Узник

– Располагайтесь коммунисты, – крикнул надзиратель и ушёл. Он говорил по-русски, а одет был в чёрную форму. Бараки не запирались, а перемещение по лагерю было относительно свободное.

– Давайте знакомиться, земляки, – где-то раздался голос.

– Александр, сам из Рязани, все зовут Усик, по фамилии. В плену месяц, здесь вроде старшины, – добавил он.

– Расскажите, Александр, про местные правила, что можно, а что нет? – обратился к нему Михаил Иванович.

Усик был среднего роста, с большими выпуклыми глазами и прихрамывал на правую ногу. Он подошёл к Михаилу Ивановичу и сказал, – ну, садитесь мужики, расскажу.

– Через полчаса будет ужин, еду приносят сюда. У каждого своя миска и кружка, которую нужно мыть, в обязательном порядке, – говорил Усик, его перебил один из заключенных, ухмыльнувшись, сказал, – а если не помыть?

Это был Тимоха – Тимошенко Андрей, из уголовников, который сбежал из советского лагеря при бомбежке, долго прятался в лесу, а потом сам сдался немцам. Скользкий был тип, постоянно всё вынюхивал и расспрашивал.

– Расстреляют! – ответил Усик и продолжил.

– Затем, скорее всего, пойдете в местную парикмахерскую и фотографироваться, а после чего, сам Беккер будет вас опрашивать. У кого есть профессии, сразу говорите, может, повезет, при лагере останетесь работать. Остальные будут пахать на кирпичном заводе. Есть ещё завод по производству Вальтеров, но туда не всех берут.

– А вы, кем работаете? – спросил Михаил Иванович.

– На складе кладовщиком, – ответил Усик.

– Едрить колотить, за какие такие заслуги, – выкрикнул Тимоха.

– Да, хватит вам уже язвить, дайте человеку сказать, – с упрёком произнёс Михаил Иванович.

– А ты, я смотрю из благородных кровей, дядя, – сказал Тимоха и плюнул на пол.

Михаил Иванович молча встал, и со всей мощи врезал Тимохе по физиономии. Тот рухнул между шконками с криками, – я это запомню.

– Продолжайте, Александр, – спокойно сказал Михаил Иванович.

Ивану такая картина понравилась, он впервые за долгое время улыбнулся и на душе стало, как-то легко. Именно тогда он стал понимать, что нужно переставать сопротивляться внутри себя, и принять нынешнее положение, иначе не выживешь.

– А кто этот человек, который нас сюда привёл? – спросил Михаил Иванович.

– Петька, надзиратель - хохол. Немцы выбирают из заключённых, но предпочтение отдают своим, которых здесь немного и, те уголовники и украинцам – ответил Усик.

– Воевали? – спросил Михаил Иванович.

– Да, в тридцать шестой армии под Смоленском был ранен, попал в плен и вот сюда, - ответил Усик.

Усик был порядочным и искренне верил, что Красная Армия погонит фашиста, в отличие от других заключённых. В бою под Смоленском был ранен в правую ногу, оттого и хромал. Раздался громкий стук, появился Петька -надзиратель, привёз еду.

– Жрите, русские свиньи, – сказал он на своём украинском акценте.

Еду раскладывали сами, этим занимался Усик. Он контролировал, чтобы никого не обделили. Заключённые выстраивались в очередь и каждый со своей миской подходили на раздачу. Это можно было назвать едой, но порции были небольшими, немного картофеля и кусок мяса с хлебом.

– Съедобно! – прожёвывая недоваренный кусок мяса, пробормотал Иван.

Стоял звон тарелок, это был первый полноценный ужин за последние недели, а для некоторых и месяцы. Кормят, значит, пока не умрём, – подумал Иван. Ещё не успели поесть, как в барак ворвался надзиратель и крикнул – становись! В этот момент зашёл Беккер с двумя офицерами, а за ними два солдата. Все построились, а некоторые глотали еду, пытаясь доесть уже начатое. Начальник со своим невозмутимым взглядом прошёл мимо строя, затем громко сказал.

