Узник

Однажды в детстве, когда я играла у подножия лестницы, сидя на круглом ковре, тётка настрого запретила мне подниматься наверх даже по уважительной причине. Я прекрасно помню, что в тот момент не собиралась подниматься наверх, а после вето опекунши никогда даже не задумывалась об этом, чтобы не огорчать её. Наверное, в той комнате она хранила остатки своих воспоминаний, и с моей стороны было бы эгоистично до них дотрагиваться при её жизни. Однако сейчас этой женщины уже не было в живых и мне следовало куда-то деть остатки воспоминаний о ней, которые уместились всего в одну большую коробку.

В итоге я отправилась наверх. Лестница была не такой старой, как весь дом – ни единая её ступенька не скрипнула под моим весом. Очутившись на достаточно широкой, квадратной лестничной площадке, я обратила внимание на красивое круглое окно, находившееся минимум на десять сантиметров выше моего роста, через которое скоро должны были пробраться первые лучи холодной луны. Создавалось впечатление, будто это окно не протиралось вечность, что, собственно, было не далеко от правды. Встав на носочки, чтобы провести пальцем по запыленному стеклу, я оставила на нём тонкий след. Когда я отдернула палец, чтобы посмотреть на слой пыли, оставшейся на нем, я случайно что-то сдернула с миниатюрного, круглого подоконника, и это что-то звякнуло на полу возле моей правой ноги. В доме было уже достаточно темно, поэтому я не сразу поняла, что этим чем-то оказался маленький серебристый ключик, украшенный причудливыми, гладкими завитками. Естественно я сразу подумала о том, что ключ мог быть предназначен для массивной, старой, резной дубовой двери, которая находилась слева от меня и закрывала путь в комнату, в которую я желала попасть. Долго ища замочную скважину и не найдя её, я уселась напротив запертой двери и оперлась спиной о резную перегородку, которая отделяла меня от падения вниз в гостиную. Я еще с полминуты рассматривала ключ, после чего положила его в левый карман свободных штанов, напоминающих афгани, и снова прильнула к двери. Не сразу и с большим трудом, мне всё же удалось её отодвинуть. Дверь оказалась тяжелее, чем я предполагала, и из-за того, что она была снята с верхней петли, мне пришлось её буквально оттащить в сторону, после чего я облокотила её о стену под круглым окном. Тяжело дыша, я посмотрела на решетку, которая находилась сразу за отодвинутой мной дверью. Дернув её, я заметила на ней массивный старый замок. Недолго думая, я достала миниатюрный ключ, однако мало верила в то, что эта щепка способна подойти к подобной глыбе. И всё же, не смотря на мою скептичность, ключ подошел, и замок щелкнул, после чего с легкостью, несмотря на всю свою увесистость, открылся.

VII

Комната, на пороге которой я оказалась, была полностью погружена во мрак. Было сложно что-то рассмотреть, однако я сразу обратила внимание на то, что она больше походит на широкий коридор, нежели на спальню. В шаге от меня справа была распахнута еще одна дверь. Войдя в нее, я поняла, что нахожусь в старой уборной, отделанной пожелтевшей плиткой. Здесь располагалась ржавая душевая, терпимо сохранившийся унитаз и старая раковина, над которой висело зеркало в красивой багетной раме. Даже в темноте было заметно, насколько эта рама была изысканна, поэтому я решила спустить зеркало вниз сразу после того, как перенесу сюда всё ненужное барахло. На мгновение я даже немного разочаровалась из-за того, что комнатой, покрытой тайной, оказался всего лишь старый туалет. Только сейчас я поняла, что ожидала большего.

