В Беловежской пуще

– Возраст?

– Пятьдесят семь лет.

– Место рождения?

– Берлин, Ванзее.

– Звание?

– Капитан.

– С какого года работаете в разведке?

– С тысяча девятьсот восемнадцатого.

– У кого начинали работать?

– У полковника Николаи.

– Подготовка?

– Двухлетняя школа разведки в Берлине, а потом практика в различных разведцентрах.

Следователь медленно записывал ответы пленного.

– Где работали?

– До тысяча девятьсот тридцать четвертого года в Центральном управлении в Берлине, потом в "Асте - Гамбург". В ноябре тысяча девятьсот тридцать девятого года был направлен в Польшу. Работал в отделе разведки под условным названием "Валли I", под Варшавой. Летом тысяча девятьсот сорок первого меня перевели в центр разведки в Беловеже. Там я находился до июня тысяча девятьсот сорок третьего года. Оттуда меня выслали на Восточный фронт, где я попал в плен.

– Что это за разведцентр "Валли I"?

– Это орган, занимающийся разведкой на Востоке. Он состоит из нескольких отделений, в том числе отделения разведки, контрразведки, саботажа и диверсий, а также шифровального бюро.

– Кто возглавлнет его?

– Полковник Шмельслегер и его заместитель майор Баум. Последний покончил жизнь самоубийством.

– Почему?

– Какой-то психический кризис. Он не был чист перед гестапо, и оно его преследовало.

– Вы сказали, что "Валли I" занимается разведкой на Востоке. Как это конкретно выглядит?

– До начала войны с Россией этот отдел занимался разведкой в СССР. Целью этих действий была подготовка возможно более полного разведывательного материала о группировке частей Красной Армии в районе Белостока и в Белоруссии. При этом мы использовали свою агентурную сеть на советской территории. Главный канал переброски находился в Зарембы-Косцельны и возле Малкини. У нас были свои резиденты в Белостоке, Беловеже и других городах. Вербовать агентуру нам помогал Эдвард Конечный,

– Кто это такой?

– Офицер польской разведки.

– Ваши функции в "Ваяли I"?

– Обрабатывал сообщения агентуры. В тысяча девятьсот сорок первом году по приказу Берлина "Валли I" открыл свой филиал в Миколайках - так называемый "Валли II".

– Вы упомянули Беловеж.

– Да. Когда наши войска пошли на восток, Берлин решил организовать новые разведывательные центры. Главный центр был размещен в Беловеже...

– Поподробнее...

– Сию минуту. Беловежскую пущу вместе с дворцом Гитлер подарил Герингу...

– Красивый подарок, - иронически заметил следователь.

– Да. Геринг считается номинальным владельцем Беловежа...

– Что это значит?

– Он будет там хозяйничать после победы. Во время же войны дворец и другие объекты были отданы для нужд армии и авиации.

– Для каких именно нужд?

– Во дворце разместился центр разведки под названием "Хорн". Через некоторое время он стал больше "Валли I", Там есть также отделение авиаразведки.

– Задачи?

– Два подразделения занимаются военной разведкой и контрразведкой, одно - борьбой с партизанским движением и разведгруппами. Есть там и шифровальное бюро. Во главе центра стоит майор Христиан Завелли. Отделение воздушной разведки, в частности, допрашивает пленных советских летчиков, а также изучает ваши аэродромы и базы, занимается аэрофотосъемкой. Этим отделением руководит майор Отто Фриватт. Есть там также сильные полицейские отряды, которые кроме охраны центра разведки принимают участие в операциях против партизан...

Следователь смотрел на Клаузера и думал; "Значит, ты выбрал такой путь защиты?.. Недаром тебя характеризовали как лису и волка в одной шкуре. Думаешь, меня введут в заблуждение твои "искренние" показания?.."

– Какие функции вы выполняли в Беловеже?

– Был заместителем майора Завелли по административной и хозяйственной части.

– А что вам известно о преступлениях, совершенных по отношению к гражданскому населению, пленным и партизанам?

Клаузер вздрогнул и задвигал челюстями, будто начал что-то жевать. Из закоулков памяти он воскрешал некоторые картины и подбирал слова, чтобы обрисовать их надлежащим образом.

– Слушаю вас!
– поторопил следователь.

– Были такие преступления, но это - дело СС, гестапо, жандармерии. Разведцентр в Беловеже с этим не имел ничего общего.

– Какие преступления вы имеете в виду?

– Казни через повешение возле церкви. Расстрелы...
– добавил он тише.

– Вы принимали в этом участие?

– Нет!
– крикнул Клаузер и встал со стула.

– Прошу сесть! В нашем распоряжении имеется немало материалов, содержащих правду о вашем отношении к гражданскому населению. Имеются доказательства этого.
– Следователь хлопнул ладонью по лежавшей перед ним папке. Клаузер побледнел и вытер ладонью пот со лба.
– Впрочем, к этому мы еще вернемся. А теперь о других делах. Можете ли вы назвать какие-нибудь особые события в Беловеже, которые запечатлелись у вас в памяти?

– События? Не знаю, что вы имеете в виду.

– Ну, что-нибудь из работы разведки. Например, арест иностранного разведчика, крупная диверсия, саботаж.

– Да. Так, в нашем штабе работал разведчик Бауэр. Это был хороший агент. Он был разоблачен как советский шпион...

– Кто его разоблачил?

– Гестапо.

– Что с ним стало?

– Расстреляли... Помню еще случай диверсии в декабре тысяча девятьсот сорок второго года. Тогда гестапо провело массовые аресты. Той операцией руководил какой-то высший офицер СС из Берлина...

– Вы его знали?

– Звал, но фамилии не помню. Он прилетел самолетом. Кто-то заминировал его самолет, и на обратном пути тот офицер СС и пилот погибли где-то под Варшавой.

– Кто это сделал?

– Следствие проводило гестапо. Группу саботажников обнаружили на аэродроме в Бельск-Подляски...
– Клаузер умолк ж облизал языком сухие тонкие губы.

– А вы можете вспомнить другие случаи подобного рода?

– Как раз я стараюсь сейчас их припомнить. Да, однажды, например, в шифровальную комнату проник лейтенант Бланке. Он успел сфотографировать часть совершенно секретных документов, но дежурный офицер застал его там и убил.

– С какой целью сделал это лейтенант Бланке?

– Он оказался шпионом в нашем центре разведки. Это подтвердило следствие... Помню также, что какой-то партизанский отряд под командованием капитана Никора, смелой атакой уничтожил важный авиационный и разведывательный объект в Беловежской пуще. Может, были и другие события подобного рода, но сейчас я что-то не могу вспомнить. Я хочу только сказать вам, что все эти события наш центр объединил в одно логическое целое...

– Какое?
– иронически спросил следователь.