Узурпатор (Изгнанники в плиоцен - 3)

Из открытых ящиков ввысь взметнулись сотни тонких металлических пластинок и, как золотые листья, закружились в мглистом воздухе. Повинуясь дирижерскому жесту Эйкена, пластинки заплясали, взлетая и падая, будто стая бабочек. Из листков золотой фольги образовался длинный шлейф, потом расщепился надвое и закружился, трепеща и переплетаясь. Словно блестящая струя какой-то фантастической жидкости, шлейф завертелся вокруг столба; те пластинки, что оказались ближе других к дереву, закружились быстрее, как бы наплавляясь на него. Потоми остальные листочки в мгновение ока прилепились к столбу, снизу доверху одев его золотой оболочкой без единого шва, испускающей желтое сияние. Психогенная сварочная работа завершилась; от майского дерева под струями дождя исходил пар; рабочие аплодировали.

– Такого великолепного майского дерева никогда еще не было, выдохнула Иднар.
– Ты, конечно, знаешь, Сиятельный, что оно символизирует?

– О да, - с важностью кивнул Эйкен.
– Именно полому я и работал столь усердно. А оттого, что зрелище будет иметь непосредственное отношение ко мне, оно станет еще грандиознее.

– И какой же урон был нанесен казне в погоне за подобным великолепием?
– язвительно поинтересовалась леди Морна.

Тон Эйкена не утратил своей учтивости.

– Не столь уж большой... Тем, что я намерен получить от фирвулагов, мы раз в двадцать перекроем все расходы. И при этом, заметьте, никакого разбоя! Если мне удастся уговорить Шарна с Айфой дать согласие на некоторые изменения условий. Великой Битвы в будущем октябре, все будет честь по чести.

– Это что, очередное человеческое нововведение?
– У Морны уже не осталось сил ни возражать, ни возмущаться.

– Я просто переполнен идеями, - добродушно ответил Эйкен.
– На празднике Великой Любви всем вам их перепадет сполна.

– Фестиваль нынешнего года, - сказала Мерси, - должен стать самым пышным за всю историю пребывания, на Земле изгнанников-тану, для того чтобы поднять дух нашего народа и произвести впечатление на фирвулагов. Нужно внушить им серьезное отношение к новой власти. Наше празднество будет длиться три дня без перерыва.

– А в качестве триумфального завершения, - добавил Куллукет, - все гости - и тану, и фирвулаги, и люди - станут участниками церемонии провозглашения лорда Эйкена-Луганна и леди Мерси-Розмар королем и королевой Многоцветной Земли.

Мысли метисов, их дам и росиланской вдовы остановили в изумлении свой бег. Никто даже не заметил, что, пока Эйкен занимался золочением майского дерева, купол исчез и теперь все снова стояли под струями дождя.

– Не слишком ли рано?
– воскликнул Блейн.
– В будущем - да. Но сейчас чистокровные тану еще не готовы принять короля-человека, Эйкен! Нам с Альбораном пришлось ждать более шестидесяти лет, прежде чем нас допустили в Высокий Стол, а с Катлинель это случилось вообще лишь в прошлом году. И причиной тому - наши человеческие гены.

– Высокий Стол признал Гомнола, - возразил Эйкен.
– А он был человеком.

– Он вынудил одобрить его членство, за это его и ненавидели, отрезала Морна.

– Мерси - тоже человек, - сказал Эйкен.

– Ой ли, - пробормотал, улыбаясь, Куллукет.
– Мой покойный брат Ноданн так не считал.

Подобное откровение было для Эйкена новостью.

"Что он говорит?" - переспросил он Мерси по приватному каналу.

В ответ последовал всплеск телепатического смеха.

"Ноданн поручил Грегу Даннету исследовать мой генотип. Этот милашка-старикан на полном серьезе уверял, что во мне больше танусских генов, чем человеческих. Бедняга Грегги явно спятил".

"Я еще с этим разберусь, леди Возжигательница!"

Вслух Мерси сказала:

– Сейчас в живых осталось около двух с половиной тысяч чистокровных тану, причем, как правило, они не обладают большой метапсихической силой. У метисов физические данные лучше, и их выжило почти вдвое больше. Мы с моим повелителем подсчитали, что одобрение со стороны мелкой аристократии обеспечит ему явное преимущество.

– Селадейр Афалийский и его сторонники, возможно, не согласятся на подобное и предпочтут борьбу, - мрачно проговорила леди Мерна.
– И я прекрасно понимаю их чувства. Мы с Селадейром оба из первопришедших, а ты, юный Стратег, насмехаешься над догматами нашей веры, которые и стали причиной нашего изгнания!

Тирон, втайне состоявшая членом фракции мира, вставила мысленное замечание, прозвучавшее тихо, но отчетливо:

"Древняя воинственная религия должна уйти в прошлое, дражайшая матушка. Об этом говорила сама Бреда. И многие из нас видят в лорде Эйкене-Луганне проводника подобных перемен".

Мысли Морны полыхнули яростью:

"Ты воочию убедишься в том, что значат наши боевые традиции, моя девочка, если этот человек осмелится посягнуть на трон без единодушного согласия членов Высокого Стола!"

Возражения Иднар носили чисто практический смысл:

– Даже если ты, Сиятельный, надеешься на то, что большинство членов Высокого Стола займут твою сторону, упорство Селадейра может привести к гибельному разобщению в рядах нашего рыцарства, разбросанного по разным городам. А любые распри будут только на руку фирвулагам - и не исключено, что тогда они сумеют довести до конца то, что начал потоп.

– Мы просим только об одном, Эйкен, - сказал Блейн, - веди себя разумно! Не провозглашай себя королем, пока не будешь уверен, что правители городов пойдут за тобой, а не за Селадейром. Если ты присвоишь себе корону, а оппозиционеры станут игнорировать твои распоряжения и указы, ты попадешь в глупое положение.

– Вся система государственной власти тану основана на всеобщей преданности монарху, - заметила Морна.
– Потому что он не просто правитель, как монархи маленького народа, избираемые вульгарным демократическим путем. Наш король - отец всем нам!

Эйкен по-прежнему ухмылялся, но в глубине его черных глаз горел огонек презрения.

– Более восьмидесяти тысяч фирвулагов только и ждут, как бы запустить когти нам в задницы, друзья мои, - спокойно произнес он.
– Кто вам нужен? Король и Стратег? Или вы предпочитаете иметь добренького папашу, который станет подтыкать вам одеяльца, в то время когда за окном завывают демоны? Который будет подтирать вам попки, когда вы обделаетесь от смертельного страха?

– Мы хотим, чтобы ты правил нами, - заявил Куллукет. Его зондирующий ультрасенсорный импульс пробежал по всем остальным, словно леденящий душу луч прожектора.
– Только ты, обладая в должной мере агрессивной натурой, способен скоординировать метапсихическую гармонизацию, без которой нам не одолеть врагов.
– Он сделал паузу.
– А фирвулаги - не единственные наши недруги.

Глумливый ментальный образ проходимца претерпел молниеносное превращение. Теперь он заблистал располагающим добросердечием, готовностью защитить любого, кто признает и полюбит его. На мгновение Эйкен позволил присутствующим оценить его необъятные метапсихические возможности, тут же задернув сознание завесой язвительной самоиронии. А затем он заставил их задуматься над картинами прошлого, которые вызвал из своей памяти, и принялся увещевать аристократов, прибегнув к живому ментальному красноречию: