Ужасный Шторм

Я наполняюсь гордостью к своему отцу. Он лучший.

– Она называется "Тюнеры для молодёжи".

– Круто, – говорит он, – Я согласую это завтра.

– Мой отец начнёт выяснять, кто это сделал, когда я скажу ему об этом.

– Тебе не нужно говорить от кого было пожертвование.

Я изгибаю свою бровь в замешательстве.

– Я не хочу заставлять его думать, что веду себя как выпендривающийся ублюдок.

– Он не будет так думать, он и в правду гордиться тобой.

Он смотрит удивлённо. – Да?

Я киваю. – Он следит за твоей карьерой, как и я. Наверное, даже больше, ты же знаешь, у него особое отношение к музыке.

– Бьюсь об заклад, что он не гордится наркотиками… и женщинами.

Уголки его губ опускаются. У меня возникает желание протянуть руку и погладить их пальцами, но я этого не делаю, вместо этого я протягиваю руку и накрываю своей ладонью его. Я вижу, как его глаза исследуют её, а затем поднимаются к моим.

– Он беспокоился о тебе, как и я. Но он действительно горд за всё, чего ты достиг. И честно говоря, я думаю, он был весьма впечатлён всеми моделями и актрисами, с которыми тебя фотографировали, – я смеюсь, стараясь звучать беззаботно, но мои собственные слова меня жалят.

Убирая свою руку, я беру пиво.

– Бьюсь об заклад, что твоя мама гордится тобой.

Он пожимает плечами. Глядя вниз на пиво, он начинает сдирать с него этикетку.

– Она гордится… конечно, просто она беспокоится, ты знаешь.

– Я знаю, но она твоя мама и этого следовало ожидать.

Я знаю, что Сьюзи чувствовала, что подводила Джейка все эти годы. Она должна была выгнать его отца из их жизней. Тогда то, что случилось с Джейком, могло бы не произойти. Я слышала, как однажды Сьюзи разговаривала с моей мамой. Однако, я не рассказала Джейку.

Он снова пожимает плечами, и у меня возникает ощущение, что здесь нечто большее, но я не настаиваю, а затем появился официант с нашими пиццами.

После этого мы разговариваем так, как будто никогда не расставались друг с другом. Мы говорим о школе и детстве. Он рассказывает мне о группе и его Лейбле, который он подписал с группой. Я делюсь с ним о времени, когда была в университете и жила с Симоной, также о работе музыкального журналиста. Но в основном мы говорим о музыке, как обычно. О недавних и старых событиях. И о музыке Джейка. Я никогда не говорила ни с кем о музыке так, как я говорю сейчас с Джейком. Ни за всё время учебы в университете и даже не тогда, когда работала в журнале. Именно об этом мы привыкли говорить, с настоящей страстью. И для меня Джейк был и останется музыкой, это то, что связывает нас, и теперь плотина снова открылась и всё выливается из меня к Джейку.

Об одной вещи я не говорю с Джейком – это Уилл. И он не спрашивает.

Также я заметила, что он не упоминает Джонни. Должно быть, раны ещё свежие, чтобы говорить об этом. Ещё я замечаю, что он выпил только одно пиво за вечер. Я рада, так как он за рулём. Мне нравится, что он ответственен. Потому что Джейк, которого я видела в новостях, не был ответственным, не смотря на его успех. Но чем больше времени я с ним провожу, тем больше чувствую, что существует два Джейка.

Один, который видел мир и второй, которого я вижу здесь и сейчас. Тот, которого я когда–то знала.

Я продолжаю медленно попивать своё пиво. Забавно, потому что ранее я думала, что это мне понадобится, чтобы прожить эту ночь. Но нет.

Это одна из самых лучших ночей, которая у меня была в течение долгого времени.

Мы говорим часами и когда заканчиваем, Джейк звонит Стюарту, чтобы сообщить, что ему нужна машина, затем он оплачивает счёт.

– Позволь мне заплатить мою часть, – настаиваю я, когда мы идем к выходу.

Он смеётся.

– Нет, Тру. Просто называй это одним из двенадцати подарков на день рождение.

– Я тоже должна тебе двенадцать праздничный подарков, помнишь?

– О, я не забыл. Я начну собирать их в ближайшее время.

И вот он, этот подтекст с флиртом снова. Неудивительно, что женщины всегда бросаются на него. Мне сейчас довольно сложно не сделать того же.

Джейк показывает мне идти первой по лестнице.

– Ты по–прежнему ешь, как парень, – говорит он следуя за мной, – Но твоя задница, безусловно, женская.

Я задыхаюсь. Приостанавливаюсь, поворачиваюсь и смотрю на него, разинув рот.

– Что? – он притворяется невинным, останавливаясь позади меня, но я вижу этот взгляд в его глазах, и он близко, так близко ко мне, – Я сказал тебе то, что думаю о твоей заднице и говорю, что она прекрасна. Даже лучше, чем я помню.

Я отвожу глаза назад, и поднимаюсь по лестнице быстрым шагом. Мои внутренности переворачиваются от смущения и желания.

Хорошо, я сказала это. Я хочу Джейка. Он красивый и сексуальный и любит пофлиртовать. И он рок–звезда. И он был моим первым мальчиком. Но, конечно, ничего никогда не случится. Потому что он Джейк Уэзерс, … а я просто Труди Беннет. К тому же у меня есть парень, который, кстати и является причиной номер один.

Стюарт уже здесь и ждёт у автомобиля Джеймса Бонда, как и сказал Джейк. Его охрана в машине сзади и они готовы следовать за нами.

Поездка обратно, в мою квартиру с Джейком, кажется намного тише, чем когда мы ехали в ресторан. Я не уверена, почему молчит он. Но я молчу из–за того, что я чувствую грусть, так как вечер закончился и скорее всего, я никогда больше его не увижу. Конечно, кроме телевизора.

Он подъезжает к моей квартире слишком быстро, как бы мне не хотелось обратного.

– Спасибо за ужин, – говорю я, снимая ремень безопасности и поворачиваюсь на сиденье, – Я прекрасно провела время.

– Я тоже, – его голос звучит глубже, более хрипло в темноте.

Это заставляет меня делать странные вещи.

Я не хочу выходить из машины, у меня есть некое чувство потери, подобное тому, когда я уходила из отеля, но по крайне мере тогда я знала, что увижу его вечером, а сейчас всё закончилось и у меня больше нет причин видеться с ним снова.

– Ну, полагаю, мне пора. Спасибо ещё раз за пиццу и пиво.

Я тянусь к ручке, нажимаю, чтобы открыть дверь, когда он говорит:

– Я провожу тебя до двери. Слишком много извращенцев в Лондоне. Я хочу убедиться, что с тобой всё будет в порядке.

Открываю дверь и улыбаюсь про себя, когда выхожу из машины. Джейк выходит в тот же момент. Моя дверь находится всего лишь в тридцати футах (прим. пер.: около 10 метров) и я сомневаюсь, что что–то может случиться со мной на них.

Джейк ведет меня по моему пути и у меня возникает чувство, что я снова подросток. Бабочки и головокружение. Так я себя чувствовала, когда сходила с ума по нему, он смотрел на меня, и у моих внутренностей ехала крыша.