В бурях нашего века (Записки разведчика-антифашиста)

Анализируя влияние римско-католической церкви на огромную массу населения тогдашней Польши, следует учитывать одну обусловленную историческим развитием особенность. Польское низшее и среднее римско-католическое духовенство, особенно низшее, зачастую жило в гуще народа и, как и народ, испытывало на себе гнет чужеземных захватчиков. Эта часть священников нередко играла немалую роль в сопряженной с большими жертвами освободительной борьбе польского народа. Представители же церковной верхушки являлись выходцами из богатейших семей польских феодалов. И они, бывало, стояли ближе к господствующим классам разделивших Польшу держав, нежели к собственному, подвергавшемуся двойной эксплуатации народу.

В царской России, которая в течение длительного времени владела значительной частью Польши, господствующей была русская православная церковь. Она настолько тесно срослась с эксплуататорским царским строем, что находившиеся под национальным и социальным гнетом массы рассматривали ее как удлиненную руку царского самодержавия. Римско-католическая церковь Польши была враждебна как русско-православной церкви, так и царизму. И поскольку национальные и социальные течения в массах польского народа занимали такую же позицию, представители низшего и среднего римско-католического духовенства участвовали в освободительной борьбе, нередко даже с оружием в руках.

Эта историческая особенность находит отражение в польских литературе и искусстве. Так, в поэме знаменитого поэта и публициста Адама Мицкевича "Пан Тадеуш" поэт описывает наряду с прочим участвовавшего в освободительной борьбе ксендза.

По слухам, квестарем таким был ксендз в повете...

Сам вид монаха и осанка,

Казалось, говорил, что скрыта тут изнанка,

Что не всегда носил клобук он и сутану

Да отпускал грехи холопу или пану.

Над правым ухом шрам, след пули или пики,

И на щеке рубцы - бесспорные улики

Того, что наш монах бывал знаком и с битвой

И раны получил не в келье за молитвой.

И не одни рубцы, - за подвиги расплата,

Но каждый жест и взгляд в нем выдавал солдата.

Когда из алтаря с простертыми руками

Он прихожанам пел. "Господь да будет с вами",

Он делал поворот так ловко и так браво,

Как опытный солдат "равнение направо".

Молитвы каждый раз читал таким он тоном,

Как офицер приказ пред целым эскадроном.

За мессой весь приход, бывало, удивлялся.

В политике наш ксендз не хуже разбирался,

Чем в житиях святых. Когда же он, бывало,

За сбором уезжал, он дел имел немало

В уездом городе, и если там же, кстати,

Он письма получал, то никогда печати

При людях не срывал.*

______________

* Мицкевич Адам. Пан Тадеуш. М., 1954, с. 34. Перевод с польского Музы Павловой.

Прусско-немецкая евангелическая церковь во временно находившихся под властью Германии частях Польши была тоже тесно связана с империалистической монархической системой господства и политикой германизации.

Между прочим, в большинстве захваченных Пруссией областей Польши слово "поляк" было равнозначно слову "католик". Однако, насколько мне известно, по каким-то историческим причинам во входившей тогда в состав Австро-Венгрии Тешинской области на польско-чешской границе дело обстояло наоборот. Там по обе стороны границы - "евангелик" означал "поляк", а "католик" - "чех".

В той части Польши, которая была временно захвачена Австрией, столь острых церковных противоречий не было, поскольку в монархическом государстве Габсбургов тон задавала римско-католическая церковь.

Политическое значение свидетельства о крещении

В областях, которые когда-то захватила Пруссия в результате трех разделов Польши, поселившиеся там немцы, включая многочисленное и почти исключительно состоявшее из немцев чиновничество, являлись протестантами и входили в состав какой-либо из действовавших там евангелических церквей.

В Варшаве, между прочим, тоже была евангелическая церковь, которая существует и по сей день. С ней мне пришлось иметь дело в 1936 году, когда родился мой старший сын Петер.

В Польше тогда все новорожденные заносились в церковный регистр. Регистрировалось крещение, и свидетельство о крещении одновременно играло роль свидетельства о рождении. Ни жена, ни я не имели, собственно, намерения крестить нашего первенца. Однако добрые друзья не советовали нам отказываться от имевшейся возможности получить при соответствующем уведомлении властей официальное свидетельство о рождении. Отказ от обряда крещения, сказали мне, может привести к тому, что польская разведка, особо натасканная на слежке за коммунистами, станет оказывать нам больше внимания, чем нам хотелось бы.

И мы обратились в находившуюся неподалеку от Саксонского парка в Варшаве церковь евангелическо-лютеранской общины с просьбой крестить нашего отпрыска. Это позволило нам также избежать того, что нашему сыну в течение всей его жизни пришлось бы обходиться без официального свидетельства о рождении. А это, несомненно, создало бы для него немалые трудности. В просьбе о крещении мы указали выбранное нами имя: Карл-Эрнст-Петер. Когда же мы после свершенного обряда крещения сына водой из Вислы получили свидетельство о крещении, то оказалось, что официальным именем сына теперь являлось польское Кароль Эрнест Петр. Поскольку это могло, в свою очередь, вызвать подозрение у властей фашистской Германии, то ради осторожности я решил перевести польское свидетельство о крещении на немецкий язык и заверил несколько экземпляров этого перевода в консульском отделе посольства Германии в Варшаве.

Между прочим, во время наших семейных поездок в народную Польшу наш сын Петер с любопытством, а иногда и с недоверием спрашивал, как могло случиться, что он родился в Варшаве, а живет теперь в Берлине и является немцем.

Вера в чудеса и религиозная истерия

Бедность и невежество широких масс и обусловленные этим взрывы религиозной истерии производили на меня во время шестилетнего пребывания в Варшаве потрясающее впечатление. Приведу лишь два примера, о которых тогда очень широко и отчасти в сенсационном духе писали польские газеты.

Одна старушка в Восточной Польше как-то стала утверждать, что во время работы в поле ей явилась божья матерь Мария, которая неожиданно спустилась с неба на облаке.

С громкими восклицаниями благодарности Марии за оказанную милость старая женщина бросилась в деревню, чтобы поведать там о свершившемся чуде. Жители деревни и местный ксендз в восторге побежали в поле, упали на колени и стали молиться. Но явление не повторилось. Лишь еще одна из женщин уверяла, что и ей было такое же явление. На следующий день на том же поле собрались не только жители этой деревни, но и крестьяне из других близлежащих деревень. Газеты стали публиковать сообщения о "чуде". Тогда на то поле устремились пешком и в повозках десятки тысяч людей. Они спали под открытым небом, чтобы не пропустить ожидавшееся в любой момент и якобы объявленное заранее явление святой девы. Они почти все время молились и пели гимны. Вскоре, как сообщали польские газеты, на том месте собралось сначала 50 тысяч, затем 60 тысяч и наконец 100 тысяч и более людей - женщин, мужчин, детей и стариков, бесчисленное множество больных и калек, надеявшихся получить исцеление от своих недугов.