Узумаки Кушина. Новый путь

— Поняла, значит, — в его голосе я слышу что-то вроде одобрения, но соглашаться или отрицать не тороплюсь. — Да, ты вернёшься в Коноху, как и остальные наследники, но не раньше, чем через полгода, и после, до конца войны, тебе будет закрыт путь в Узушио.

Вздрагиваю при последних словах, но сил обдумывать сказанное нет. Я едва держусь на ногах, похоже, лекарства перестали действовать и моё реальное состояние даёт о себе знать. Чёрт!

— Твой наставник по-прежнему Акено, — не дождавшись от меня реакции на свои слова, продолжил джи-сан. — К тому же, ты пройдёшь обучение у всех старейшин, пора закончить твоё образование.

— Как скажете, Узукаге-сама, — послушно киваю, чувствуя, что на поклон меня просто-напросто не хватит.

— Занятия начнутся со следующей недели, — усмехнулся на мои попытки сохранить лицо дед. — А сейчас ступай.

Послушно складываю руки перед собой и отвешиваю присутствующим не очень глубокий поклон, выпрямляюсь и, преследуемая любопытными взглядами, иду в сторону выхода. Каждый шаг даётся с огромным трудом, все же я еще слишком слаба для такой нервотрёпки, но кому это интересно? Никому. Самое противное — я не имею право дать слабину. Однако меня хватает только на то, чтобы дойти до двери и аккуратно прикрыть её, как тело отказалось подчиняться, а сознание помахало ручкой. Похоже, я себя переоценила.

Продолжение следует…

========== Глава 3. Друзья ==========

Неделя. Именно столько мне потребовалось, чтобы после того обморока прийти в себя. Вернее, именно столько я провела прикованной к больничной койке, имея право вставать только по сильной нужде. Все другие телодвижения жёстко контролировались и пресекались. Правда, скучать мне не давали, всё свободное время посвящалось углублённому изучению этикета. Мне пришлось слушать и запоминать целую кучу информации о том, как надо себя вести, хотя это было самым простым и уже мне известным, сложности начались позже. Вскоре мне стали пояснять не просто то, как одним цветом своих дзори высказать недовольство, или, наоборот, довольство пригласившей семьёй, меня стали обучать читать потайной смысл в каждом завиточке вышивки, в оттенке ткани, что пошло на кимоно. Многое я уже знала, кое о чём догадывалась, но не меньшее стало для меня открытием.

Впрочем, на чтении и на чисто механической проверке памяти никто останавливаться не стал. Печати давали много преимуществ, были и те, которые позволяли проводить или, наоборот, заходить в чужое подсознание. Сложные, красивые печати, но больше всего меня поразило не это, а то, что затащивший меня в своё подсознание мастер смог воссоздавать картинки приёмов у разных Дайме. Сотни людей, у каждого продуман наряд, причёска, характер, движения и осанка. Тысячи разговоров, каждый несёт свой смысл и десятки подсмыслов.

Не знаю, сколько длились подобные погружения в чужое подсознание, но каждый раз мне давали определённые задания, заставляли вживаться в самые разнообразные роли, начиная от дочери дайме, и заканчивая маленьким поварёнком. Ну, а после шло самое страшное: начинался опрос. Меня могли спросить, что угодно, начиная цветом брошки у жены наместника самой захудалой провинции на пару деревушек и заканчивая тем, какие я выводы сделала насчёт взаимоотношений стран, исходя из набора поданных блюд. Стоило ошибиться или дать неполный ответ, как мне поясняли мои ошибки и вновь затягивали в чужое подсознание, но задание давалось едва ли не противоположное по смыслу. Однако я справилась! Неделя, и я смогла отвечать без грубых ошибок, получив обещание, что теперь такие занятия будут не чаще одного-двух раз в неделю. Вы бы знали, какое облегчение и радость я тогда испытала! Больше я радовалась лишь тому, что меня, наконец-таки, выпустили из палаты, позволив гулять в специально отгороженном дворике при больнице.

