В банде только девушки
Шрифт:
Авоськин обрадовался смущению подтянутого подчиненного и тут же радостно посуровел, наконец поняв, чем может зацепить выскочку:
— Давно выходил на связь агент 0014?
Ядовитая стрела попала в самое сердце. Стрельников опустил голову:
— Очень давно, товарищ генерал. Агент 0014 никогда не отходит от правил.
— А говорили, лучший, — разочарованно протянул Авоськин, с удовольствием давя на больную мозоль подчиненного. — Как можно было доверяться какому-то агентишке. С вашим-то опытом.
— Он лучший, — упрямо заявил подполковник.
— Я читал его досье.
— Гм… — Стрельников потер подбородок. — Операция на груди была необходима для выполнения особо важного задания в Колумбии.
Авоськин задумался, пожал плечами:
— Не понимаю, какую пользу может принести двухметровый мужик с женской грудью в колумбийских джунглях?
— Например, обезвредить целый клан наркомафии.
— Все равно не понимаю. — Авоськин брезгливо поморщился. — И зачем мы лезли в колумбийские джунгли, да еще под прикрытием двухметрового мужика с женской грудью? Своих наркодельцов нам не хватает, что ли?
— Дело-то прошлое, — тактично заметил Стрельников. — К тому же грудь у него сейчас нормальная, плоская.
— Двухметровый мужик с плоской женской грудью, — Авоськин покачал головой. — Что может быть отвратительнее…
— Но до этого он прекрасно справлялся с любым порученным заданием. Причем без всякой помощи. Он настоящий профессионал. Либо победит, либо…
— Так, может, уже и… — В это «и» Авоськин вложил смысл целого абзаца.
— Не, — Стрельников покосился на кактус, в иголках которого при должной любознательности можно было углядеть маленькую антенну, — в этом деле, если бы такое произошло, мы бы видели. Отсюда бы видели.
— Что правда, то правда. Так что с агентом?
— Нужно ждать. Этот парень впивается в задание, как бультерьер в жесткую задницу английской домохозяйки. Пока до кости не догрызет, не отцепится. — Стрельников, к великому удовольствию Авоськина, слишком поздно испуганно побледнел.
Сегодня был решительно не его день. Проговориться два раза за полчаса плохо даже для самого никудышного агента, не говоря уже о подполковнике ФСБ. Забыть, что нынешняя внешняя политика направлена на потепление отношений с Великобританией, чей «жучок» торчит между пятой и шестой панелью левой стены, — непростительная оплошность! Нет, явно нервы расшалились! Уж слишком долго нет никаких новостей от проклятого агента 0014.
Стрельников икнул и, повернувшись к щели между пятой и шестой панелью левой стены, сконфуженно добавил:
— Я слышал, как примерно то же самое сказала английская королева о Майкле Курте — лучшем агенте национальной разведки.
Авоськин только хмыкнул. В конце концов, это уже не их дело, как национальная разведслужба Великобритании примется выяснять отношения со своей королевой.
До взрыва осталось 10 часов 51 минута 33 секунды.
— Ну и вонь в этой машине. — Алиса скривилась и дернула за покрытую прошлогодней
пылью пластинку ароматизатора, подвешенную к зеркалу заднего вида.— Не тронь, — сквозь зубы процедила Лина, — это чужое.
— Да ладно тебе, — отмахнулась сестра и с хозяйской уверенностью открыла «бардачок».
Машину подбросило на кочке. Из «бардачка» на колени Алисы вылетела ополовиненная бутылка рома Баккарди и стопка пластиковых стаканов.
— Неплохо живут, — проворчала она, запихивая бутылку обратно в «бардачок». — Возят в машинах хорошие спиртные напитки, не то что некоторые — трупы прячут в багажниках.
— О господи! — Лина вздохнула. — Знаешь, мне кажется, что мы с тобой как по волшебству вылетели из собственной жизни.
— Как это?
— Да черт его знает, как. Еще вчера в это время я на полном серьезе решала, как лучше убить время: сходить в кино или посмотреть телепередачу. А сегодня я еду в угнанной машине, пытаясь убежать черт знает от кого. Наверное, от себя в первую очередь. Я пытаюсь выпутаться из спирали, понимая, что это совершенно дурацкая затея, потому как есть всего два выхода: тюрьма и смерть.
— Слушай, этот спич смахивает на монолог из мексиканской мелодрамы. Прекрати, а то меня стошнит.
— Это случилось где-то между завтраком и обедом, — задумчиво продолжала Лина, не обратив внимания на протест аудитории. — Мы ведь даже подготовиться не успели.
— А я с самого начала не хотела ехать, — напомнила Алиса. — Если бы ты положилась на мою интуицию…
— Да нет у тебя интуиции! — крикнула сестра. — Дело не в интуиции. Неужели ты не понимаешь?! У нас больше никогда не будет той жизни, какая было до сегодняшнего утра. Никогда!
— Не драматизируй. Вот увидишь, доберемся до родителей, и они нам помогут. Мы же ни в чем не виноваты! — Алиса предприняла жалкую попытку усмехнуться. Вышло неубедительно.
— Н-да… — протянула Лина. — Мы виновны как минимум в двух вещах: мы не отвезли труп в милицию и угнали чужую машину.
— Слушай-ка, а что будет, если предположить самое худшее? Что нас остановит на краденой машине гаишник, а потом найдут твою машину с трупом Бычка в багажнике?
— Помнишь, я говорила тебе о 15 годах в колонии? Умножь этот срок на два, — хмуро ответила сестра.
Саша Косолапых плюнул в угасающие сумерки.
— Охренел совсем! — ответили сумерки хриплым голосом водителя. — Расплевался тут. Колесо поменять не даст. Отойди от машины… вон хоть в кусты, и плюй себе сколько душе влезет.
— Он уже отошел один раз в кусты, — холодно заметил Иннокентий Валерианович.
— До сегодняшнего дня у меня не было кровных врагов, — сквозь зубы процедил Косолапых, — а теперь есть.
— Эй, мы не на Кавказе. Сейчас это не модно, кровников-то иметь, — прокряхтел водитель, возясь с передним колесом.
— А мне чихать! Эти гады мне два раза в душу нагадили.
— Не забудь, что они еще и деньги твои вытащили, и пистолет. Кстати, я даже загадывать боюсь, что они на твой ствол повесить могут. Лихие ребята. — Последнюю фразу Иннокентий Валерианович проговорил с некоторым подобием уважения.