– Говорящие на немецком есть? Несколько секунд, стояла тишина.

– Есть, господин начальник, – по-русски ответил Михаил Иванович.

– Фамилия? – обратился Беккер.

– Бирд, господин начальник, – на немецком заговорил Михаил Иванович.

Беккер подошёл к Михаилу Ивановичу и своим невозмутимым взглядом всмотрелся в лицо, шевеля пухлыми губами, произнёс – увести. Остальных на завод, – крикнул Беккер и удалился.

Кабинет Беккера был похож на маленькую пыточную. В углу стояла шконка с цепями и кандалами. На столе стоял человеческий череп, который был сделан в виде пепельницы, там же лежали аккуратно сложенные бумаги и папки. Бросилось в глаза фотография, которая располагалась на небольшой полке возле стола. Там был запечатлен Беккер с самим Гитлером. Было ощущение, что фотография была обрезана и вставлена в рамку. Таким образом, Беккер хотел подчеркнуть свое близкое знакомство с Фюрером. Беккер уселся в свое кресло, держа в руке дело Михаила Ивановича, и сказал, – где вы научились говорить по-немецки?

– Матушка моя, немка, – ответил Михаил Иванович.

– Интересно! Фамилия, ваше на английский лад? – спросил Беккер.

– Дед был английским поданным, затем женился на русской с середины XIX века, семья проживает в России, – сказал Михаил Иванович.

– А ваш отец уже женился на немке, интересное у вас переплетение, господин Бирд, вы, случайно, не шпион? – спросил Беккер засмеявшись.

– Нет, господин начальник. В Советской России отбывал наказание. Пятнадцать лет лагерей за антибольшевистскую деятельность, освободился в 1939 году, – сказал Михаил Иванович.

– Ну, признайтесь, господин Бирд, вы ведь русский офицер? – Беккер встал из-за стола, подошёл к Михаилу Ивановичу, предложив ему сигарету. На его лице была всё та же ехидная улыбка.

В углу стоял небольшой кожаный диван, куда уселся Беккер, закинув ногу на ногу, произнёс, – я вас, слушаю? Вы курите, курите, господин Бирд.
–  А если, хотите, присаживайтесь рядом, здесь и пепельница имеется, – показал на череп.

– Нет, спасибо, я постою, – ответил Михаил Иванович.

– Давайте я угадаю! Вы белый офицер и воевали с большевиками в гражданскую, ведь так, господин Бирд? – вальяжно держа сигарету, спросил Беккер и продолжил.

– Вы ненавидите коммунистов, провели пятнадцать лет в лагерях. Мы тоже сражаемся не против русского человека, а против большевиков. У нас общие цели.

– Да, только вы пришли на нашу землю, а не мы к вам, – по-русски ответил Михаил Иванович.

– О да, я приблизительно понимаю, что вы сейчас сказали. Кстати, у вас прекрасный немецкий. Вы будете работать при штабе, выполнять различные поручения, но наш разговор продолжится, обязательно продолжится, господин Бирд, а сейчас вы можете идти. Завтра вам дадут первые распоряжения, – сказал Беккер.

Михаил Иванович вышел из кабинета - пыточной Беккера, держа в руках неприкуренную сигарету, которую сжимал в кулаке и под конвоем немца направился в барак, а сам думал: «Хитрый и лживый начальник лагеря, такой же у нас в Сибири был. Бывало, вызовет, а сам чая предлагает и расспрашивает аккуратно, что видел, что слышал». Бирд зашёл в барак, как Иван с порога заявил.

– На немецком общались, али с переводчиком?

– Не язвите Иван, начнём с того, что я вам ничего не обязан, но всё же объяснюсь, чуть позже, – сказал Михаил Иванович, посмотрев на Тимоху, который ошивался рядом.