пор, как появилась Тинатин. Если кто-то и выбьет из ее рук плод, похожий на манго и орех одновременно, он сделает это при свидетелях.

Некоторое время мы молчим. Лора не выдерживает первой – она слишком темпераментна, чтобы удержаться.

– Ты анальный тип, Макс. Я тебе этого еще не говорила?

– Ну что ты, с мужчинами я не практикую. По-моему, ты имела возможность в этом убедиться.

– Кино-говно, надо же! Только такой мудак, как ты, мог обозвать так почтовый ящик. Представляю, что там творится. Тухло, как в заднице.

Зато у тебя все совсем по-другому. Что-то индейское, мокасины и олени-карибу. И никаких кошмаров. Рассказываешь всем, как кролик взял койота на испуг. И как народ хопи обрел свою родину. И еще притчу о прыгающей мыши.

– Срань какая! Ты открыл письмо.

– Я открыл письмо.

– Ты видел фотографию.

– Я видел фотографию. Забойная фотография. Интригующая подпись.

Ну что ж, это даже забавно. И на самом деле интригует. Мы оба приглашены.

– Мы оба приглашены, Лора. Нравится тебе это или нет. Вопрос в том, кого же она в конце концов выберет.

– Возможно, она уже выбрала.

– Мне так не кажется.

Лора смеется. Хотя ничего смешного в моих словах нет. Лора смеется, еще никогда она не казалась мне такой привлекательной. Жаль, что она не сидела в «Мерседесе», рядом с младшим братом capungo, – тогда проблема разрешилась бы сама собой.

– Она уже выбрала, милый.

– Кого же?

Я накручиваю на палец прядь Лориных волос, почему я все время забываю, что они коротко стрижены, почему сама Лора забывает об этом?

– Нас.

– Нас?

– Тебя и меня. Неизвестно из какого количества претендентов.

– Неизвестно, – хмыкаю я.

– Неизвестно, сколько их было. Но главный приз, кажется, достанется нам.

– Главный приз достанется кому-то одному.

Мне снова хочется удавить Лору, но вместо этого я прижимаюсь губами к ее виску. Такому же холодному, как и губы. Ледяному. Самое время выдолбить в нем лунку, закинуть удочку и выловить все мысли Лоры. Не думаю, что улов будет таким уж богатым – любовные переживания по поводу Тинатин, непристойные фантазии на тему Тинатин, девичьи грезы о Тинатин, желание отбить Тинатин у всего мира, навсегда поразить ее в самое сердце или хотя бы на время вскружить ей голову sms-флиртом и цитированием текстов группы «Ночные снайперы». Впрочем, тексты группы «Рефлекс» тоже подойдут. Ненависть ко мне занимает незначительное место в мыслях Лоры, ее и на хвост полудохлого окуня не наберется.

– И ты, естественно, попрешься в эту чертову Москву.

– Естественно. – Лора и не думает отстраняться. – Я еду прямо сейчас.

– На машине?

– Ненавижу поезда. И самолеты тоже. И тебя.

– Наши чувства, как всегда, глубоки и взаимны, душа моя. Ты, что ли, ночью ехать собираешься?

– Почему нет? Ночью трасса свободна, и уродов на ней гораздо меньше, чем днем.

– А если ты захочешь спать? Если вдруг вырубишься?

– Не захочу.

– Вообще-то, мне кажется, что одной как-то стремновато…