Участок вокруг больницы, естественно был не самым большим, в Конохе наше посольство больше места занимало, но зато было хорошо ухожено и всюду была зелень, кое-где журчали ручейки и били красивые фонтанчики. Ляпота, одним словом! Ну а главное: никто кроме Узумаки и не знает, что всё создано искусственно, ручьи так вообще вытекают из одних печатей и втекают в другие, образуя круговорот воды в печатях. Небольшой процент потерь, конечно, есть, но не более пяти-семи процентов в самый жаркий день, что очень удобно. Особенно если учесть то, что чакра на поддержание всего комплекса печатей почти не тратится. Точнее, они заполнены природной энергией, которой на острове и возле него очень много, а всё из-за бурлящей тут жизни, что на суше, что в толще вод. Хотя это не панацея, никто еще не придумал печати, способные высасывать из мира энергию нескончаемым потоком: чем больше скорость, тем больше вероятность, что печать сломается, и тогда взрыв — самое малое, что может произойти. Причём чем больше поглотит печать, тем сильнее будут разрушения, а ведь сама по себе идея неплохая… Впрочем, меня это не должно волновать, эти сведения у меня от Акено-сенсея, а значит и джи-сан их имеет, более того, понимает, как использовать подобную слабость себе на благо. Да и Узушио стоит громадное количество лет, есть множество заполненных под завязку накопителей.

Чувствую дикую усталость от подобных мыслей, поэтому встряхиваю головой, стараясь избавиться от грустных дум. Оглядываюсь по сторонам в поисках лавочки и понимаю, что я настолько задумалась, что даже толком от входа не отошла, всего-то десяток метров по прямой. Мда… А я считала, что прошло много времени. Хотя… не важно, хочу присесть. Еще один, более внимательный взгляд, и я обнаруживаю скамеечку в паре метров, как раз рядом с питьевым фонтанчиком, и направляюсь туда. Делаю пару глотков воды, которая чем-то напоминает минеральную, да и по своей сути очень близка к этому, пусть и создана искусственно, а после приземляюсь на лавку и откидываюсь на спинку. Прикрываю глаза и прислушиваюсь к звукам, что окружают меня, незаметно начав проваливаться в полудрёму.

— Кушина? — из сонного состояния меня выводит чей-то знакомый девичий голос. — Точно Кушина! — явно обрадовалась моей реакции на её вопрос девочка.

— Миру-чан? — с трудом сфокусировав зрение на подпрыгивающей, словно мячик, девочке, уточнила я.

— Да! — радостно подтвердила она и тут же закричала. — Ребята, скорее сюда, тут Кушина!

— Кушина? — слышу нестройный хор голосов, а после торопливый топот.

— Замечательно выглядишь, ещё волосы перекрась и будешь вылитой Учихой, — одарил меня весьма сомнительным комплиментом нарисовавшийся рядом Харухи. Как это ни странно, он успел самым первым.

— Ты имеешь что-то против Учих? — за его ухо хватаются цепкие пальчики Микото, которая выглядит довольно неплохо, видимо, у неё было не так уж много ран.

— Конечно нет! — тут же отозвался он, стоило рядом с Микото встать Фугаку. — Но ты сама на неё посмотри!

— Хм… ты прав, какая-то Кушина бледная, — с другой стороны появились Хизаши и Хиаши.

— Только не говори, что тебя держали в подземельях! — прозвучал немного хрипловатый голос и передо мной появилась Тсуме, у которой было забинтовано горло. — Мы с Куромару не чуяли твоего запаха.

— Гав! — на мои колени опустились пушистая голова немного подросшего щенка, у которого правый глаз был закрыт повязкой.

— Исхудала-то как! — послышались причитания Чозы. — Тебя морили голодом? Да как они могли!

— Разум в норме, остальное приложится, — от расталкивания ребят и протягивания мне пачки с чипсами спасает Иноичи.

— Как проблематично, — ленивый зевок со спины.

— Поволноваться нас знатно, — а вот это уже Шиби, его говор я ни с чем не спутаю, — заставила ты.

— Я тоже рада вас видеть, ребята, — хмыкнула я, внимательно оглядывая знакомые лица, стараясь найти отличия и радуясь, что их почти не было. Разве что взгляд… взгляд у них стал совсем другим, они познали, что значит сражаться не просто ставя на кон свою жизнь, но и жизни друзей. Уверена, я тоже изменилась, взгляд стал другим не только у них. Да… тот бой дал нам многое, но и отнял немало.

— Ну так все же, где ты была, Кушина? — рядом со мной садится Микото и, взяв за руку, заглядывает в глаза.