Узы крови

Рагнар лишь фыркал, глядя на сборище жалких слабаков, которые позорят его этим поганым нытьем. Двадцать лет назад они с Майклом терпели множество лишений и холод – самое ничтожное из них. Положив заросший подбородок на гладкое лезвие секиры, он пытался узнать причину своего недомогания. Второй день во рту бродит какой-то странный привкус. Не крови, а чего-то другого. Утром он вскочил, чувствуя невыносимую боль в области сердца. Предчувствие раньше никогда не обманывало. Что-то не так.

Сегодняшний мороз не щадил никого. Армия, если ее еще можно было так называть, разделилась на два небольших отряда по сто человек в каждом. Беовульф решил не испытывать судьбу и отправился патрулировать северную территорию, чтобы сразу же засечь все передвижения ненавистных Церберов. Разумеется, мятежные сыновья уговорили Арренов оказать им помощь. Не следовало совершать набеги на деревни в пределах долины. Он пытался объяснить это Клигану, но тщетно.

Гвардеец сошел с ума и больше не подчинялся приказам лорда-командующего. Конечно, ведь они уже не в столице, где вежливая улыбка и поклон воспринимались как нечто обыденное. Теперь эта новая война, и непослушание вошло в привычку. Впрочем, не стоило ожидать от этого монстра соблюдения элементарных правил приличия. Его рассудок давно пошатнулся. Бесчеловечное истребление невинных крестьян – тому доказательство. Их обоих разделяла небольшая горная цепь, чему можно было несказанно радоваться.

В случае необходимости кто-то воспользуется боевым рогом и весь отряд будет уже здесь. Интересно, хватит ли у них сил противостоять так называемым первородным? От некогда большого войска осталось около двухсот бойцов. Но это число условное. Сам Грейджой за последние дни потерял не меньше тридцати, а все остальные настолько слабы, что вряд ли смогут подняться на ноги, не говоря о сражениях. Ситуация становилась критической. Но это волновало старика меньше всего.

Исчезновение племянницы и нескольких разведчиков не давало спокойно спать по ночам. Он пообещал двоюродному брату, ныне покойному, защищать ее от всех, кто осмелится причинить ей вред. Однако выяснилось, что она сама в состоянии о себе позаботиться. Строптивый характер отца начал проявляться еще в те времена, когда для нее искали подходящего спутника жизни. Проведя с возможной невестой несколько часов, все претенденты тут же вскакивали на коней и спасались бегством. О чем они говорили – неизвестно, но слава о непреклонной девушке распространилась очень быстро.

Лилит долго упрашивала взять ее с собой в поход, невзирая на все опасности. Сейчас он жалел о своем поспешном решении. Она могла сбежать, что маловероятно, потому как прожить одному в подобных местах – невозможно. Существовал вариант смерти, но сама мысль об этом – ересь. Несомненно, глупая девчонка совершила побег. Ради чего? Замёрзнуть насмерть? Столь радикальные меры не в ее стиле, поэтому самой приемлемой версией остаются партизаны, сумевшие взять несчастную в плен. Черт бы побрал эти родительские обязанности.

В ноздри ударил приятный запах. Очередная лошадь разделила печальную участь собратьев и стала пищей для изголодавшихся людей. Что же, тем лучше, они бы все равно передохли от холода. Прижав морщинистые ладони ко рту, Падальщик опалил их горячим дыханием, чтобы согреть. Внутри палаток царил настоящий хаос. Воины, раненные и больные, изнывали в агонии. На них тратили основные запасы пищи, а втайне надеялись поскорее избавиться от лишнего балласта. Вот она, королевская армия, которую все так боятся. Жалкая кучка зеленых юнцов, неспособных выжить в диких условиях.

Забавно. Может, Кракену пора начать следовать примеру соратника? Беовульф ненавидел любое проявление слабости. Он жестоко избивал своих подчиненных до полусмерти или убивал за малейшие провинности. Однажды какой-то бедолага попросил его не торопиться и остановиться на короткий привал. Смельчака привязали к лошаденке и тащили через все поле, пока его тело не превратилось в горстку пепла. Показательная казнь взбудоражила всех. Грейджой решил вмешаться и сделать гвардейцу замечание относительно методов воспитания боевого духа, но был награжден лишь презрительным взглядом.

