Узник

Упереться о что-то или выбраться из подобного положения самостоятельно, было просто не реально…. Хотя Камал попробовал. А я не спешила на помощь.… Хотя первое врем хотела помочь и даже бросилась в его сторону, но вовремя остановилась, внезапно осознавая.… Что наконец-то настал мой час.

– Ты что там встала?! Помоги мне! – недовольно выкрикивает Камал, не оставляя попыток выровнять кресло, но всё было тщетно. Он хорошо застрял, а его недееспособность ног и заблокированная рука, только усугубляли ситуацию.

– Вы же сказали что вам не нужна моя помощь и никогда не понадобится, - напоминаю, не теряюсь, продолжая оставаться на месте.

Глава 12

– Блядь, ты сейчас серьезно? – рычит Камал. – Ты - моя сиделка, и в твои обязанности входит помогать мне!

– О! Теперь вы принимаете то, что я ваша сиделка и у меня есть обязанности! – бросаю язвительно, приближаясь.

– Проблем хочешь? Так они у тебя появятся, как только я выберусь отсюда, - угрожает. И его слова пугают меня, но я понимала, что нельзя показывать свой страх. Нужно довести дело до конца, иначе он будет продолжать издеваться надо мной и дальше.

– Вы сначала выберитесь, - говорю смело. – Можете попробовать позвать кого-то на помощь.… В семь утра. Может что-то и выйдет.… Через час или два, - добавляю. – Или же мы можем договориться.…

– Чего ты хочешь? – рычит он.

– Совсем малость.… Вы прекращаете вести свой список недовольства и выбрасываете тот, что у вас есть, начинаете слушать меня и относитесь ко мне с уважением, - ставлю свои условия.

– Блядь, ну ты совсем уже охреневшая…. Честное слово, - бросает Камал. – Такой дерзкой и наглой сиделки у меня еще никогда не было.…

– А разве с вами по-другому можно? – бросаю. – Или так, или попробуйте выбраться сами…

Камал снова попытался выровнять инвалидную коляску, но сделал только хуже. Её больше накренило и его плечо сильнее вдавилось в острый край косяка двери.

Он плотно стиснул зубы, и сдавленно прорычал.… Мне показалось от недовольства. Хотя потом я пойму, что это было не так.

– Хорошо! – слишком поспешно бросает он.

– Дайте слово, - требую.

– Даю слово! А теперь освободи меня! – рычит.

– А где ваше «пожалуйста».… Я просила больше уважения, - напомнила, взявшись за ручки коляски сзади.

– Пожалуйста, блядь! – выплескивает он ядовито.

Я закатываю глаза вверх. Невыносимый.

Я могла бы больше его помучить, чтобы добиться всего, что мне нужно. Но не хотела перегибать. Мне было и так страшно из-за того, что я начала этот шантаж. Ведь за такую вольность и подобное поведение меня могут легко выгнать из этого дома. Но я надеялась на то, что Камал не станет на меня жаловаться.

Надавливаю на ручки, используя весь свой вес и силу, и мне с трудом удается выровнять коляску. Дальше Камал помогает мне рукой и берет ситуацию под свой контроль.

Когда он снова на колесах, я его отпускаю и отступаю в сторону, ожидая ряд ругательств, выговора и угроз. Но они не следуют. Камал бросает на меня быстрый взгляд, в котором я замечаю уже другие, непонятные мне эмоции, после чего жмет какую-то кнопку на пульте управления и двигается вперед, выезжая на террасу. Сквозь окно я вижу, как он подъезжает к перилам, подкуривает сигарету и начинает курить.

А у меня происходит откат, после произошедшего. Эмоции отпускают меня, и возвращается осознание.

И что теперь будет дальше?

Отомстит? Накажет? Пожалуется на меня?

Я понимаю, что возможно я слегка переборщила, но блин, я тоже человек и иногда мне свойственно терять контроль и выходить из себя. А Камал меня уже с самого утра вывел.