Выйдя обратно в коридор, я заметила чёрный ком, лежавший возле затемненного угла. Коридор был с выступом слева, поэтому тусклый свет из окна, которое находилось в конце коридора, в данный отрезок суток не проникал за этот выступ. Сделав несколько шагов вперед, я подошла к заинтересовавшему меня комку впритык и, присев на корточки, взяла в руки нечто. Я понимала, что это было что-то из одежды, но мне хотелось рассмотреть отчетливее, поэтому я включила фонарь на мобильном. Заинтересовавшей меня вещью оказалась странная черная толстовка. Внезапно мне стало не по себе. Всё еще смотря на то, до чего я дотронулась, я вдруг всем своим телом почувствовала, что я не единственное живое существо, находящееся сейчас в этом коридоре. Каждой клеточкой своего тела я чувствовала присутствие кого-то, находящегося буквально в нескольких сантиметрах передо мной, и эта близость настолько холодила моё сознание, что я просто замерла, как замирает жертва, когда бежать уже бесполезно, в надежде на то, что её просто не заметят. Не поднимая головы, я лишь направила взгляд на того, кто был передо мной, и с ужасом отскочила, машинально выронив телефон. Я буквально впечаталась всем своим телом в соседнюю стену, после чего замерла. Мобильный упал на выпущенную из моих рук толстовку так, что фонарь четко освещал предмет моего испуга. Передо мной сидело иссушенное тело молодого человека, одетого в тёмно-синие джинсы и чёрную футболку с каким-то серым, неразборчивым изображением на груди. У него были густые, чёрные как крыло ворона волосы, из-за которых он выглядел заросшим. Он обладал красивыми, словно вырезанными скулами, четко очерченной линией губ и густыми, длинными ресницами. Всю эту безупречную красоту портило лишь одно – его тело, кажущееся настолько живым, словно он всего лишь заснул и готов в любую секунду проснуться, пронизывали синие вены. Маленькие и большие, они выступали из-под тонкой кожи на руках, шее, лице… Казалось, будто я вижу всю его венозную систему. Чучело было сделано искусно и, на секунду, из-за недостатка света, я приняла его за живое существо. Я больше не сомневалась в том, что передо мной муляж, так как живой человек не смог бы пролежать на чердаке неизвестное количество лет и остаться в живых. Если бы здесь и застрял живой человек, и, по неизвестным мне причинам, ему никто бы не помог, он бы скончался мучительной смертью, от истощения и обезвоживания, и сейчас бы передо мной было как минимум разложившееся тело, как максимум – скелет. Однако передо мной был человек в расцвете сил, полный энергии, словно ожидающий прикосновения к своему плечу, которое должно было придать ему сил, чтобы проснуться.

Вся эта картина сейчас, ночью, была настолько жуткой, что я точно не хотела притрагиваться даже к настолько красивому чучелу. Решив вернуться сюда утром, я сделала два медленных шага в сторону находки. Так и не решившись подойти ближе, я нагнулась и издалека потянулась за мобильным телефоном. Взяв телефон в руки, я не успела отпрянуть, как в мою сторону последовал резкий выпад со стороны чучела, и я с ужасом поняла, что оно схватило меня за запястье. Буквально вцепившись в мою руку, оно резко потянуло меня к себе, и я закричала от страха – в его руке было столько силы, сколько не могло быть у мертвеца или у мумии. И всё же я смогла выдернуть своё запястье, после чего, всё еще крепко сжимая свой телефон, упала на спину. Я хотела сразу же вскочить, но не успела – он схватил меня за правую ногу и с дикой, нечеловеческой силой, подтянул моё тело к себе. Еще спустя секунду я почувствовала невыносимую, жгучую боль в правой лодыжке, отчего из моей груди вырвался дикий крик. Он впился своими, острыми, как бритва, зубами, в мою бьющуюся лодыжку, и по моей ноге потекла тонкая струйка крови. Я не видела её, но чувствовала её теплоту, чувствовала, как этот человек, это существо, буквально вытягивает из моей лодыжки струю крови, и слышала, как звонко он её сглатывает.

Казалось, что с каждой секундой его хватка усиливалась, но я была уверена в том, что еще могу высвободиться. Со всей силой отчаявшейся жертвы, я начала выдергивать свою ногу из рук противника, второй ногой нанося удары по его шее. В момент, когда он дрогнул, я уперлась левой ногой в его глотку и, оттолкнувшись, высвободила из его рук пострадавшую ногу. Резко встав, я мгновенно почувствовала, как ледяные кончики пальцев незнакомца проскользнули по коже моей левой голени. Боясь, что он снова схватит меня, я изо всех сил оттолкнула его в сторону и кинулась к двери, с ужасом слыша, как он медленно преследует меня. С дикой, горящей от укуса болью в ноге, оставляя за собой липкий след крови, я добежала до двери и захлопнула за собой решетку. Уже набрасывая старый замок, я увидела как молодой человек, опираясь о стену, приближается ко мне. Осознание того, что я не успеваю закрыть замок, бросало меня в озноб. Дрожащие руки всё хуже справлялись с поставленной перед ними задачей, однако, когда рычащий незнакомец был буквально в паре сантиметрах от решетки, я успела успешно щелкнуть замком. Но я не успела отпрянуть в сторону прежде, чем он просунул руку через решетку и схватил меня за правое предплечье.

– Отдай ключ, – властно потребовал противник.

– Нет, – с ярко выраженным испугом ответила я.

Незнакомец с невероятной силой и злостью в глазах подтянул меня к себе, после чего моё правое предплечье буквально впилось в толстую резную решетку. Испугавшись того, что он отберет ключ, я перекинула его через перила, и он полетел вниз в гостиную.

– Ах ты!.. – злостно, через зубы выдавил мой противник, после чего резко впился в мою правую кисть.