Тупое животное, утратившее человечность. Неудивительно, что собственный брат старался сократить их общение до минимума. Тяжелые мысли одолевали бывшего грабителя морей. Осознание безвыходности положения, в котором они оказались, и дурное предчувствие чего-то страшного. Отступать некуда. Позади сожженные ими же деревни и леса, кишащие партизанами. Впереди – узкое ущелье, ведущее к крепости. Если пройти через него, то велика вероятность ловушки. Враги перебьют весь отряд раньше, чем они успеют достигнуть хотя бы подножия родового замка Арренов. Проклятый Майкл. Будь он здесь, то потребовал бы немедленной выдачи сыновей. Все приходится делать самому.

Погрузившись в воспоминания о минувших днях, ветеран не заметил, как любезный юноша принес ему немного конины. Рагнар никогда ее не любил, предпочитая есть змей, однако в этих краях они не водятся. Впившись острыми зубами в жесткое мясо, он откусил кусок и осторожно переживал, стараясь растянуть удовольствие. Голод берет свое. Юный носитель белого плаща, получив разрешение, сел рядом и закрыл бесцветные, как у отца, глаза. Он не привык к холоду, хотя родился в этих места, но все же страдал меньше остальных.

Самый молодой рыцарь в Ордене. Служить, повиноваться, защищать – таков обет. А сможет он так рьяно защищать честь государя, когда встретится в битве с Клаусом, своим близким другом? Хорошая проверка на верность. Орсон бы им гордился, будь он здесь. Молчание периодически нарушалось громким чавканьем островитянина. Скудная трапеза лучше, чем ее полное отсутствие. В годы войны доводилось терпеть нехватку пищи, воды, одежды и лекарств. Когда-то одинокорожденный стал свидетелем каннибализма. Отвратительное зрелище.

Вытерев руки о серый кафтан, мужчина поблагодарил Темплтона, после чего извлек небольшой бурдюк, наполненный вином и протянул заботливому мальчишке. Рекс с наслаждением откупорил крышку и приложился к кожаному мешку со спасительной влагой. Лучший способ согреться. Гораздо эффективнее обледеневшего шелка или зловонной палатки. Оба безмолвных собеседника продолжали восторгаться чудным пейзажем заснеженных гор, не догадываясь о том, что за ними наблюдают с четырех разных позиций. Притаившись на вершине крутого холма, солдат внимательно изучал расположение лагеря. Произведя в голове известные ему одному расчеты, он сразу же поспешил спуститься обратно и сообщить об увиденном.

– Меньше сотни. За ущельем никто не следит. Идеальная возможность. Конечно, если бы у нас было какое-то средство передвижения, все было бы проще. Но это не так уж важно. Ночью спустимся вниз и попытаемся остаться незамеченными. Уверен, на сей раз все получится. До расселины идти недолго.

– Как удачно все складывается. Значит, исходя из твоих слов, больше двух недель мы занимались откровенной ерундой. Этакая форма развлечения! Прятаться в деревне, источающей запах разлагающихся тел, жрать исключительно конину и собачатину, лежать на холодном полу, среди останков фермеров и крестьян. Именно этого мне так не хватало в жизни! Внесем разнообразие, да?! – бушевал разозленный Келвин, чья простуженная спина требовала отдыха на мягкой поверхности. Осунувшееся за четырнадцать безвылазных дней лицо, казалось, приобрело странный зеленый оттенок. Ничего удивительного, его выворачивала наизнанку от ощущения собачьего мяса в желудке. – Подумай хорошенько, приятель. Предположим, что нам удастся добраться до этого дьявольского ущелья. Твоя искалеченная нога чудесным образом исцелилась, как и моя спина, а за углом нас будут ждать прекрасные иноходцы. В порядке бреда это случится, но как ты, черт подери, собираешься уничтожить наши следы?