В берлоге у Медведя

Женщина хотела что-то сказать, но Медведев остановил её жестом. Либо он сейчас договаривает, либо что-нибудь здесь разнесет.

— Я не знаю, что у вас в жизни произошло. Но так плевать на Асю не позволю. И я не хочу знать, кто надоумил её в таком состоянии пойти на работу.

Развернулся и вышел из холла. Ветром влетел на второй этаж и, раскланявшись с дежурной медсестрой, вернулся в палату к девушке. Она лежала с закрытыми глазами, но не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы заметить — не спит. Просто мерно вздыхает, пытаясь успокоиться.

— Ты как?

Глава 6. Волевое решение

Медведев

— С ума сошла?

Он отшатнулся и запнулся о стул, тот покачнулся, но не упал. Асия так и лежал, закрыв глаза. На подушку по виску скатилась одинокая слезинка. Ох, лучше бы ему этого не видеть!

Эти женщины сведут его с ума. Как хорошо было до злосчастного ноября: много разных и все по обоюдному согласию. А тут зацепило и не отпускает. Сразу и сорванные планы, и безумные поступки, и бессонная ночь. Увы, бессонная не в том смысле, в котором бы хотелось.

— Ася, что ты несешь? Хватит плакать. Скажи нормально! — взвился он. — Нет, так ты не успокоишься…

Сделал единственное, что пришло в голову — подхватил на руки и поднял с кровати.

— Что ты делаешь? — возмутилась девушка, серые глаза смотрели на него с удивлением и страхом. — Я же не одета!

Ситуация смущала. На неё натянули больничный операционный халат, который прикрывал что-то только спереди.

— Ты в одеяле, — с усмешкой заметил Медведь и поволок.

Нет, не в берлогу, а на диван в углу. Устроился на нем сам и усадил Асию себе на колени. Заботливо подвернул одеяло, чтобы девушке не было холодно. Так всегда делала его мама в далеком детстве.

— А теперь рассказывай. Все, что обещала рассказывай. Про маму и что у вас с ней, черт возьми, происходит.

— Из-за меня она лишилась карьеры, — тихо ответила Асия, положив голову ему на грудь.

Так доверчиво. Медведев млел. Ему нравилось чувствовать её рядом, нравилось, как маленькая ладошка лежит на груди. Нравились эти нервные постукивания кончиками пальцев.

— С чего ты так решила?

–  Она была очень талантливой балериной. Взлетела к вершине быстро, как птица. Это был талант, как говорят, от Бога. Она еще не закончила училище, а уже солировала на сцене. Еще она амбициозная, поэтому собрала вещи и уехала в Москву. Проходила просмотры во все крупные театры. В одном из них познакомилась с отцом. Я не знаю его имени. Знаю только, что он француз, приезжал на фестиваль с труппой.

— И дай угадаю, её пригласили в Большой театр, но она узнала, что беременна и все бросила, — фыркнул Медведев.

Ася приподняла голову и чуть нахмурилась:

— Откуда ты знаешь?

— Это сюжет мыльной оперы. У меня мама обожает их смотреть. Думал, в жизни такого не бывает.

— Как видишь, бывает. Она вернулась сюда, еще некоторое время танцевала, а потом родила меня и уже не смогла восстановиться. Были очень тяжелые роды. Отец, как перелетная птица, о ней даже не вспомнил. Думаю, этот человек даже не в курсе, что у него есть дочь, — выдохнула Ася. — Когда я подросла, мама сразу отдала меня в танцевальную студию. Ей сказали, что есть способности и их нужно развивать. Тогда она и начала бредить: “Ася, ты должна поступить в хореографический, стать примой, танцевать в Большом. Ася, не доверяй мужчинам, они все испортят”.

— Знаешь. Я нихрена не психолог, но по-моему, ты не своей жизнью живешь. А жизнью твоей мамы. Она не смогла, вот и толкает тебя в Большой, чтобы свою неудачу как-то компенсировать. Ты-то сама чего хочешь? М?

Не удержался и зарылся носом растрепанные волосы. Они были жесткими после средств для укладки, да и девушка хорошо пропотела, но среди разнообразия приятных и не очень запахов угдывался один — запах Аси. Пряный, немного похожий на запах пирога с яблоками и корицей, который Медведев очень любил.

— Я не знаю, — после недолгого молчания ответила девушка. — Меня никогда не спрашивали, чего я хочу. Всегда только “надо”, “должна”, “положено”. Думаю, я просто не умею чего-то хотеть для себя. Прости.

— За что?

— За сегодня. Моя мама не такая плохая, как ты думаешь. Она заботилась обо мне, очень много работала для этого…

— Хватит, — оборвал резко и немного грубо, заставив девушку испуганно вздрогнуть. — Ты понимаешь, что она не о тебе заботилась? Она о своей мечте заботилась и вкладывала-вкладывала, как в банк, а потом начала требовать проценты. Я согласен, что родителей надо уважать и помогать им, но не проживать жизнь по их желанию, Ась. Это вообще не жизнь получается, а черти что!

Девушка напряглась всем телом и попыталась вырваться, слезть с него, но запуталась в одеяле:

— Мама…не такая! Отпусти меня.

* * *

Асия

Я пригрелась в его руках. Никогда не чувствовала себя так, окруженной теплом и силой со всех сторон, как будто в колыбели. Когда лежишь и точно знаешь, что тебя защитят, ты в безопасности.

Романы в театре — единственное, что я могла себе позволить — выглядят не так. Все проще: вы танцуете вместе, а потом вам просто сносит крышу и вы оказываетесь в ближайшей подсобке. Раз-два между репетициями, сбросить пар и вперед на сцену.

Разумеется, так не у всех. Кто-то даже женится, но потом меняется партнер и появляется новое увлечение. Я знаю слишком мало театральных пар, у которых все получилось раз и навсегда. Наверное, поэтому никогда не разыгрывала из себя серьезность. Да и моей маме лучше не знать о маленьких шалостях.

А вот сидеть на руках, слушать низкий мужской голос и прижиматься щекой к груди — это впервые. Все было спокойно, пока Роман не начал критиковать маму.

Меня, как огнем обдало. Как будто кто-то приложил раскаленную кочергу к сердцу и безжалостно прижег.

— Мама…не такая! Отпусти меня!

Попыталась выпутаться из кокона, забыв о смущении. Но сила была на его стороне, меня будто гигантскими поручнями к себе приковал, не шевельнуться.

Как он может? Что он о ней знает, чтобы говорить такие вещи? Она меня вырастила без помощи, работала сутками, поддерживала и устраивала к лучшим учителям…

Только тут поняла, что копирую мамину лекцию. Слово в слово.

Замерла. Пламя сменилось дождем и морозом, сковало льдом всё тело.

Неужели я такая дура? Неужели Роман прав?