Узнай кто я

И вдруг неожиданно он вспомнил. Точно. Хвостик и пряжка от ремня — вполне достаточные улики для получения ордера на арест. Если повезет, то уже к вечеру грабитель, который напал на Эмму, будет за решеткой.

Эмма уложила детей спать и пошла вниз. Такера все еще не было. Эмма не спускала глаз с телефона, ожидая звонка от него. Она волновалась и не знала, что делать. Он не приезжал на обед, не звонил. Она уже собралась звонить ему на работу, но побаивалась. И все-таки, решила она, он должен знать, что она волнуется. А если он разозлится, она сумеет его успокоить.

Эмма почти набрала номер, когда услышала звук подъехавшей к дому машины. Но дверь в гараж не открылась. Эмма пошла в гостиную и выглянула в окно. Такер шел по тропинке рядом с Барри, и его рука висела на перевязи!

Эмма встретила его у двери. Такер был ужасно бледен. Барри нес аптечку в руках и выглядел очень взволнованным.

— Что случилось? — спросила она.

— Мы поймали вора, который напал на тебя, — сообщил Такер тихо, прошел в гостиную и осторожно опустился на диван.

Эмма смотрела на Барри в ожидании объяснений, потому что чувствовала, что от Такера она их не добьется.

— Как шериф и сказал, мы поймали того вора. Такер вспомнил, что мы как-то привозили его с пьяной вечеринки в баре «Красный мяч» — у него такой же ремень, как в показаниях последней жертвы, и хвостик, по описанию Джерти Андерсон. Судья дал ордер, и в его доме мы нашли и твой кошелек, и бумажник последней потерпевшей. Его самого, конечно же, дома не было. Жена сказала, что он опять в баре «Красный мяч». Такер поехал туда, пока мы обыскивали дом.

— И Такер поехал один? Не взяв с собой никого? — спросила взволнованно Эмма.

— Он шериф, мисс Дуглас. Он может делать все, что захочет. Но вышло так, что нашему преступнику не понравилось, когда ему начали рассказывать о его правах, и ему пришлось надеть наручники, но перед этим догнать, потому что он бросил стул в Такера и пытался бежать.

Эмма не выдержала и села рядом с Такером, положив руку ему на плечо.

— Как ты себя чувствуешь?

— Не волнуйся, Эмма, все ерунда. К утру я буду в порядке.

Эмма посмотрела на Барри.

— Что вы скажете?

— Доктор в больнице предупредил, что пару дней плечо будет болеть и водить машину нельзя. Если он захочет страдать молча и откажется от болеутоляющего — доктор сказал, что ничего страшного. Но он выписал другие лекарства, без которых не обойтись. — Барри протянул Эмме аптечку. — Они предотвратят воспаление и снимут отек.

— Я прослежу за этим, — заверила его Эмма.

Такер мрачно посмотрел на нее, снял шляпу, швырнул ее на стол и поднялся на ноги.

— Я пойду наверх, и завтра утром со мной все будет нормально.

— Ты ужинал? — спросила Эмма.

— Я не хочу есть.

Он уже поднимался по лестнице.

— Но, Такер, — вступился Барри, — доктор сказал, что таблетки надо принимать вместе с едой.

Такер устало вытер лоб.

— Барри, если бы мне нужна была сиделка, я бы захватил ее из больницы.

Эмма и Барри прочли в глазах друг друга немой вопрос «Ну и что ты будешь с ним делать?» и ничего не сказали.

— Я позабочусь о нем, Барри, нравится ему это или нет, — пообещала Эмма.

Поскольку Такер был уже наверху и не слышал их, Барри сказал с усмешкой:

— Я надеялся на вас. Рад, что мне не придется о нем заботиться, потому что не знаю, как бы я с ним справлялся.

Эмма очень беспокоилась за Такера, но она знала, что и ее заботу он примет не более охотно, чем заботу Барри. Когда Барри ушел, она сделала сэндвичи, налила стакан молока, взяла таблетки и понесла все это наверх, приготовившись к битве. Она не постучалась, потому что руки у нее были заняты. Открыв дверь ногой, она увидела, что Такер сидит на кровати, безуспешно пытаясь снять с себя рубашку. Перевязочная косынка лежала рядом на кровати.

Эмма поставила поднос на столик и склонилась к нему.

— Ты разрешишь мне помочь тебе?

— К сожалению, — пробурчал он сквозь сжатые зубы, — у меня нет выбора.

Ему удалось расстегнуть пуговицы и вытащить рубашку из брюк. Эмма помогла стянуть рубашку со здоровой руки и очень осторожно — с поврежденной. Она взяла косынку и снова зафиксировала ему руку.

— Я сам, — проворчал он и оттолкнул ее руку. — Эмма, тебе лучше уйти. И уйти сейчас.

— Если ты съешь сэндвич и примешь таблетки, я обещаю, что уйду. Только буду приходить каждые два часа.

— Да к чему вся эта возня! У меня же не сотрясение, а всего лишь больное плечо, — ворчал он.

— Рука будет болеть, так что тебе понадобится пакет со льдом, а одного не хватит на всю ночь. Так что перестань брыкаться, Такер, сделаешь себе только хуже.

Такер устало подчинился.

— В таком случае можешь просто остаться спать здесь. Тогда ты будешь рядом на тот случай, если мне что-то понадобится.

— Хорошо, я так и сделаю.

Он смотрел на нее широко раскрытыми глазами и с улыбкой.

— Ты и правда собираешься остаться?

— Я сделаю так, как будет лучше для тебя.

Такер взялся за сэндвич, потом принял таблетку, которую она принесла.

— Мне сложно принимать помощь, — наконец признался он.

— Я вижу. Но ты очень помог мне, Такер. Ты столько для меня сделал, так что сейчас позволь и мне хоть что-то сделать для тебя.

После долгого молчания он наконец согласился.

— Ладно. Будет здорово, если ты поможешь мне снять ботинки. И если принесешь лед, я не откажусь.

Эмма с улыбкой наклонилась к нему и поцеловала в щеку.

— Хорошо. Только никуда не исчезай — я скоро вернусь, — прошептала она.

Выходя из комнаты, она чувствовала на себе его жаркий взгляд. Как бы ей хотелось надеяться, что их чувства взаимны, что он тоже, хотя бы чуточку, любит ее.

В среду, пока близнецы играли, Эмма собрала постиранную одежду и разложила ее по местам. Среди прочих вещей были джинсы и рубашка Такера, и она решила отнести их наверх, в его комнату. Слава богу, плечо его уже заживало.