Узница гаргульи

– Если кто-то причинит тебе вред, я сам с ним разберусь. – По его тону ясно, что разговор окончен. Он указывает на шкаф. – А теперь принарядись, нужно произвести впечатление.

Не хочется слушать указания демона просто ему назло. Но ведь контракт заключен по доброй воле. От моей злости не будет никакого толка, а мне, если честно, станет стыдно.

– Я хочу знать, что случилось с моей матерью.

– Нет, не хочешь. – Не сказав больше ни слова, Азазель выходит из комнаты. Дверь с грохотом захлопывается. Странно, я смотрела ему вслед – он к двери даже не прикоснулся.

Порой я просто ненавижу магию! Даже свою собственную. Да что там, ее в особенности. Потому что перед тем, как Азазель повернулся и пошел прочь, его аура приобрела хорошо знакомый мне бледно-голубой цвет. Печаль.

Так я понимаю, что моя мать мертва.

Наверное, этого следовало ожидать: она заключила сделку с демоном и не вернулась домой. Я уже много лет считаю себя сиротой, просто… после прочтения контракта хотелось верить, что, возможно, по какой-то непонятной причине мама решила остаться в мире демонов, что, возможно, она все еще жива и я не последняя в роду.

Все было очевидно, но, видимо, маленькая верящая в чудо девочка внутри меня все еще скучает по маме. Эмоции в ауре Азазеля подтвердили, что напрасно.

Пока думаю обо всем этом, переодеваюсь. Нет смысла нарушать приказ. Все-таки это аукцион и, гордость я еще не утратила. Нахожу подходящее фиолетовое платье и даже делаю легкий макияж. Косметика знакомого бренда, значит, ее доставили из мира людей. Как любезно.

Ровно через два часа после ухода Азазеля дверь в комнату сама по себе открывается – явное приглашение выйти. Несколько дней я только этого и хотела, а теперь не горю желанием покидать комнату. Обратного пути ведь не будет. От этой мысли я улыбаюсь. Его нет уже с того момента, как я подписала контракт.

Нет, можно проследить цепочку событий еще дальше: вот я узнаю имя Азазеля от Мины. Или еще дальше: вот моя мать пошла на сделку с демоном, оставив лишь непонятную записку…

У меня нет иного выбора, кроме как сделать шаг и выйти из комнаты. Я нисколько не удивляюсь, когда вижу в коридоре еще четырех женщин. Никто из них не похож на меня, охотницу, все они обычные люди. Не знаю даже, утешает это или пугает.

Поворачиваюсь, иду в направлении, которое кажется мне самым подходящим, и смутно осознаю, что остальные следуют за мной, словно телята на бойню. Вот только это не бойня. Если моя мать умерла, это не значит, что сделки Азазеля ничего не стоят. Тогда жизнь была бы намного проще и меньше вопросов мешало бы мне спать по ночам.

Вокруг все пронизано магией замка. Пока сидела в комнате, это чувство казалось приглушенным, что подтверждает мои подозрения: взаперти меня держали не только стены, но и чары. Это самый настоящий заколдованный замок. Прелестно.

Наконец мы оказывается в большой комнате, забитой публикой. Свет направлен нам в лица, но, подходя к невысокой платформе, я замечаю в толпе чешую, щупальца, крылья. Монстры. И не только те, что часто появляются в нашем мире. Существ много, они разные, но у меня возникает чувство, что собравшиеся в этой комнате сейчас похожи на людей настолько, насколько это вообще для них возможно.

До того, как миры разделились и перемещаться между ними стало почти невозможно, мои предки охотились именно на таких сверхъестественных существ.

Возможно, эта мысль должна придать мне сил, наполнить гневом, но я ощущаю лишь усталость. Все мысли заволокло голубым цветом печали, и для фамильной гордости в голове не остается места.

Я уже перестала скорбеть по матери. Хотя очень долго не оставляла надежды, что однажды она вернется. Не стоит снова поддаваться этому чувству после встречи с Азазелем.

И все-таки снова чувствую себя потерянной, как тогда, в двадцать лет. Нужно спрятать это чувство глубоко внутри, затолкать в маленькую коробочку и, обмотав цепями, бросить в самый темный угол сознания. Вокруг меня хищники, я не могу позволить себе отвлекаться. Мне обещали безопасность, но в контракте оговорено лишь наказание за причинение мне вреда, а не магическая защита от него.

Между тем аукцион уже начался. Если это можно так назвать. Кажется, нас выбирают по цветам одежды. Кто-то называет фиолетовый – у меня как раз такое платье – но из-за слепящего света я не успеваю разглядеть, кто меня выбрал.

Зато вижу их ауры.

Вокруг полно красного цвета злости и тошнотворного желто-зеленого с примесью коричневого – цвета ненависти: эти существа недолюбливают друг друга. Но больше беспокоит ярко-розовый цвет вожделения, пронизывающий всю комнату. Эти монстры хотят нас. Пускай в контракте оговорено, что нас не могут принуждать ни к какому интимному взаимодействию, но без Азазеля кто будет следить за выполнением условий?

Я смогу себя защитить… наверное.

А как же остальные? У стоящих в ряд женщин на лицах и в аурах страх.

Свет в зале становится не таким ярким. Аукцион окончен, Азазель работает быстро. Пока нас ведут к каким-то дверям, которых раньше здесь точно не было, мне удается получше рассмотреть монстров.

Дракон. Кракен. Существо, которое похоже на человека, если не считать его размера, кожи дымчатого цвета, длинного хвоста, угольно-черных когтей на руках и раздвоенных копыт. И наконец еще одно создание, которое похоже на человека еще больше. Он тоже большой. Они все большие. Я вижу его огромные крылья и пару рожек среди белых волос.

И смотрит он прямо на меня.

Глава 2 Брэм

У отчаяния есть характерный привкус, который слишком хорошо мне знаком. Сейчас он пронизывает каждый сантиметр пространства. Все ощущают его по-своему, хотя каждый из нас скорее умрет, чем признается в этом. Дракон Сол чувствует себя загнанным в угол, но в его энергии улавливается осторожная надежда, от которой у меня ком в горле. Кракен Тэйн и вовсе не желает здесь находиться. А Русалка… В ее энергии нет отчаяния, только сильное предвкушение, которое меня беспокоит.

Я не хочу быть в долгу перед Азазелем.

К сожалению, выбора у меня нет.

Никто из моего народа не желает со мной знаться. Ведь надо мной висит проклятие из-за дурных решений моего отца. То же и с другими благородными семействами: они не желают со мной породниться, хотя нашим потомкам досталось бы большое наследство. Не желают, потому что уверены: из-за проклятия все мои дети обречены на смерть.

Поэтому я здесь, в замке своего врага, делаю вид, будто все нормально. Знаю, Азазель намного лучше своей предшественницы, но это не значит, что я когда-нибудь прощу или забуду ту их сделку с моими отцом, в результате которой погибла вся моя семья. Да и вообще, все, кто сейчас в этой комнате, еще недавно пытались поубивать друг друга в последней войне.