Узник Неба

10

За дверью раздались шаги. Образ Беа, застегивавшей кофточку, молнией промелькнул в моем сознании. Щелкнул замок, и я сжал кулаки. Дверь распахнулась. Мне отворил тип с напомаженными волосами, в белом купальном халате и домашних тапках, предоставляемых пятизвездочными отелями. Прошли годы, но лица людей, некогда вызывавших отвращение, не забываются.

— Семпере? — удивленно сказал он.

Кулак угодил ему между верхней губой и носом. Я почувствовал, как проминаются под ударом плоть и хрящ. Каскос прижал ладони к лицу и пошатнулся. Между пальцами заструилась кровь. Я с силой оттолкнул его, отбросив к стене, и вошел в комнату. Каскос с шумом обрушился на пол у меня за спиной. Кровать была застелена. Дымившееся блюдо стояло на столе, расположенном так, чтобы открывался вид на террасу и Гран-Виа. Обед сервировали на одну персону. Я повернулся к Каскосу, который пытался подняться, уцепившись за стул.

— Где она? — спросил я.

Лицо Каскоса кривилось от боли. Кровь заливала подбородок и стекала на грудь. Навскидку я определил, что у него рассечена губа и почти наверняка сломан нос. В ту же секунду я ощутил сильное жжение в пальцах и, осмотрев свою руку, удостоверился, что ссадил кожу на костяшках, уродуя ему физиономию. И не испытал ни малейшего сожаления.

— Она не пришла. Доволен? — выплюнул он.

— И с каких это пор ты увлекаешься письмами моей жене?

Мне показалось, что он ухмыльнулся, и, прежде чем Каскос успел сказать что-то еще, я снова набросился на него. Я вложил во второй удар всю злость, накопившуюся внутри. На сей раз кулак раскрошил ему зубы, а рука у меня онемела. Каскос издал мучительный стон и обмяк, повиснув на стуле, за который он держался. Увидев, что я наклоняюсь к нему, он закрыл лицо руками. Я схватил его за шею и впился пальцами в горло, словно хотел растерзать его.

— Что за дела у тебя с Вальсом?

Каскос смотрел на меня с ужасом, не сомневаясь, что я сейчас прикончу его. Он нечленораздельно забормотал, и мои руки стали склизкими от слюны и крови, капавших у него изо рта. Я сдавил его глотку сильнее.

— Маурисио Вальс. Что между вами общего?

Я нагнулся к нему, приблизив лицо настолько, что рассмотрел даже свое отражение в его зрачках. Кровеносные сосуды под роговицей начали лопаться, и вокруг радужной оболочки образовалась сеть темных прожилок. Осознав, что вот-вот убью его, я резко разжал руки. Каскос утробно всхлипнул, глотая воздух, и схватился руками за шею. Я уселся на кровать напротив него. Мои руки дрожали и были обагрены кровью. Я вошел в ванную комнату, вымыл их и смочил лицо и волосы холодной водой. Увидев собственное отражение в зеркале, я едва узнал себя. Я чуть не убил человека.

11

Я вернулся в комнату. Каскос без сил распластался на стуле, тяжело дыша. Я налил стакан воды и протянул ему. Заметив мое движение, он подался в сторону, ожидая нового удара.

— Возьми, — сказал я.

Он открыл глаза и, увидев стакан воды, заколебался на миг.

— Возьми, — повторил я. — Это всего лишь вода.

Приняв стакан дрожащей рукой, он поднес его к губам. Теперь я увидел, что сломал ему несколько зубов. Каскос застонал, и глаза его наполнились слезами от боли, пронизавшей его, когда холодная вода коснулась обнажившейся под зубной эмалью пульпы. Какое-то время мы молчали.

— Вызвать врача? — спросил я наконец.

Он поднял на меня глаза и покачал головой.

— Убирайся, пока я не позвал полицию.

— Скажи, что тебя связывает с Вальсом, и я уйду.

Я холодно смотрел на него и ждал.

— Он… один из совладельцев издательства, где я работаю.

— Это он попросил тебя написать письмо?

Каскос не решался ответить. Я встал и, шагнув к нему, схватил за волосы и сильно дернул.

— Не бей меня больше, — взмолился он.

— Вальс просил тебя написать это письмо?

Каскос избегал смотреть мне в глаза.

— Нет, не он. — Он благоразумно решился на откровенность.

— А кто тогда?

— Один из его секретарей. Армеро.

— Кто?

— Пако Армеро. Сотрудник издательства. Он посоветовал мне возобновить отношения с Беатрис. И сказал, что если я это сделаю, то меня отблагодарят.

— Зачем ты должен был возобновить отношения с Беа?

— Не знаю.

Я притворился, будто опять собираюсь его ударить.

— Не знаю, — заныл Каскос. — Это правда.

— И поэтому ты назначил ей свидание?

— Я по-прежнему люблю Беатрис.

— Прелестный способ ты выбрал продемонстрировать это. Где Вальс?

— Не знаю.

— Как ты можешь не знать, где находится твой начальник?

— Потому что я с ним не знаком. Понятно? Я его никогда не видел. И никогда с ним не разговаривал.

— То есть?

— Я поступил на работу в «Ариадну» полтора года назад, в мадридскую контору. И за все это время ни разу его не видел. И никто не видел.

Он медленно поднялся и направился к телефонному аппарату. Я его не останавливал. Он схватил трубку и поглядел на меня с ненавистью.

— Я звоню в полицию…

— В этом нет необходимости, — громко произнес голос в коридоре сьюта.

Я повернул голову: перед нами предстал Фермин, неотразимый в одном из костюмов моего отца. В вытянутой вверх руке он держал документ, по виду похожий на офицерское удостоверение.

— Инспектор Фермин Ромеро де Торрес. Полиция. Поступили жалобы на шум. Кто из вас способен внятно описать, что произошло?

Не знаю, кто растерялся больше, я или Каскос. Фермин воспользовался нашим замешательством, чтобы деликатно отобрать у Каскоса телефонную трубку.

— Позвольте, — сказал он, забрав телефон. — Я сообщу в управление.

Притворившись, что набирает номер, он одарил нас улыбкой.

— Полицейское управление, пожалуйста. Да, спасибо.

Фермин сделал минутную паузу.

— Алло, Мари Пили, это Ромеро де Торрес. Дай мне Паласиоса. Хорошо, жду.

Изображая ожидание и прикрыв трубку рукой, Фермин со строгой миной обратился к Каскосу:

— А вы? Наткнулись на дверь в клозете или хотите сделать заявление?

— Этот дикарь напал на меня и собирался убить. Я хочу прямо сейчас дать показания. Пусть за все ответит.

Фермин уставился на меня, напустив на себя официальный вид, и кивнул:

— Действительно. Око за око.

Оставаясь в образе, он прикинулся, что ему ответили по телефону, и жестом велел Каскосу замолчать.

— Да, Паласиос. В «Ритце». Да. Номер 424. Нанесение увечий. В основном в лицевой части. Я бы сказал, разукрасили на славу. Хорошо. Приступаю к предварительному задержанию подозреваемого. — Фермин повесил трубку. — Решение принято.

Фермин шагнул ко мне и, решительно взяв за локоть, посоветовал не распускать язык:

— Держите рот на замке. Все, что вы скажете, может быть использовано, чтобы засадить вас за решетку до Дня всех святых по меньшей мере. Идемте, да побыстрее.

Каскос корчился от боли. Все еще сбитый с толку внезапным появлением Фермина, он наблюдал за развитием событий недоверчиво.

— Разве вы не наденете на него наручники?

— Это изысканный отель. Браслеты мы наденем в патрульной машине.