– Нет, отпусти меня! Отпусти, не надо! – я не приказывала – я умоляла. Дикая боль проникала в меня от запястья до самого сердца, но я не плакала, а лишь продолжала биться о решетку. Я кричала о том, что мне больно, о том, что я ничего ему не сделала, чтобы подобным образом убивать меня, ведь мне почему-то казалось, что он непременно хочет меня убить. Я билась о решетку ногами и руками, но в глубине души понимала, что из железной хватки мне не высвободиться. Уже спустя минуту моего проигрышного боя, я начала понимать, что мои мольбы становятся слабее, голос начинает хрипеть и сил сопротивляться у меня становится всё меньше. Еще минута – я потеряю сознание, и это чудовище, словно огромный страшный паук, с легкостью подтянет моё обомлевшее тело к себе, чтобы впиться в мою сонную артерию. Осознав это, мне в голову пришла совершенно неожиданная идея, и я незамедлительно её осуществила. Я решила ответить взаимностью и укусила противника за руку, которой он удерживал меня. От неожиданности, нежели от боли, он резко выпустил меня из своей железной хватки, и я, не ожидая такой моментальной реакции на моё сопротивление, не устояла на ногах. Резко отпрянув назад, я неудачно упала на пол, сильно ударившись головой. Я прекрасно помню, как пыталась подползти к ступенькам, ведущим вниз, но, в итоге, лишь легла у их изголовья. В моих глазах потемнело, в ушах разлился серебристый звон, и я, наконец, потеряла сознание.

VIII

Неприятная боль во всём теле заставила меня поморщиться. Первые десять секунд я не понимала где нахожусь и почему лежу на твердой поверхности, которая, судя по неприятным ощущениям, и является причиной моей утренней ломки. Я перевернулась на спину, наблюдая за тем, как мои каштановые волосы волнами спускаются вниз по деревянной ступеньке, начинающейся прямо у моего изголовья. Переведя взгляд вниз, я увидела, как солнечные лучи, проникающие с кухни в тёмную гостиную, весело искрятся на персидском ковре. На мгновение я потерялась во времени: я не знала который сейчас час, время суток и день. Но я не успела зациклиться ни на мыслях о времени, ни на солнечных зайчиках, когда меня вдруг охватил страх. Переводя взгляд со струящихся волос на потолок, я мимолетом заметила нечто непонятное, находившееся за решеткой. Мне хватило трех секунд, чтобы понять, что это нечто наблюдает за мной, после чего на меня накатила настоящая паника. Моё дыхание замерло, я посмотрела за решетку и увидела за ней человека. Недавние события за одно мгновение всплыли в моей памяти яркими пятнами. Я слишком резко попыталась встать, из-за чего передо мной всё поплыло и перед глазами моментально потемнело. Либо я успела потерять достаточно много крови, либо слишком сильно ударилась головой, однако встать у меня получилось только с третьего раза, и в процессе я едва снова не откинулась. Молодой человек за решеткой молча и внимательно наблюдал за мной – я даже его дыхания не слышала. Наконец встав на ноги, я почувствовала острую боль в правой лодыжке. От неожиданности я вскрикнула, после чего мой тихий писк перешел в шипение и, крепко держась левой рукой за перила, я начала спускаться вниз настолько быстро, насколько могла себе это позволить. В этот момент я была похожа на улитку, медленно тянущуюся вниз и оставляющую за собой еле заметный след подсохшей крови.

Очутившись у подножия лестницы, я села на пол, чтобы отдышаться. В ушах снова появился звон и перед глазами замерцали черные пятна. Еще через пять минут я добралась до кухни, мастерски перевязала искусанную правую лодыжку и кисть правой руки, взяла рюкзак с уже готовыми сэндвичами и термосом, и, хромая, быстро вышла из дома. Мои мысли путались, из-за чего я толком не могла соображать, не то что анализировать произошедшее и принимать какие-нибудь решения. В полной растерянности, я не знала, что мне делать и, почему-то, отправилась к тополям за домом.

День был солнечным и, позавтракав сэндвичами под тополем, росшим на границе с лесом, я полдня провела на солнце, пытаясь осознать, что же произошло и что, в конце концов, я делаю, или должна сделать. Я понимала, что нахожусь в неком шоке, который ранее мне еще не доводилось испытывать, но недомогание было сильнее, поэтому, уже спустя полчаса после плотного завтрака, меня начала одолевать дрема, что лишний раз подтверждало мою догадку о том, что я нахожусь в шоковом состоянии.

На солнце было приятно спать, однако какое-то легкое беспокойство, которое рывками накрывало меня, не давало мне расслабиться до конца и погрузиться в такой желаемый сон.

Я отошла от дремы, а вместе с ней и от шока, только спустя пять часов – в три часа дня. После того, как я протерла глаза, моё внимание привлекло что-то тёмное в окне второго этажа. В этом окне никогда ничего кроме пустоты не было, поэтому сейчас, увидев в нем темную фигуру покусавшего меня человека, моё сердце снова застучало сильнее. Встав с зеленой травы и подняв свой рюкзак, я, прихрамывая, отправилась назад в дом, постепенно пытаясь понять, что именно я должна делать дальше.

Боль буквально пронзала мою лодыжку, и я знала, что эта боль еще не скоро отпустит меня.