Но разве кто-то станет слушать мои оправдания.…

Камал находится на террасе минут десять, выкуривая несколько сигарет подряд. Нервный. Злой. Недовольный. И всё только накалялось.

Этого времени мне было достаточно, чтобы подумать и прийти к какому-то решению, как вести себя дальше со своим пациентом. И я собиралась продолжать вести себя невозмутимо и смело, не показывать свой страх и продолжать добиваться желаемого. Ведь если сейчас я дам слабину, всё снова вернется на круги своя.

Если он пожалуется на меня своему деду, тогда я уже и буду думать, как поступать дальше. А пока всё спокойно и в мою пользу, я просто вынуждена держаться и настаивать на своём.

Поэтому когда Камал возвращается в комнату, я делаю вид, что ничего ужасного не произошло, и снова берусь за свою работу.

Переношу поднос на столик рядом и с натянутой улыбкой говорю:

– Приятного аппетита!

Глава 13

Камал бросает на меня быстрый взгляд, затем подъезжает к дивану и, взяв оттуда свою футболку надевает её. После чего направляется к комоду, на котором находились его таблетки, и выпивает их.

– Эм.… Их нужно пить после еды! – плотно стиснув зубы, выпаливаю я. Было очевидно, что этот тип не станет меня слушать, как обещал.

– Я поел, - говорит на удивление спокойно. – Ночью спускался в кухню. Сейчас не хочу… Поэтому угомонись и иди отдыхай!

– Вы…. Вы же дали слово! – сержусь.

– А кто сказал, что я человек слова? – отвечает он, одарив меня невозмутимым взглядом.

– Но как же еда и массаж…

– На счёт массажа.… Ты знаешь мои условия. А есть, я не буду! – отрезает.

– Не будете значит, - сержусь, приближаясь к столу, на котором оставила поднос. Сажусь на диван подсовываю поднос ближе к себе и начинаю есть его еду. – Знаете что… Я уже получила из-за вас один выговор от старшей горничной и второй такой не хочу, потому что она пообещала что доложит всё Виктору Леонидовичу, если на следующий раз я принесу нетронутую еду обратно.… Мне нужно чтобы тарелки были пустыми или полупустыми.… И они будут, вне зависимости оттого, будите вы есть или нет! – говорю упрямо, с набитым ртом. Поднимаю взгляд на Камала и вижу, с каким удивлением он смотрит на меня. Кажется, этот мой поступок шокирует его еще больше. Но он ничего мне не говорит, что сильнее накаляет ситуацию и заставляет меня нервничать. А когда я нервничаю, то могу говорить всё что угодно. – И вообще, не справедливо так… Нас значит, кормят одним супом и хлебом, а вам подают царские блюда, на которые вы даже не смотрите! Можете пожаловаться на меня, на моё поведение и мою некомпетентность.… Мне уже всё равно! В вашем списке «недовольства» и так написано слишком много, поэтому вряд ли я тут надолго задержусь! И если я в этом доме последний день, то тогда не вижу смысла сдерживаться и скажу прямо.… Вы грубиян и хам! А еще беситесь с жиру! И не цените того, что у вас есть!

Камал откидывается на спинку своей коляски и, скрестив руки на груди, одаривает меня легкой, непонятной мне улыбкой. Но я не тушуюсь, продолжая есть его еду.

– Что? Ну же.… Скажите мне что-то? Что я уволена или мне хана?! – срываюсь.

– Приятного апатита, - всего лишь бросает он, продолжая ухмыляться и смотреть на меня не отводя взгляда.

А я не уступаю, ем дальше, причем с каким-то неадекватным энтузиазмом и совсем не аккуратно. Когда тарелки были полупустые, а мой желудок уже болел он того что я слишком много съела, я поднимаюсь на ноги, беру в поднос в руки и бросив тихое «спасибо», ухожу прочь.