В августе сорок первого

— И каким будет наш следующий шаг после нанесения удара по нефтеперегонным мощностям Германии и заводам синтетического топлива?

Иосиф Виссарионович рассматривает план операции, схематично изображенный на карте Европы. Вопрос задает на автомате, пребывая в глубокой задумчивости.

— Нам надо будет срочно убирать Трумэна.

Задумчивость тут же исчезает, сменяясь непониманием.

— Почему Трумэна, зачем Трумэна, кто он такой, этот твой Трумэн? А?

* * *

Лондон. Кабинет премьер-министра. 25 августа 1941 года.

— Бэззи, присаживайся! Я чертовски рад тебя видеть. Это новый отчет твоего отдела? Прекрасно. Я немедленно им займусь, как только ты покинешь этот кабинет, а то вдруг тебе понравится, и ты захочешь провести в нем несколько лет?

Черчилль расхохотался своей незамысловатой шутке, жестом указал вошедшему на кресло напротив своего стола, очень быстро выхватил из недр открытой коробки сигару, щелкнула гильотина, зажглась спичка, Уинстон жадно затянулся, пыхнул дымом, ощущалось, что он чем-то возбужден.

— Сэр, я не потяну эту ношу. Вы же мне не враг, оставайтесь на своем месте. — очень осторожно и аккуратно поддержал шутку своего шефа вошедший, майор Гарт, начальник аналитического отдела при кабинете премьер-министра.

— С этим, Бэззи, есть определенные трудности. Наверняка, ты еще не слышал, но сегодня утром удалось избежать еще одного покушения. Четвертого за мое премьерство! И три из них в последние полгода!

— Фюрер так высоко оценил вашу деятельность? Примите мои поздравления!

— Не с чем меня поздравлять. Я уже стал задумываться, чтобы завести двойника, по примеру дядюшки Джо.[5] Так вот, мне нужен твой неотложный совет. У меня был их посол. Аралофф. Настойчивый и наглый тип. С этим… предыдущим, Майски… с этим работать было легче. Нам задали вопросы, будем ли мы участвовать в гарантиях нейтралитета Швеции? От нас ждут незамедлительного ответа, будем ли мы высаживаться снова в Норвегии и по созданию наших военных баз в Швеции, кроме того, просят оказать воздействие на немецкий флот в Тронхейме. Немцы туда готовят перегнать «Тирпиц» и кучу крейсеров с эсминцами. Это несколько идет вразрез с данными нам обещаниями[6]. И я не уверен, что время нарушить их уже наступило.

— Конечно, для предотвращения большевизации Норвегии и Швеции наши базы были бы там кстати. Но в Норвегии есть еще немецкие пехотные дивизии. Это значит ввязаться в войну на континенте. За настойчивыми предложениями русских, на мой взгляд, стоит серьезное положение на их фронтах. Они за наш счет смогут высвободить свои дивизии и перебросить их на критически опасные направления. Швеция? Насколько я понимаю, со дня на день надо ожидать вторжение из Дании, там уже сконцентрированы немецкие части вторжения. Гитлеру нужна шведская руда. Но еще больше ему нужна нефть. При этом Африканский корпус Роммеля готовят к эвакуации. И все-таки, я бы не стал посылать наши войска в Скандинавию. Репутационные потери будут велики, а война на суше с Вермахтом не наш козырь. Появление же немецких линкоров — прекрасный повод потерпеть с поставками военных грузов большевикам. Мы сможем отстоять наши позиции по Скандинавии на послевоенной мирной конференции. Русские всегда проигрывали мир, даже если выигрывали войну.

— Как Гитлер сможет решить проблему с бензином?

— США. Других вариантов нет. Следовательно, нам необходимо, чтобы кузены были на нашей стороне и отказали Гитлеру в помощи.

— Эти хитрые торгаши будут торговать с Рейхом даже если их города будут бомбить немецкие бомбардировщики, заправленные американским же авиабензином!

Гарт усмехнулся, он знал, что премьер весьма осведомленная фигура. И если кузены собираются торговать со всеми участниками конфликта, то надо постараться изменить ситуацию. Гарт чуть подумал и выдал:

— Я думаю, что после этого скандала с Трумэном, партия изоляционистов будет серьезно отодвинута от власти. Фрэнк такого шанса не упустит!

— Бэззи, мне лично Трумэн нравился тем, что он убежденный антикоммунист и последовательный враг СССР. Но сейчас его деятельность была во вред Империи. Не знаю, кто подкинул этому сенатору несовершеннолетнего паренька в постель и вызвал полицию, но это ставит на его политической карьере жирный крест![7] Если это ребята дядюшки Джо, то я готов наградить их каким-то орденом Империи, только не слишком значительным.

Черчилль плеснул себе в стакан немного бренди из тонкой высокой бутылки.

— Ну что же, Бэззи, я согласен, посылать войска в Скандинавию нет необходимости. Дважды наступать на те же грабли, увольте! Выпьете? Этот бренди мне передал посол СССР, он весьма неплох.

— Благодарю вас, сэр, но я думаю отказаться от…

Тут открылась дверь, в которую влетел секретарь Черчилля. У него было такое лицо, как будто немцы высадились в устье Темзы.

— Господин премьер-министр! Срочное сообщение из США: два часа назад потерпел аварию самолет президента Рузвельта. Они с женой и вице-президентом возвращались из Далласа в Вашингтон. Пролетая над Аппалачи самолет перестал выходить на связь. На место катастрофы выехали спасатели, но шансов найти кого-то живым очень мало.

[1] Сергей Александрович Худяков, он же Арменак Артёмович Ханферянц был одним из выдающихся руководителей ВВС, прирожденный летчик, хороший специалист своего дела. Впал в опалу после смутной истории с пропавшим самолетом с сокровищами последнего императора Китая (и Маньчжурии заодно). Но… выяснилось, что Худяков погиб еще в Гражданскую, а кто скрывается под его именем долго оставалось загадкой.

[2] В РИ во время вторжения во Францию Экзюпери был капитаном, звание майор ему присвоили уже в самом конце войны и подтверждения он не получил. Но в нашей истории награда успела найти героя до его эмиграции в Великобританию.

[3] У многих моторов, которые ставили на дальние бомбардировщики, моторесурс был около 50 часов!

[4] Тут попаданец чуток запамятовал, командарм второго ранга Александр Дмитриевич Локтионов командовал ВВС РККА с 1937 года по 1939й.

[5] Так Черчилль, а с его подачи и Рузвельт называли «за глаза» Сталина (от английского произношения имени Иосиф — Джозеф).

[6] Черчилль имеет ввиду договоренности с Мартином Борманом, которые позволили Гитлеру начать агрессию против СССР.

[7] В это время о таком диком явлении, как толерантность никто ничего не слышал. Репутация гомосексуалиста множила на ноль репутацию политика.

Глава двадцатая Много счастья не бывает?

Москва. 27 августа 1941 года

— Нина, я уже пришла. Ты можешь быть свободна.

Нина, домработница с круглым приятным лицом и очень округлой фигурой, мимо которой хозяйка протискивалась с некоторым усилием, выглянула из кухни в прихожую, конечно, войти в квартиру никто, кроме Ермольевой не мог.